Все тогда начиналось просто великолепно. И погода отличная. Тепло без жары. И высадка прошла чисто, без проблем. Задание простое. Занять высоту, разбить лагерь и держать связь с группой спецназовцев, которых забросили дальше на юг. Мы на обеспечении. Наша задача простая: связь между ними и штабом. И в крайнем случае прийти крутым парням на помощь, если у них пойдет что-тоне так. Не представляю чем мы им поможем, когда между нами больше сотни километров непроходимых гор. А если честно, то нам плевать на этих спецназовцев. И фиг мы полезем их выручать, даже если и представится возможность. Прошел день тихо, без стрельбы, и ладно. Наше воинское братство – это на данный момент только высокие слова и не больше. У меня не болит голова за кого то. Я решаю задачу своей группы.
Проскочили небольшую долину. После которой тропа пошла круто в гору. Осталось добраться до ее вершины и занять круговую оборону. А дальше все по плану. Спать пользуясь моментом. И молить Бога, чтобы на нас не наткнулись душманы. Этот район нашими почти не контролируется. Проскочили «зеленку». За три часа прошли большую часть пути. Я иду первым, никому не доверяю. Группа из шести бойцов сзади в тридцати метрах. Все как обычно, готов к любым неожиданностям. Ствол автомата гуляет в секторе тридцати градусов, готовый мгновенно выплюнуть раскаленный свинец. Держу под контролем три четвертых пространства. Когда за спиной полтора года службы, действуешь автоматически. Как хорошо настроенная машина для убийств.
Поворот тропинки за скалу. Шаг, и сталкиваюсь лицом к лицу с бородачом – афганцем. Увидел его испуганно - удивленные глаза, и тут же резко ткнул стволом автомата ему в горло. Хруст сломанной глотки, а я уже кинул тело вправо от тропинки, увеличивая сектор обстрела. Одновременно вжав спусковой крючок. Длинная очередь полоснула вдоль тропы. Двое афганцев завалились, разорванные пулями. Они прикрыли собой еще двоих в камуфляже. Этим повезло, они скрылись за скалой. Несусь вперед. Очередной поворот тропы. Броском кидаюсь вперед. Падаю и одновременно стреляя в пространство. Неудача, за скалой никого. Пустая тропа петляет в гору. Те двое уже оторвались. Уверенный, что мои бойцы следуют за мной, я не останавливаюсь. Со скоростью ветра, как мне кажется, рвусь дальше. Десять метров, еще поворот, стрельба и снова никого. Снова уступ скалы закрыл обзор, за которой меня точно подстерегает смерть. Ствол автомата первым заглядывает за поворот, рассылая по круговой смерть. Кидаю тело вперед, продолжая стрелять в прыжке. Один из преследуемых отброшен моими пулями. Он ждал, но я оказался на мгновение быстрее, а может быть удачливей. Где второй, не вижу? Солнце в глаза. Камуфляж сливается с серыми камнями. Резко кидаю тело в сторону и вперед. Пистолетный выстрел ударил в то место, где я только что был. И снова рывок в другую сторону и вперед, на звук выстрела. Вторая пуля прошла совсем рядом. Но я уже в метре от противника. Жму курок автомата, но магазин пуст. От третьей пули мне не уйти, в упор не промахиваются. Но выстрела нет. Женщина в камуфляже заворожено смотрит на ствол моего автомата, медленно и как то очень бережно положила пистолет на камень. Мне повезло, она не знает что мой автомат разряжен. Сближаюсь с ней вплотную, забираю оружие. Она испугана, из глаз льются слезы. И вдруг происходит такое, что мне не пригрезится в самых смелых фантазиях. Не переставая рыдать, женщина обнимает мои бедра. Ее руки судорожно расстегивают пуговицы на моей робе. Вот оказывается какая плата за жизнь. Я замер в оцепенении. Разгоряченный боем, я еще это не воспринимаю. Единственное рациональное что делаю, это подталкивая пленницу, отступаю к выступу скалы. Мне надо видеть что происходит внизу на тропе. А там всего в сорока метрах, у ближнего поворота, мелькают белые одежды афганцев. Женщина усиленно трудится, а я не могу на этом сосредоточиться. Мысли о том, что надо перезарядить оружие. Но не делаю этого. Просто отстегиваю от пояса гранату. Зажимаю ее в правой руке и наконец успокаиваюсь. Смотрю в лицо женщины, усердно работающую ртом. И ненавижу ее умоляющие глаза, которые как бы говорят. Ты ведь не убьешь меня? Дура, я не смогу убить безоружного человека. Ее взгляд меня просто бесит. Но уже не могу остановиться, прекратить это. Я уже захвачен этим. Мне это уже надо. Отстраняюсь. Она смотрит непонимающе, испуганно. А мои трясущиеся пальцы расстегивают ее камуфляжную рубашку, ремень на таких пятнистых брюках. Наконец, до нее дошло что мне требуется. Сама помогает расстегивать одежду. Поворачиваю спиной к себе, чтобы не видеть ее угодливых глаз. Еще движение и остатки белья слетают с большой и очень белой задницы. Увидел всю эту женскую панораму и задохнулся от желания. Торопливо вошел в нее и через минуту все закончилось. Привел себя в порядок. Не глядя на пленницу перезарядил автомат. Она тоже застегнулась. Сидит, уткнувшись лицом в колени. Чужой пистолет сунул себе за пояс. Тяжелая и наверное мощная штука. Хорошее оружие не может быть легким. Не пойму обстановку. Мои бойцы где-то внизу. Выстрелов не слышно. Это уже не плохо. Между нами группа афганцев. И я пока не знаю что мне делать. В наличии два полных магазина и две гранаты. Плюс трофейные стволы. Кстати, надо проверить чужое оружие. Цел ли? Ведь противник от моих пуль прикрывался автоматом. В общем держать оборону можно достаточно долго. Если только со стороны вершины душманов нет. Рванут с двух сторон, и к@пец полный. А пока тихо, разбираюсь с трофеями, краем глаза следя за тропой. Из женского рюкзака все вывалил на камни. Ничего ценного. Валюты нет. Забираю запасную обойму к пистолету и легкий, водонепроницаемый костюм темно – зеленого цвета. Показываю пленнице, мол все, досмотр окончен. Собирай шмотки. Она торопливо укладывает в рюкзак какие то тетради, свитер, кроссовки. Рюкзак мужика поувесистей и поценнее. Большую часть его занимают консервы. Маленький, чуть больше ладони бинокль шестнадцатикратного увеличения. Вот это да. Ценная штука. А погиб то товарищ всего от одной пули, которая разорвала горло. Легкий бронежилет на этот раз не спас хозяина. И правая рука прострелена выше локтя. Первым делом снимаю с него часы. Крутые, в стальном корпусе, с кучей стрелок. Смотри ты, швейцарский «лонжин». На местных барахолках много дешевых штамповок под эту фирму. Это уже удача. Снимаю с него броник. Он ему теперь не нужен. Эта вещь для живых, как и все остальное его имущество. Хорошо что мужик завалился лицом вниз. Крови на жилете почти нет. А камуфляжка и белье ей здорово пропитались. Вся наверное вытекла. Целая лужа. Оттаскиваю его в сторону. На вид наемнику лет сорок. Европеец. Волосы черные, телосложение спортивное. Не повезло тебе, солдат удачи. Вдали от родины настигла тебя смерть. Но тут уж извини, белый брат. Тут уж кто кого. Автомат у него интересный. Я такого оружия не видел. Короткий и легкий. Калибр пять сорок пять. К нему три полных магазина, каждый на тридцать патронов. И «беретта» его. В рюкзаке кобура от нее. Выходит отдал свое оружие в аренду. Бронежилет экспроприирован. Взгляд останавливается на ботинках с высоким берцем. Они из мягкой, темно – коричневой кожи. На толстой и тоже кожаной подошве. В таких хорошо лазить по скалам. Сносу не будет. А мои кирзачи уже на ладан дышат. Все обещают подкинуть ботинки специально для гор, и все ни как не подкинут. Скоро и служба закончится, а все в этих дубовых сапогах. Снимаю с убитого ботинки. Размер как раз мой. Поднимаю голову и вижу презрительный взгляд пленницы. Наши глаза встретились. Женщина мгновенно закрылась ладошками и снова уткнулась лицом в колени. Я для нее варвар, дикарь. Что я в общем то и не отрицаю. Ведь элементарно грязный, потный и вонючий. А она, как не удивительно, не только свежа, но еще и благоухает приятной косметикой. Правый ботинок что-тоне снимается. Пришлось расшнуровывать его до конца. И не удержавшись, снимаю с убитого носки. Они толстые, из натуральной шерсти. Стянул носок и замер. На втором пальце от большого надето золотое кольцо с огромным камнем. Это не кольцо. Это перстень, и очень дорогой. Он просто заиграл на солнце всеми своими бесчисленными гранями. Вот это добыча. Удача да и только. Надо еще карманы «пробить» у обоих. На предмет долларов. Барахла прилично. Полный трофейный рюкзак. Кстати, а как буду выбираться? Мои без приказа ничего не предпримут – это однозначно. Между нами афганцы. Сколько их я не знаю. А появились они вон из той расщелины, которая ведет к тропе перпендикулярно снизу по склону. Скорее всего эти две группы должны были встретиться, а я вклинился между ними. Эта расщелина еще одни путь к отходу. Беру ее на заметку. Перекушу и проверю южный склон откуда появились наемники. Здесь оборону держать смысла нет. Ну продержусь сутки – двое. А дальше что? Стоит только уснуть – отрубиться на минутку и все. Возьмут голыми руками. Нет, потемну начну спускаться вниз. На соединение со своими. Две гранаты большое подспорье в этом. Надо будет немного пострелять, чтобы свои знали. Я живой, жду помощи. Чтобы не вздумали свалить. А что с пленницей делать? Оставлю здесь. Попозже еще разик ее трахну. Пока что-тоне хочется. В этом дурацком камуфляже она совсем не смотрится. Ни каких чувств не вызывает. Интересно, а кто она? Может из ООН? По певучести речи смахивает на француженку. А по виду на колхозную бабу. Слышал, что в Швейцарии такие простецкие бабцы с широкой деревенской костью. Хорош этим грузиться, мне то какая разница. Пора перекусить, вдруг завара начнется, не до этого будет. Еще раз перетряхнул багаж убитого. И как это я не заметил плоскую, стальную фляжку в боковом кармашке рюкзака. Какая то вонючая бурда наподобие рома. В школе, в девятом классе пробовали такую гадость. С губастым нигером на этикетке. Кстати, ром так и назывался: «негро». Пилось поначалу довольно приятно. Вот только потом, когда вина добавили, все пообрыг@лись. Сейчас пить нельзя. Впереди крутая непонятка. Жизнь на кону. Наливаю пленнице пятьдесят грамм в крышечку – стопарик от этой фляжки. Выпила с удовольствием. Налил еще дозу, и снова не отказалась. Наверное боится, вот и хочет заглушить страх водкой. Опаньки, тревога. Какое то непонятное шевеление на тропе. Взял под прицел все свободное пространство. Но стрелять не пришлось. На тропе появился старик – афганец. Идет медленно в мою строну. Машет белой тряпкой. Переговорщик значит. Ну что же, переговорим. Смотрю внимательно. Как бы дедок гранату на подкинул. От нее фиг тут где спрячешься. Но вроде на это не похоже. Держит руки выше плеч. Показывает что безоружен. Остановился в пяти метрах. Мой ствол нацелен ему в живот. Палец на курке. Говорит по русски. С акцентом страшным, но довольно понятно. Оказывается им нужна моя пленница. Я ее отпускаю, а они меня пропускают вниз к своим. Если она погибнет, я тоже умру. Как и те солдаты, что внизу.
Отлично. Эта дамочка видно важная птица. Точно наблюдатель из ООН. Но сразу нельзя соглашаться. Ведь я крутой воин. И мне погибнуть на этих камнях раз плюнуть. Будь это правдой, может и легче было бы. Хотя особого страха пока не испытываю. Вооружен то до зубов. Эти бородачи фанатики и я фанатик. Они не должны догадаться, что мое самое заветное желание, поскорее оказаться дома. Опустил ствол, вышел из укрытия. Говорю спокойно, уверенно. Мол приходи через час, подумаю что к чему. И уже знаю чем буду заниматься.
Старик ушел. Я налил третью стопку пленнице. Пьет, но очень неохотно. И кажется понимает, что от нее сейчас потребуется. Сажусь рядом, обнимаю. Не сопротивляется, но очень уж напряжена. На глазах слезы. Мне ее уже жалко. Но себя тоже. Вдруг все пойдет не так. И через час я отправлюсь в мир лучший чем этот. Так хоть этим себя напоследок порадовать. Извиняй подруга иностранная. Ты добровольно ввязалась во все это, в отличие от меня. Расстилаю на камнях свою гимнастерку. На нее куртку и свитер пленницы. Она все поняла. Легла на спину. Чуть приподнимает бедра, когда я стаскиваю с ее полных бедер брюки вместе с бельем. Отвернулась. А я не могу оторвать глаз от белого, женского тела. Сдерживаясь из последних сил, закатываю ее рубашку вместе с пятнистой футболкой на горло. Освобождаю небольшие и мягкие груди из черного лифчика. Овладел нежно, почти как любимой. У меня в запасе целый час. Афганцы не полезут, стопудово. Нет им резона понапрасну рисковать жизнью этой женщины. Так что я не спешу. Изредка касаясь губами мочки ее уха. Этому меня обучила медсестричка в кабульском госпитале. И засмеялся от удовольствия, когда к финишу мы пришли разом. Когда одевались, женщина смотрела на меня не так сурово. Улыбнулся ей, сказал по английски:
«Ай лав ю. Ю вумэн вэри гуд.» – она в ответ то ли улыбнулась, то ли усмехнулась. Я это так и не понял. Еще час – другой, и станем друзьями, а не какими то любовниками по случаю.
Продолжение следует... -----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук