Когда они умирают, я чувствую злость.
Логопед кормила тебя с ложечки. Сама заваривала тебе чёрный крепкий чай с сахаром в ординаторской, потому что ты любишь именно такой.
Старшая медсестра маленькими порциями заливала через зонд кефир. Палата большая, все пьют кефир, и тебе тоже захотелось. Кто-то из соседей спросил: «Доктор, ему можно немножко?» Можно. Сколько хочется. Только не слишком большим объемом за раз.
Инструктор ЛФК поднимала тебя. Мы стояли с ней, глядя как ты сидишь, и радовались. Я планировала через три дня поднять тебя на ноги. Шло тяжело: стоило тебе сесть, и ты ронял сатурацию. Но каждый раз удавалось посидеть чуть дольше. На несколько секунд.
Когда у тебя с мочой пошла кровь, мы справились. Прозрачное желтое содержимое мочеприемника я разглядывала, как будто ты преподнес мне букет роз. Нету больше крови! Живем.
Я как коршун следила за твоим давлением, зная, что тебе нельзя низкое — откажут почки и уйдешь за считанные часы.
Потом у тебя кончились вены. Я вызвала реаниматолога, он поставил подключичный катетер. И снова мы с тобой обманули Костлявую, и снова получилось наполнить твои сосуды жидкостью и электролитами, поднять давление.
Вечером я спросила: «Мы тебя укатали сегодня, устал?» Ты кивнул.
То давление мерила, то сатурацию на всех пальцах по очереди, потом медсестра безуспешно искала вены, потом этот подклюк ещё. Спи, говорю. Завтра будет новый день. Только попробуй давление уронить.
В субботу утром я, уходя с дежурства, зашла убедиться, что ты в порядке. Давление в норме, моча светло-жёлтая, температуры нет.
В воскресенье утром ты уронил разом давление и сатурацию. Отключился вмиг.
Восемьдесят пять лет, что вы хотели. Тромбоэмболия лёгочной артерии. Часто бывает после инсульта у лежачих пациентов, как ты их ни береги.
Я хотела, чтобы ты пил крепкий сладкий чай сначала с ложечки. Потом — начал делать полноценные глотки из чашки. Чтобы сидел без опоры под спиной. Потом, глядишь, и встали бы с поддержкой. А ты ушёл. Дезертировал в моё отсутствие, в выходной день.
Ужасно на тебя злюсь.
И грущу.
Логопеду, которая сама измельчала блендером суп, потому что ей казалось, что в нем слишком большие для тебя куски, и кормила с ложечки, не буду говорить. Она ушла в отпуск за два дня до, и расстроится еще больше, чем я.
Двенадцать лет работаю врачом. А смерти некоторых моих пациентов до сих пор выбивают из колеи.
Люди в реабилитации не должны умирать. И всё же умирают. Потому что инсульт — состояние, которое в разы повышает риски смерти в ближайшее время от самых разных причин. И кто-то войдёт в печальную статистику.
Мы не можем знать заранее, кто это будет.
Реабилитировать нужно каждого, кто этого хочет. А неожиданная смерть — напоминание о том, что у нас нет абсолютной власти над здоровьем и судьбой пациента.
