Отвечает архитектурный критик, преподаватель Школы МАРШ, эксперт Кью в теме «Архитектура» Александр Острогорский:
«Есть много разных видов любви, как в культурно-историческом, так и в психологическом смысле. И архитектура выражает их по-разному. Приведу несколько примеров из одного занятия, которое мы однажды предложили студентам МАРШ в курсе теории и истории архитектуры 14 февраля. Задание заключалось в том, чтобы проанализировать памятник, пользуясь картинками, чертежами, текстами и фильмами.
Ротонды
Это "Храм любви" в Версале, одна из сотен ротонд, построенных по мотивам храма Весты в Риме и храма Сибиллы в Тиволи (его тоже считали храмом Весты). Культ весталок — один из древнейших в Риме. Девочек в храм Весты отбирали в раннем возрасте, и в течение 30 лет они не могли вступать в брак и оставались девственницами. В храм не могли входить мужчины.
Чистота весталок имела особый статус: они могли не клясться при даче показаний; могли освободить чужого раба одним прикосновением; приговоренные к казни прощались, если по дороге на казнь им встречалась весталка. Весталки заботились о священном очаге, который воспринимался как очаг всего Рима. Отсюда — круглая форма храма: он строится вокруг очага, а также "девический" ордер — коринфский.
В европейской культуре, конечно, эти детали уже не были так важны: девы и тайный культ, круглая форма храма, тонкие колонны коринфского ордера — это образ чистоты юности. Если он связан с любовью, то с чистой и (пока еще) невинной: ведь в классической ротонде нельзя уединиться, она прозрачна. Конечно, это такой тип связи любви и архитектуры, который тесно завязан на культурные конвенции, на разделяемом всеми символизме пространства и эстетического регистра.
Шамбор
Шамборский замок — хорошо известный памятник, но что в нем связано с темой любви? Заказчик замка, король Франциск I, хоть он и нечасто бывал в Шамборе, запомнился как король-рыцарь: красавец, фантазер, храбрец, с двумя браками и фаворитками. К этим же временам относится "Гептамерон", сборник новелл, который написала сестра Франциска Маргарита Наваррская. Он написан под влиянием "Декамерона" Бокаччо и тоже рассказывает о любовных приключениях, только герои — придворные и аристократы (у Бокаччо круг героев в социальном смысле шире).
Может быть, по этой причине во многих рассказах возникают пространственные сюжеты, которые близки структуре замков этого времени, включая и Шамбор: видимость или слышимость, ограниченная или сфокусированная пространством. Например, из окна одного крыла видно окно другого, по лестницам уходят и приходят любовники и мужья, и так далее. Как и в замке Шамбор, возникает ощущение сложного пространства, которое связано не только физически — переходами и лестницами — но и невидимыми нитями отношений, желаний, интриг, секретов.
Тадж-Махал
История Тадж-Махала тоже хорошо известна: мечеть, построенная в память об умершей жене Шах-Джахана — Мумтаз-Махал. У здания много интересных свойств, но одно привлекает особое внимание: это белый мрамор с такими свойствами отражения и светопрозрачности, что в разных атмосферных условиях здание как будто растворяется в воздухе, меняет цвет, плотность. Иногда оно становится четко различимым силуэтом, иногда его едва видно в дымке.
Многим, кто переживал утрату не только в результате смерти дорогого человека, но и даже при расставании, знакомо это ощущение: после острой стадии горе как будто сливается со всеми другими переживаниями и ощущениями, присутствует в каждом моменте времени, иногда сильнее, иногда — менее заметно. Такое переживание — тоже часть любви.
Малый Трианон
Небольшой дворец, построенный в Версале Жак-Анж Габриэлем по просьбе Людовика XV специально для его фаворитки маркизы де Помпадур, но потом переданный Марии-Антуанетте. Версаль — парк, в котором много градиентов публичного и частного (хотя приватность тогда понималась немного иначе), и Малый Трианон — как раз такое приватное пространство для встреч любовников с высоким статусом.
Это немного театр, в котором пары играют свои роли, изображая чувства, но при этом и переживая их — эмоциональная и культурная сложность, хорошо передаваемая «Опасными связями» Шодерло де Лакло, написанными в это же время. Но и сегодня мы можем почувствовать этот конфликт между социальным и личным измерениями любви. Из многочисленных экранизаций этого произведения две снимались в близкой по духу архитектуре: «Опасные связи» (1988) с Малковичем, Пфайфер и совсем юными Умой Турман и Киану Ривзом, и «Вальмон» (1989) Милоша Формана с Колином Фертом.
Каса Мила глазами Антониони
Каса Мила Антонио Гауди в Барселоне нас заинтересовала не сама по себе, а как герой фильма «Профессия: репортер» Микеланджело Антониони. Психологический сюжет фильма — поиск себя героем Джека Николсона, который принимает новое имя и новую судьбу, которую еще не знает до конца, перемещается в романтических и экзотических для себя местах, а также встречает прекрасную девушку — Марию Шнайдер. Загадочная, умная, не задает лишних вопросов, интересуется архитектурой — она тоже выглядит как шанс, что разочарование и усталость сменятся настоящим чувством. Как раз в Каса Мила они и цепляются друг за друга, гуляя по крыше с необычными печными трубами.
Понятно, что любая необычность и романтика, как любовная, так и архитектурная — дело момента, настроения встречи, путешествия (английское название фильма — The Passenger), когда мы ждем нового, оставаясь старыми, готовы представить себе новую жизнь или новую связь, но не прожить их на самом деле, потому что это означало бы встретиться с собой реальным. Кстати, такова отчасти и судьба архитектуры Гауди, да и всего модерна: их популярность имеет мало отношения к ним самим, а большое связаны с желанием необычного».
Больше интересных материалов и дискуссий о том, что происходит в архитектуре сегодня — в сообществе экспертов «Архитектура, город, люди» на Яндекс Кью. Присоединяйтесь, пишите о том, в чем разбираетесь, и находите единомышленников среди коллег и специалистов из смежных сфер.