Снаружи и внутри это была самая обычная деревенская избушка с одной общей комнатой, светлицей. Из мебели был стол, два стула да скамейка, однако главное это была большая русская печь. Та самая, которую надо топить дровами. Так же я заметил одну деревянную тарелку, какие-то столовые приборы из дерева, чугунок, прихватку для него, топор для рубки дров и нож. Вот и всё, что тут было, даже коврика перед дверью не было.
— Это своего рода подарок нашего дома вам.
— Большое спасибо Вера! — Сказала Ольга.
— Не стоит благодарности, ведь прошлый хозяин этого дома умер в этом походе, потому нужно было срочно заселить этот дом. — Ответила она спокойно.
— Жаль…
— Почему срочно? — Так же спокойно спросил я.
— Иначе его дух тут мог поселиться или могильщик.
— Не уж-то такой плохой человек этот могильщик? — Шутливо спросила Ольга.
— Про человека не знаю, а вот то, что тварь злющая и опасная, знаю. Сразу хочу сказать, что могильщик селится в доме умершего на третью ночь после его смерти, если туда в этот промежуток не поселился какой-нибудь другой живой человек. Иначе говоря, не беспокойтесь, вы заселились вовремя. — Весело ответила Вера. — Ближайшие несколько дней можете обживаться и отдыхать. Я к вам вечером зайду еды занесу, но учтите это уже будете отрабатывать. — Шутливо серьёзно сказала Вера. — Ну, я пошла.
— До встречи, — в один голос сказали мы с Ольгой.
Вот так вот мы с Ольгой обрели новый дом и, возможно, нового друга в этом мире.
Ольга.
После нашего стремительного бегства из города, северные наёмники, которые и помогли нам бежать, дали нам бесплатно избушку в городе-крепости Стальград. Кстати, надо будет расспросить Веру почему его так называют. Я бы его скорее Черно-древ назвала бы, однако сейчас не до этого было.
Сама избушка была построена на века, потому жаловаться на её ветхость не приходилось. Не наколотые чурки мы нашли за домом, что странно, чурки были не чёрные, а кремового цвета. Пётр вызвался их наколоть, а я взяла веничек, найденный там же за домом, и принялась выметать было пыль, но её не оказалось. Даже на чердаке, где она есть всегда, её не была. Я пожала плечами и поставила веник у выхода. Тут меня осенило: у нас ведь нету даже огнива, не говоря уже о зажигалке! Так что я отправилась к соседям за огнём или советом в ближайшую избушку.
Дом этот был вытянутым в верх параллелепипедом из тех же чёрных брёвен и обнесён частоколом. После стука в массивную калитку мне открыла маленькая девочка в шубке, на вид ей лет семь.
— Здравы будьте. — Сказала она, заинтересовано смотря на меня.
— И ты здрава будь хозяюшка. — Ответила я, присев на корточки.
— Я не хозяйка, а её внучка.
— А как тебя зовут? — Задала я невинный вопрос, на который получила неожиданную реакцию.
Девочка молниеносно плеснула мне солёной водой в лицо и закричала, что было сил: «ВЕДЬМА!». Жутко солёная вода щипала глаза, а я каталась на снегу понося всех и вся. Неожиданно почувствовав лёгкий тычок чего-то острого и, моментально остановилась.
— Лицо покажи. — прозвучал надомной грозный старческий голос.
Я послушно убрала руки от лица и через боль открыла глаза. Надомной стояла высокого роста бабка, которая держала острие не шуточного копья у моего сердца. Она была в белоснежно белой шубе; её глаза, хоть слегка мутные, но светились синем пламенем бывалой воительницы; волосы были ещё белее шубы.
— Тфу ты, прости пожалуйста мою внучку, — неожиданно добро сказала она, помогая мне встать.
— Ничего, хорошо, что это не кислота, просто не понимаю, что сделала не так. — Сказала я совершенно без злобы.
— Пройдём ко мне домой глаза промоем, Варвара, воды чистой быстрее.
Я не видела, как мы вошли в дом, однако я это поняла по обдавшему меня теплу.
— Сейчас потерпи, Варвара!
— Бегу – вот.
Старая женщина аккуратно промыла мне глаза холодной водой после чего мне и удалось их открыть. Я была в главной комнате недалеко от печки.
— Видишь? — Спросила мене она.
— Да, благодарю, но можете меня просветить, что сейчас произошло?
— Про-све-ти-ть?
— То есть объяснить, я тут только сегодня с другом обосновалась в ближней избушке без забора.
— А! Так ты та самая Ольга, которая прибыла сюда вместе с нашими из ноповской страны?
— Да, верно.
— Тогда всё понятно. Слушай, а если честно, ты и твой друг не соврали? — Хитро, но по-доброму прищурилась старушка, хотя нет, женщина.
— Нет, вся наша история правда. — Ответила я хмуро, пытаясь спрятать боль за злобой.
— Понятно… — По-видимому она поняла мои чувства. — Я Велислава, старая воительница копейщик, а это моя внучка, Варвара. Она приняла тебя за ведьму.
— Почему?
— Серая шуба, шрам почти на всё лицо, рыжие волосы…
— Рыжие! — У дивилась я и взглянула на свои волосы. — Это как так?..
— А какие они были раньше?
— Каштановые…
— Понятно, это могло произойти только из-за серой хохмы.
— Ясно… а какие ещё приметы во мне опознала ваша внучка?
— Приметы не знаю какие, но вот жёлтые глаза трудно не заметить.
— Жёлтые!?
Велислава пододвинула ко мне ушат с водой, в котором я и увидела свои новые жёлтые глаза. Я могу понять и принять многое, что происходит вокруг меня, но вот такие перемены в теле ни капельки…
— Ольга, ты в порядке? — Спросила старая воительница.
— Да, не ожидала просто таких изменений.
— Тут твой друг забегал тебя искал, он подумал, что я тебя убила, ведь действительно мой дом готов был приступом брать с одним лишь топором.
— Он ничего не натворил?
— Нет, я ему рассказала, что случилось и предложила оставить тебя пока у меня, а ему дала красный уголь для растопки печи.
— Красный уголь?
— Да, так называется высушенная кость демона южной касты. Мой сын, муж и дочь со своим мужем сороковины три назад были в южном походе и привезли целую кучу этого добра. Да и сейчас они все в походе.
— Понятно, а как им пользоваться то углём этим?
— Положи его на камень и вдарь что есть мочи по нему другим камнем или молотом или ещё чем он и загорится.
— Ясно, извините, но я уже задержалась у вас, мне идти домой надо.
— Конечно, но сперва выслушай, придёшь к кому незнакомому и тебе ребёнок откроет никогда не говори хозяюшка или хозяин, а ни то со своей внешностью можешь и мечом схлопотать и ещё сперва говори своё имя, а потом спрашивай его у ребёнка.
— Поняла, а если взрослый мне открыл.
— Если взрослый, то никогда не спрашивай «пригласите в дом?». Тут тебя могут сначала, — она сделал весьма красноречивый жест, — а потом и прибьют, но, если имя назовёшь и не скажешь того или другого, то не зарубят, а лишь посмеются, что ты на ведьму сильно похожа.
— А что такого делают ведьмы?
— Детей воруют и едят их, либо сами выращивают в ведьмаков, ведьму или ведьмачку иногда, кстати, себе на погибель, ведь некоторые не забывают семьи и после убийства ведьмы возвращаются обратно и таких сильно уважают.
— Есть тут такие?
— Да, наш князь такой, Вера и Надежда тоже такие.
— Понятно... Я тогда пошла?
— Иди Оля заходи иногда с другом буду рада.
— Хорошо!
Я вышла на улицу и сильно удивилась, поняв, что уже вечер. Надо поспешить домой наверняка Пётр с Верой ждут меня, по запомненному маршруту быстро пришла домой. Из окон лился свет, а из трубы шёл дым. Когда я вошла домой, ко мне тут же подлетел Пётр и крепко обнял меня. Такого я от него не ожидала такого, но он тут же отпрянул и вылупил на меня свои чёрные глаза.
— Оля, ты в порядке? — Обеспокоенно спросил он.
— За исключение того, что я стала рыжей, а мои глаза стали жёлтыми всё норм.
— Неужели на вас двоих так повлияла хохма? — Округли глаза Надежда, которую с начала не заметила.
— А во мне что-то изменилось? — Удивился Пётр.
— Ну… Твои глаза стали угольно чёрными, а волосы стали пепельно-серыми. — С лёгкой усмешкой ответила Вера.
Тут Петра, что называется, понесло. Мда, такой ругани я ещё не слышал. После того как он успокоился мы всеми уселись за стол и принялись за еду. Вера и Надежда принесли не деликатесы, конечно, но с голоду сушёное мясо с такими же сушёными овощами и колодезной водой, которая не идёт ни в какое сравнение даже с самой чистой водой нашего мира, еда была просто великолепной. Говорили о возможном будущем, ведь нам с Петром придётся здесь жить и выживать. Вера и Надежда пообещали нам помочь как своим новым друзьям.
Перед тем как решили расходиться я расспросила их о Велиславе — это оказалась очень интересная женщина. Её возраст сто двадцать местных лет, а один местный год оказался около шестисот дней, т.е. этой бабушке примерно двести сорок наших лет. Кстати, Вере и Надежде было всего по одиннадцать местных лет. Велислава была и остаётся превосходным копейщиком способным драться сразу с тремя чертями. Чертями здесь называют демонов, командующих своими малыми сородичами, иначе говоря, крутая она женщина. Тем не менее очень добрый, отзывчивый и познавший немалое горе человек, ведь она успела схоронить одного мужа, отца, двух сыновей, одну дочь и трёх внуков. Потом мы вместе убрали следы нашего импровизированного банкета и разошлись.
Пётр, конечно, натопил печку, но спать решили вдвоём на печке, ведь не было ни одной кушетки, а скамейки маленькие. Пару тюфяков мы нашли за трубой печки. Решили не раздеваться и лечь так. Лежать на печке было хорошо. Я сразу вспомнила свой домик в деревне, но тут же погасила эти чувства. Не вернусь я туда и всё тут.
— Скучаешь по дому? — Вдруг спросил Пётр.
— Не без этого.
— Понятно… Ну, спокойной ночи любимая…
— Спокой… что? — Хотела я переспросить его, но он уже тихонько захрапел.
Я уснула следом…
(Не плохо не плохо. Похоже намечается кое-что интересное. Ладно, об этом не сейчас. Пожалуй, надо подготавливать им некоторые неприятности. Какая же я сволочь, но ничего не могу с собой поделать…)