В рейсовом автобусе, который направлялся из областного центра в районный, рядом сидели две женщины и оживленно беседовали. То были крестьянки, которые возвращались домой из большего города, где удачно продали молоко и сыр. Молочную продукцию сбывало много людей: часто это был основной, а иногда и единственный доход для деревенских. Торг был удачным, и они так громко это обсуждали, что женщина, которая сидела впереди них, невольно все слышала.
— Они хотят, чтобы мы отдавали молоко даром. Скажешь, что дешевле — возьмет, а назовешь соответствующую цену — покрутит носом. Это же наша работа. Правда, что так? — сказала та, что, судя по голосу, была моложе.
— В магазине не берут, а платят столько, сколько скажут. За те деньги, что они хотят, можно разбавлять молоко водой, именно будет враз, — добавила старшая.
Они посмеялись этой шутке, а дальше подхватила разговор младшая: — у нас в селе есть женщина, что как-то разбавила молоко водой и продала. То на ту разницу, что выторговала, купила себе бусы. Вернулась домой, одела их и пошла на реку. А там ее бусы и упали в воду. «Так, — говорит, — с водой пришли и с водой пошли. Ничего из этого не выиграла. Только, что больше не разбавляла».
— Таки-да, с того не разбогатеешь. А у меня как-то был случай, что очень нужно было денег. А именно тогда у коровы было воспаление вымени — молоко было только из двух сосков и вонючее. Я надоила меньше обычного, привезла на рынок и продала намного дешевле. Говорила, что мой автобус уже отправляется и я очень спешу. Поэтому быстро раскупили. Так вот полуправдой и пришлось выходить из ситуации. А что поделаешь?
— И кто принимал? Беднее? Экономили деньги? — поинтересовалась ее спутница.
— И кто экономил, кто хотел мне помочь, чтобы я на автобус успела. Но я честно брала с них гораздо дешевле. Хотят недорого, то пусть пьют от плохой коровы. Все имеет свою цену.
Здесь женщина, сидевшая впереди, повернулась к ним и говорит: — Я была среди тех покупателей, что тогда у вас купили молоко. Мне не очень нужно было молока, человека хотела выручить. Да мне было бы хорошо, потому что дешевле. Но я принесла домой, понюхала, поняла что воняет, и вылила в канализацию, — она сделала паузу, чтобы те, кто слушал, поняли сказанное. — Все действительно имеет свою цену и в то время, и на сегодняшний день, и на то, что будет после нашей смерти. Вы понимаете, что тем поступком виноваты перед Богом в двух грехах: в краже (потому что, те кто купил, зря потратил деньги) и в обмане?
Обман — еще хуже. Представьте себе, что вам дешевле продали плохие семена, которые потом не проросли. Или дешевле — ржавые металлические балки, из которых вы построили дом, а он потом завалился. Вам не сообщили, что они недоброкачественные, сказали, что спешат в другое место, поэтому снижают цену, и вы поверили. Или самое худшее: Вы сами себя обманули, думая, что за этот грех не будете отвечать перед Богом. И из-за него попали в ад, хотя должны были быть в раю.
Обе женщины молчали, но лица их свидетельствовали, что они воспринимают то, что слышат. А попутчица продолжала:
— Перед Богом отвечает каждый сам за себя: и тот, кто хочет подешевле купить, и тот, который продает, обманывая, со вредом для других. Вот только вина у каждого разная. Если были нужны деньги, лучше бы вы их одолжили или выпросили под церковью — греха не было бы. И люди тоже вас поняли бы. Говорите: полуправда. Ее не бывает. То, что называете полуправдой, неправда и является ложью. Не дожидаясь ответа, она повернулась и села прямо. А те двое замолчали и остаток пути ехали молча, лишь изредка перебрасываясь между собой несколькими словами.