Вера Михайловна Жерегеля
Родилась в 1936 г. в Полтавской области. С 1963 г.
живёт в Бутурлиновке. Работала инженером-микробиологом на спиртзаводе. Ветеран труда. Выпустила две книги прозы и поэтический сборник «Пришла пора писать стихи». Член СП «ВС» с 2020 г.
Я помню войну...
1941 год. Лето. Июнь. Жарища невыносимая. Мы всей семьёй спали на улице, разостлав постель на пушистом покрывале спорыша. Мне, пятилетней девочке, не спалось. Я смотрела на звёзды и слушала, как трещали в траве коростели.
Просыпалось утро. Всходило солнце, заливая всё вокруг золотыми лучами. Пышная листва вязов, верб, тополей слилась в сплошное море зелени. И вдруг стало так тихо. Каждая веточка, травинка, каждый листик словно предчувствовали близкую и страшную перемену. Они будто хотели сказать: вглядитесь, как
живописен и прекрасен мир в каждой своей мелочи. И я впитывала эту красоту, пытаясь запомнить на всю жизнь.
А в доме суета, причитания ... На устах родных слово «война». Тогда я была слишком маленькой, чтобы понять весь трагизм происходящего. В центре нашего села, возле сельсовета, по радио гремели марши, а между ними передавались сводки о положении дел на фронтах. Люди жадно слушали, сокрушаясь, что наши войска отступают: противник поразил всех внезапно-
стью нападения.
Через несколько дней и мой отец с односельчанами ушёл воевать с фашистами. Чужеземец уже топтал нашу родную землю. Мама, бабушка, соседи думали, что делать, если фронт подойдёт к нашему селу. Они укладывали вещи в мешки, рыли ямы в сараях, чтобы
спрятать туда сундуки.
Вскоре война докатилась до села Пески Лохвицкого района Полтавской области. Немецкие самолеты бомбили железнодорожную станцию, склады с зерном, машины, жилые строения.
Несколько бомб упало неподалеку от нашей хаты.
Ночью в домах завешивали окна, чтобы не было видно света. А свет-то какой? Каганец. Похоронки, как чёрные вороны, уже летели в дома односельчан. Каждая из них была омыта горькими слезами родных и близких.
В августе немцы уже хозяйничали в нашем селе. Это было настоящее рабство. Два года мы были в оккупации. Нам, детям, было очень страшно. Мы сидели по домам, прислушиваясь к чужой речи. А как хотелось пойти к подружкам поиграть! Отсиживались в погребах при бомбежках. Шутили, что и хоронить не надо будет - братская могила готова.
Осенью 1943 года наши войска освободили село. Сколько было радости, когда наши солдаты ехали на танках по улице! Сельчане обнимались с освободителями, а они брали на руки детей и целовали их, целовали…
В сентябре 1944 года я со своими сверстниками пошла в первый класс. Линейки не было. Все были плохо одеты, многие стрижены наголо (чтобы легче сражаться со вшами). Не было учебников, тетрадей, ручек, чернил. В классе было холодно, дома тоже.
Маме было трудно одной поднимать двух детей. Она работала свекловичницей в колхозе, но никогда не роптала на судьбу, надеясь на Победу.
И он настал, этот долгожданный день. Слёзы и радость одновременно.
Не миновала беда и нашу семью: отец погиб в жестоком бою под Смоленском. Похоронку на отца я храню до сих пор. Фамилия его занесена в «Книгу памяти» местного краеведческого музея им. Григория Сковороды на его малой Родине. Два года я принимаю участие в шествии Бессмертного полка, несу увеличенный портрет отца в великий праздник – День
Победы.
Прошло уже столько лет после войны, а детская память хранит моменты того сурового времени и поныне.
#Глазэпохи