1222 год. Лето. Сопротивление сломлено и Герат захвачен. Начинаются расправы. Умоляя о снисхождении к Эльджигидэй-нойону тянутся сотни рук. Но там где убили посла и племянники Чингисхана бессильны.
Продолжение. Предыдущая часть и безответственность - в домике (ЗДЕСЬ)
Музыка на дорожку
Чтобы побеждать львов, нужно собак не бояться
На одном из бесчисленных базаров Джазиры, проповедовал пожилой Шейх. Всякий раз поднимая один вопрос, он испытывал умы каверзами:
Что ты сделаешь, если сегодня твоего лучшего друга не станет.
Спрашивал Шейх толпящихся, исследуя насколько они приблизились к пониманию дружбы. Рассудительного человека вопрос валил навзничь, тогда как лицемерие находило ответы легко.
Большинство так или иначе высказывалось за скорбь.
Притом, что ничего лживее сетования о павших, в человеческой жизни нет. И кто этой лживости не познал, никогда не увидит до чего доходит лукавство и куда оно человека ведет.
Иные предлагали свою жизнь взамен товарища, выказывая самоотверженность недалеких. Чужую жизнь своей человек не искупит.
Наконец третьи, предлагали разделить горечь утраты с близкими (друга). Не сознавая, что в чужой семье горе свое и чужих в нём не терпят. Вдобавок, люди охотно плачутся пренебрегаемому, недаром Бог и забытые товарищи, вспоминаются только в беде. Радость Им (и ими) не омрачается, а довольство недоразумением почитает.
Прошел не один день, а правильно никто не ответил.
Однажды на рынке появился средних лет человек с упругой походкой и отсутствием намека на жир. Из под сетки морщин он смотрел пытливо и каждого (казалось) видит насквозь. Это не только казалось, отчего свой взгляд человек урезал.
Лягу спать. Пораньше
Отвечал он Шейху, давая понять что немало друзей схоронил.
Старик озадачился и принял бы все за случайность (изредка невежды бывают мудры) как услышал:
Чужую смерть своя скорбь не искупит. Мертвых питает, съеденный нищими хлеб. Ограждает защита слабых от поругания.
Стоявший приходился кому-то действительным другом. Оставалось выяснить кто эти счастливцы.
Кто тебя сделал таким?
Спросил Шейх.
Пустыня.
Отвечали ему, отсекая лишнее.
Кто (из рассудительных..) не постиг, что лучшие друзья это очень одинокие люди и у них самих лучших друзей не бывает. Да и остальных (друзей) тоже немного.
Путник назвался Яхудом, поведав что путь держит в Герат. Откуда родом. Слушатели упали в ладони, но отговаривать и расспрашивать не посмел никто. Хотя все знали, что делается в Герате.
Сено и коровы
Зло борет сегодня, а бороться с ним (будут..) завтра.
Постигшая Герат расправа - была грандиозной. В описании событий мусульманские хронисты друг другу не противоречат, хотя относительно цифр расходятся. В одном из трудов (Книга дорог и царств) упоминаются умопомрачительные 1 700 000 убиенных. Но даже безусловное преувеличение, масштабов не отменяет.
Стоило нападающим ворваться внутрь, немедленно начались избиения. Никто никого не жалел, никто ничего не останавливал.
Отклонений от правила:
Город убивший посла вырубается
Яса не предусматривала.
В свою очередь Эльджигидэй-нойон не мыслил отклонения от приказа. Отличием от других (схожих) случаев, служило то, что Герат вырубили одномоментно, опустошив за считанную неделю.
По преимуществу делали это свои. Семь дней кряду, восемьдесят тысяч собранных в монгольское войско мусульман, не сидели без дела.
Пока они рыскали по городу в поисках живых, монголы занимались делом более важным - делили добычу.
1222-1223 гг. проводили черту, выделявшую собственно кочевников в отдельную группу. Их занятием оставалась война и власть, тогда как остальным (всем) полагалось следить, чтобы власть и война оставались для монголов удобны.
Грязную работу вроде расправ, целиком возложили на местных.
В Герате случилось массовое обезглавливание. Особенность именно этого штурма, вызванное недовольством Чингиза. Прослышав о восстаниях старик посчитал будто люди восстали из мертвых, либо были умерщвлены не до конца. Впредь приказав действовать наверняка, а ошибок не делать.
Подробности будут лишними. Проницательный увидит и так, благоразумный смотреть не будет. Не на все явления жизни, живой человек может без последствий смотреть. Всё увиденное всплывает и почему-то эти моменты всегда некстати.
Отметим, что пляска смерти организованной не была. Лишившись зловещего налета покорности. Жуткого свойства падшего человека, что по страху смерти соглашается умирать. Так бесчисленные тысячи мусульманских городов сами шли в поля по приказу, послушно подставляя головы под мечи.
Но что было-бы с ними, не подчинись они власти. Их бы убили... А может и нет. В конце-концов, даже в сталинские времена многие спаслись - просто не открыв дверь. А у монголов ни аппарата, ни зиккурата - не было.
Но люди шли. Почему? Потому-что сказали... Увы, сено к корове ходит, особенно если корова зовется - Молохом.
В Герате спаслись, кто вовремя убежал и надежно спрятался. Спустя неделю войска повалили прочь. Ревели волы, тянущие добычу, рыдали пленные потерявшие всё.
Ремесленников (в большинстве это были ткачи) как мог утешал старшина Иззаддин. Он обещал сделать всё, чтобы вернуть их домой и... забегая вперед - слово свое сдержал.
Мы же пока отдохнем от смерти. Ее и так (слишком) много, а значит писать нужно в меру, отдавая предпочтение жизни. На обугленной в три слоя земле пробивалась травка спасшихся. Которые есть и которые будут.
Пока Господь эту землю хранит.
Давидов брод
Отравленное вино, безопаснее украденного винограда.
Два раза Яхуд отказывался воровать и только Богу известно, сколько раз это спасало от смерти. Сколько он себя помнил и насколько понимал, его тянуло к людям, которые им не интересовались вовсе.
С детства запала фраза соседского мальчишки. Яхуд хотел с ним играть, а тот с недетской прямотой резанул по живому:
Я с тобой не дружу.
И так всю жизнь.
Не сказать, что Яхуда сторонились. Но и сказать, что ему радовались нельзя. Отчужденность следовала как тень. Тем паче он был странноват, балансируя на тонкой грани между людьми нормальными и не совсем.
Однажды товарищи Яхуда украли стопку медовых лепешек, только-только выставленных из печи. Лепешки дымили в руках и рождали улыбки. Яхуду протянули законную долю, а он неожиданно ответил:
Я краденого не ем
Сказать, что все удивились - не сказать ничего.
Уже в пустыне, он вспоминая тот случай дивился.
Признавая что не обладал ни отвагой, ни честностью. Благословляя Того, Кто каждому (человеку) дает бывать отважным и честным. А приближающемуся к Себе, дает быть.
Еще Яхуда отличала любознательность и соблюдение договора. В уговоренное с товарищами место для тайных встреч, приходил он один.
Остальные забывали тут-же.
И Яхуд рано понял, как-же все-таки человек одинок. Впрочем был еще Один, что за грустным мальчишкой наблюдал и не бросил.
Второй отказ (от кражи) случился в юности, затянувшейся у многих надолго. Пора греховных стремлений затягивала как зыбучий песок и достигнув возраста молодых жеребцов, иные из него так и не вышли.
Однажды ночью, вернувшись с безуспешного поиска удовольствий. За которые молодость платит преждевременным старением и безвкусием к жизни, друзья увидели привязанного осла.
Подремывая, тот тыкался в расписную торбу. Друг робкий предложил стащить торбу, желая утвердиться. Друг лихой украсть осла, собираясь на краже разбогатеть. На чем-то они сошлись, но Яхуда уже не было.
Отвергнув кражу как больную блудницу, он махнул рукой и пошел восвояси. Домой, спать. Следует ли говорить, что к ближе к сорока этих товарищей не было. Ни в его жизни, ни в жизни вообще.
Еще у Яхуда тряслись руки и его сильно рвало после пьянок. Как он не пытался исправить недостатки - Бог был неумолим.
За что Ему слава.
Пустыня куда Яхуд угодил случайно, научила его многому. Люди не спрашивали что там было и кого там хватало. Они и так всё знают и больше всего своих знаний боятся. Достаточно сказать, что когда пришел срок, он услышал
Иди домой.
Руки больше не тряслись, да и пить он не собирался.
На лице поселился прищур. Неизменный признак оставляемый одиночеством взирающего в себя.
Иногда они возвращаются
Прежде чем винить, подумай, ты бы смог жить таким... Потому и не дали.
Они двигались навстречу. Бесчисленное войско погубившее землю и человек с обочины, её отмоливший. Пыль клубилась за сотни фарсахов, намертво забивая дороги валили рати. Мир гиб, путник скрывался и только человек идущий по Божьему делу, мог идти прямо.
Они на него косились, он на них нет.
Монголы разделились. Большая часть ушла на Кабул, отсыпаться и отъедаться в привольных равнинах. Везли добычу для Чингисхана, гнали пленных для его сыновей.
И того и другого было много.
Небольшая часть сразу пошла в Бадгис, провинцию северо-западнее Герата.
Здесь стоял Калиюн или Нуретту, как говорилось чаще. Город крепость на вершине горы с плодородным плато и семью источниками. Ее охраняли смелые, а правили львы. Долговязые близнецы, хранившие верность мёртвому хорезмшаху и его жалкому недобитку Джалалю.
Калиюн осаждался монголами дважды и безуспешно, пока туда не пришел Племянник. Сперва Элдьджигидэй довел добычу до аванпостов основного войска и резко повернул назад.
Пройдя наметом, войско влетело в Герат.
Обнаруженных там перебили, а они только-только начали жить снова. Развалины обманчивы как великодушие злобных.
Из довоенных двухсот с лишним тысяч осталось шестнадцать человек, жмущихся к одной из скал. Когда серая зола смешалась с рыжей пылью, они спустились, основав небольшую колонию у кафедральной мечети.
К ним и пришел Яхуд. И пока он с ними был, их больше никто не тронул.
Разрушенным Герат оставался до 1235 года, когда Курт вымолил у Угэдея прощение. Город разрешили отстроить вновь. Тогда же мастер Иззаддин приказал намеренно ухудшать ткани. Жалуясь на климат, который только в Герате способствует качеству.
Великий Хан все понял и всех отпустил домой.
Мало-помалу город ширился. Старые караванные пути рухнули. Перестал существовать Мерв, а на месте Нишапура ширилась равнина. Торговые нити прошли южнее, превратив Герат в Тверское Княжество Средней Азии. С государями слишком благородными, чтобы стать царями земли.
И там и там их заменят, благородные не слишком.
Чему удивляться. Будь мир разумен праведники сидели бы во дворцах, а не в темницах. Но в мире всё происходит наоборот...
В дороге Яхуд никого не приветствовал и не имел двух одежд. На подходе к мертвым развалинам попалась полумертвая девочка с выбитым глазом.
Пустынник сказал:
Будешь жить.
И оказалось, что его улыбка весьма добра, а лепешки вкусны.
Они никогда у него не переводились, хотя он не воровал, не пахал и не сеял. В будущем он отдаст ее замуж сыну одного из ткачей. Возможно их потомки и сейчас там живут.
А потом...
Потом люди пришли в себя и всё пошло своим чередом, пОшло.
Яхуда хлопали по плечу, предлагали выпить, сквернословили и хвастались соседской женой, навязывая своё исподнее Небу. Новые Ахавы зарились на старые виноградники, а у Иезавелей в лжесвидетелях не было недостатка.
Навуфей не виноват, но...
Надо понимать, что на его земле у нас свои проекты
Говорили пустыннику и он ушел.
А Тимур пришел.
Никто Яхуда не слушал. Лучшие друзья на то и лучшие, что у них друзей нет. Кто говорит людям правду, людям не друг.
Все было бы худо, но Яхуд не питал иллюзии. Самой большой иллюзии человека с обочины, будто он сможет стать для мира своим.
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ
Общее начало ТУТ. Резервная площадка ЗДЕСЬ
P.S. Гораздый на упреки, скуп на молитвы. А их то автору и не хватает, чтобы собравшись с духом, взяться за историю действительно страшную. В сравнении с которой описанное до - семечки. Пора уже и к основным блюдам переходить.
Поддержать проект:
Мобильный банк 7 903 383 28 31 (Сбер, Киви)
Яндекс деньги 410011870193415
Карта 2202 2036 5104 0489
BTC - bc1qmtljd5u4h2j5gvcv72p5daj764nqk73f90gl3w
ETH - 0x2C14a05Bc098b8451c34d31B3fB5299a658375Dc
LTC - MNNMeS859dz2mVfUuHuYf3Z8j78xUB7VmU
DASH - Xo7nCW1N76K4x7s1knmiNtb3PCYX5KkvaC
ZEC - t1fmb1kL1jbana1XrGgJwoErQ35vtyzQ53u