Юрий Шихов
«СПАСЕНИЕ» ЗЕМЛИ"
- Совершенно секретно. Со-вер-ше-нно… - последнее слово генерал-лейтенант Сосновский произнёс раздельно и чётко, - нужно установить контакт со всеми лицами так, или иначе связанных с этой операцией. Все документы о лицах вы получите через час в этом кабинете. Детали операции вы узнаете от профессора Кофмана уже на месте. Это вдохновитель и руководитель всей работы. Я думаю, что вам не стоит объяснять, что от вашего спецзадания зависит спасение человечества от капиталистической заразы. Связи с вами не будет. Эта операция – перелом во всей истории Земли.
Генерал встал. Встал и я. Генерал протянул руку:
- Удачи полковник.
И вот передо мной передо мной все участники этого проекта «перестройки мира». Имена, которые, по словам генерала, золотыми буквами впишут в историю. Просматривая спецматериалы, я думал о том, что как же они похожи друг на друга. У всех высокий лоб с залысинами, у многих на голове только с боков торчат курчавые жидкие волосики. Нос крючковатый. Глаза большие, немного на выкате. Практически все в очках. Одно лишь лицо немного отличалось от других – это бывший звездолётчик Владимир Смирнов. Теперь он выполнял только внутриполигонные полёты. Ну что ж, от просмотра материалов надо переходить к делу. Включил систему. Сел в специальное кресло. Мысленно назвал код. Нажал клавишу пространственного перемещения…
Я оказался на ровной, выжженной солнцем земле. Сразу же подлетел дежурный автолёт. В автолёте сидел Владимир Смирнов. Я его узнал сразу. Он мне дружелюбно улыбнулся:
- Привет, Юрий.
- Привет, Владимир, - ответил я.
- Мы уже ждём тебя. Нам давно сообщили, что ты прибудешь.
Я сел в просторный автолёт и он, плавно оторвавшись, взял курс на базу.
Профессор Кофман принял меня радушно:
- Вы прибыли вовремя. Хотя наш полигон и далековато, но эти уж «пространственные перемещения» заносят сюда разных типов. Недавно нас и журналист посетил.
- А почему вы не поставите силовую защиту? – спросил я.
- По условиям эксперимента атмосферное поле не должно подвергаться силовым искажениям… - и уклоняясь от дальнейшего разъяснения, Кофман продолжил:
- Журналисту мы, конечно, пустили пыль в глаза… Мол здесь станция опытных образцов космических растений и конечно даже что-то показали… Теперь вы сами займётесь ими, да и за нашими надо присматривать. Подготовка подходит к завершению.
Как бы продлить разговор, я спросил:
- А как обстоят дела с охраной территории?
- А вы на днях сами побываете в зале охраны. Там много техники.
- Хорошо. Вы, конечно, познакомите меня с вашими сотрудниками.
- Обязательно, - поднимаясь, сказал Кофман, как бы давая понять, что разговор закончен, – вечером в восемь часов в салоне музыки собирается практически весь коллектив.
В восемь часов вечера я был в салоне музыки. Эллочка, как звали её все здесь, оказалась гораздо симпатичней, чем на видеоматериалах. Даже такой сухарь, как настройщик нейтроновых цепей Лёня Мильштейн и то поглядывал в её сторону. Профессор Синдер, правая рука Кофмана, высокий седой старикан, весь вечер крутился возле неё, рассыпая кучу комплементов. Борис Петровский – диспетчер циклосветовой иглы протоновой энергии, неутомимо веселил всех выходками старого конферансье, рассказывал массу анекдотов, и сам подолгу смеялся. Иосиф Капица, потомок династии учёных, «бог» фотонного реактора, постоянно слонялся от одной группы к другой. Противоположность всем был Давид Бронштейн. Замкнут. Немногословен. Практически не улыбался. Он царствовал в зале охраны. Вот с ним я и завёл разговор:
- Послушайте, Давид. Почему когда к вам в зону наблюдения попадает даже птица, вы этот объект тщательно изучаете?
- Вы же в курсе дела, - нехотя ответил Давид, - многие прилагают усилия, чтобы узнать, что здесь происходит, хотя никто никому ничего не рассказывает.… Но сейчас, в наш век, ни от кого не скроешься… Хотя мы глубоко под землёй, но наружные антенны находятся на земле и они доступны космическому наблюдению. Поэтому сюда забрасывают наземные разведывательные аппараты, чтобы провести определённые измерения. И никуда ты от этого не денешься. Так устроен мир.
Боже мой, как они запуганы, подумал я, а вслух сказал:
- Неужели операция так опасна?
- Это вы спросите у Кофмана, - хмуро ответил Давид, давая понять, что разговор окончен.
- В вашей установке Макович одна лишь мышиная сила, - услышал я балагурный голос Петровского.
- Посмотрим, как она вас поджарит, - проскрипел в ответ Макович.
Рудольф Макович – учёный, который в своё время нашумел идеей «пространственного прокалывания». Потом, спустя много лет, учёные пришли к общему решению и создали аппарат пространственного перемещения. На основании разных специальных кодов можно перемещаться по земле быстро и безопасно. Но сразу появились и силовые защиты и поэтому надо теперь иметь специальный доступ туда, куда хочешь перемещаться, а это не так просто. Вот, что дал миру Макович. А теперь он работает на спецбазе у Кофмана. Заметной фигурой был в салоне доктор Лариновский. Кроме забот о здоровье сотрудников базы он занимался обобщением научной информации, обладал гениальной памятью.
- Юрий, - обратился ко мне Владимир, который после катастрофы в созвездии Альфа перешёл на земную работу, - по традиции, новый человек в салоне музыки должен сам выбрать произведение.
Я подошёл к пульту интегрированного управления. Нажал: «современные электронные композиции». Выбор был громадный. Я легонько нажал: «Огонь, Любовь и Звёзда», произведение Васильева. Полилась электронная композиция, с многоканальным пространственным звучанием… Меня ознакомили с засекреченной информацией, что здесь на базе Кофмана, велись разработки по освоению новых видов энергии. Но о деталях операции я должен был узнать здесь на месте. Я по натуре далёк от политики. Поэтому меня, полковника секретной службы, посылали на многие, самые сложные задания. Эти операции, так или иначе, касались политики, но я как-то старался об этом не думать. А сейчас я слушал музыку, о том, как зародился Огонь и Любовь и как они, объединившись, решили полететь к далёкой Звезде. Как в пути они тосковали по Земле. И прилетев, отдали себя одинокой и холодной Звезде, чтобы она согрелась и ожила… Замолк последний аккорд. Все сидели молча…
- Хорошо, - сказал Владимир и крепко пожал мне руку. Я заметил, как настороженно блеснули глаза Кофмана.
Сегодня в зале охраны было спокойно. Бронштейн выглядел за пультом управления солидным в дымчатых очках и в тёмном костюме. Увидев меня, включил установку на автоматическое слежение и подошёл ко мне.
- Сыгранём? – показывая на шахматы, предложил Давид.
Партию я довольно быстро проиграл.
- Где это вы так? – спросил я Давида.
- Да от нечего делать… Играл с автоматами, а они очень здорово играют.
Раздался резкий сигнал. Бронштейн спокойно подошёл к пульту управления и включил видеообзор. На экране показался знакомый силуэт птицы. Николай, не спеша, нажал ряд клавиш.
- Ворона… сказал автомат.
- Доставить, - тихо сказал Давид.
Открылась ниша с правой стороны от пульта управления и на зеркальной поверхности лежала та самая ворона, которую я только что видел на экране.
- А что вы их сразу не уничтожаете? Сжигайте в пыль, прямо на месте,…если всё-таки нельзя пользоваться силовой защитой.
- С уничтожением не надо спешить, - ответил Давид, - а если это аппарат с химическим, биологическим наполнением, или взрывное устройство мощной направленной силы? Да и нужны большие затраты на уничтожение, а потом выравнивание молекулярного поля… Кофман будет недоволен. Ему нужно чистое пространство. Да и дичь иногда попадается.
- Но у вас же автоматы всё готовят.
- Не всегда. Кофман любит пищу домашнего приготовления. Да, вот сегодня вы и попробуете.
- А кто же повар?
- Да есть по совместительству. Вечером за ужином познакомлю.
Я заметил, что Давид заметно оживился. Конечно, у каждого здесь есть своё я. И к тому же они прожили в полной изоляции уже более пяти лет.
За ужином по негласному закону базы все собрались в большом зале пищи.
- Ну, Давид, что ты нам поймал на ужин? - раздался бас профессора Синдера.
- На ужин он поймал ворону, - ответил вместо него я.
Все рассмеялись. Блюда подавались автоматически. После холодных закусок было подано мясо дичи с гарниром, прекрасно оформленное.
- Спасибо тебе, Эллочка, - сказал профессор Кофман и по-отцовски поцеловал в её лоб…
- Это утка – важно заметил, профессор Синдер.
- А мне кажется, это гусь, - произнёс Борис Петровский, в свойственном ему духе.
- Гуси-гуси. Га-га-га… Есть хотите? – вставил Рудольф Макович…
- Не хотим… - похлопывая себя по животу, сказал, что-то повеселевший Николай.
- Так из кого же было сделано жаркое? – тоже развеселившись, произнёс Петровский.
- Из тебя, - вставил Владимир.
- Так это Элла, повар? – задал я вопрос.
- Поистине женщина, всегда останется женщиной, - глубокомысленно ответил Кофман, - особенно это чувствует наш желудок. Не так ли, друзья?
Полутёмное помещение центра управления. Слабо светятся приборы. Мигают сотни огней контрольных индикаторов. Все приборы вписаны в один громадный силуэт установки. Посреди громадного зала за пультом фантастического вида восседал Лаврентий Авдуевский. Это – главный оператор системы. Его лицо чуть снизу было подсвечено зеленоватым светом подцветки приборов и от этого его лицо казалось каким-то высеченным слепком древних фараонов из старых фильмов ужасов. Глаза были сосредоточены. Длинные пальцы, как по роялю, бегали с громадной скоростью по пульту. И в тоже время развал команды для работы всем группам:
- Иосиф! Вы что там уснули? Почему поток фотонного ускорения развивается в несоответствии с гамма частицами? Срочно посылайте в реактор Мильштейна! Пусть немедленно отрегулирует!
- Хэлло, Владимир. Вышлите автолёт за Мильштейном до реактора. Хотя пусть сначала зайдёт ко мне в центр, а потом в реактор.
- Я Вас слушаю, профессор. Я вижу, что третий блок потребляет всю энергию. Да. Я предпринимаю все меры…
- Рудольф зайдите срочно в Центр…
Авдуевский склонился над пультом. В зал вошли Смирнов, Мильштейн, за ними появился Макович.
- Ну что у Вас?, - с тревогой в голосе спросил Рудольф Макович.
- Видимо разрыв тройных микронов в «игле»…, ответил Лаврентий и, обращаясь к Мильштейну, попросил: - Леонид, посмотри третий блок.
Леонид открыл специальную нишу, приложив руку к секретному распознавателю, и начал что-то там измерять.
- Вот. Вот… Есть! Всё нормально – вскрикнул Авдуевский.
- Запросите автоматы, - нетерпеливо сказал Макович…
- Да там всё понятно. Был разрыв. Я всё сделал, - раздался голос из того места, где был Мильштейн.
- Видимо следует обратить внимание на улучшение защиты цикловой «иглы», - сказал Макович.
- Хорошо, я сообщу об этом шефу, произнёс Авдуевский, - вы со мною согласны?
Все кивнули головами.
- Добрый день, Юрий, - как всегда глаза профессора Кофмана, из-за дымчатых очков, излучали добродушие.
- Здравствуйте, профессор.
- Вы ещё не побывали во всех залах?
- Нет. Я пока был только в залах охраны и управления.
- Ну, что ж, надо всё же поспешить… Вы наверно заметили, что все наши лаборатории находятся глубоко под землёй. Только небольшие сооружения, связанные с циклосветовой «иглой» энергии находятся на поверхности. Вы наверно пока не до конца поняли, зачем здесь собралось столь достопочтенное общество? – и, не давая вставить слово, профессор продолжал: – Видите ли, ещё раньше, когда Рудольф Макович создал идею «прокалывания» пространства, у меня возникла своя идея… Нужно построить такую систему, по которой энергия беспрепятственно могла трансформироваться на громадные, космические расстояния. За это взялся Макович. Потом Иосиф Капица, совместно с профессором Синдером решили вопрос какую же лучше использовать энергию… Но не в этом суть. В общем, наша энергия может, теоретически, зажигать новые звёзды.
Я воскликнул:
- Так это же прорыв в науке, да и переворот в осознании жизни Вселенной!
- Не спешите, не спешите…, - остановил меня Кофман, - энергия в малых дозах может осуществить одно, а в громадных - другое. Мы путём экспериментов обнаружили очень интересное явление. Малая энергия, попадая на солнце, адекватно отвечает, а если увеличить поток энергии, то солнце посылает такой кратковременный пучок энергии, который прорывает озоновый слой земли и просто сжигает всё живое. Но опять не в этом дело…Хотя, что-то в этом есть, - и Кофман стал задумчиво прохаживаться по своему просторному кабинету, потом тихо продолжил: - Для создания такого мощного пучка энергии для посыла на громадные расстояния, понадобился совершенно новый реактор фотонного ускорения. А далее, нужно было по-новому реализовать идею пространственного перемещения. За эту работу взялся Макович и вот, как видите, сейчас идёт работа по настройке системы. Но вернёмся к тому, почему…, - в это время профессор подошёл к стене и нажал кнопку, стена раздвинулась, и открылось другое помещение, там стояло множество каких-то необычайных приборов, фантастического вида, на всю стену в полумраке мерцало звёздное небо, профессор прошел в этот зал, сел в мягкое кресло и продолжил: - почему нам всё это понадобилось. Прокалыватель пространства вместе с целенаправленной «иглой», которая посылает фотонную энергию, импульс необычайной силы уже готов и здесь зародилась одна идея, которую мы уже научно проработали. Этот точный расчёт лёг в основу нашего эксперимента.
- А что же всё-таки такое операция - «Спасение земли»? - спросил я.
- Не торопитесь, – опять меня остановил Кофман, - видите ли, чтобы обеспечить фотонный ускоритель необходимой энергией, нужен такой независимый человек, который мог бы включить нашу установку, - и здесь голос Кофмана, практически, перешёл на шепот: - единственный человек, который есть – это доктор Лариновский, он напрямую не работает с системой, но я ему не доверяю. А вот вы, - и уже нормальным голосом продолжал: - а вот вы, другое дело… Вы человек проверенный и выполняете приказы. Как понимаете, цель наша достигнута… Но чтоб создавать новые миры, надо разобраться здесь на земле. Надо, чтобы было очень чёткое и единое управление миром…
В это время раздался мягкий сигнал и в стене отворилась ниша. На пороге зала показался профессор Синдер:
- Добрый день, товарищи.
- Заходи, заходи…, - радушно протянув к нему руки, сказал Кофман: - вы, должно быть, знаете, что профессор Синдер имеет оружие. Кроме него никто… даже я… Но и вы, разумеется, - это уже были слова обращённые ко мне.
Да я знал, что на правом запястье у Синдера находился бластер нового поколения. Это говорило о том, что Синдер тоже был секретный агентом государственной службы безопасности, но досье на него было открыто для меня не до конца.
- Профессор Синдер мой ближайший помощник, - Кофман улыбнулся: - Сейчас, видимо, ему поубавиться работы.
- Не скажи, - прогремел бас Синдера, - надо ещё поработать с сотрудниками «иглы». Синдер прошёлся по залу. Ласково потрогал светящие аппараты. А Кофман тем временем сказал:
- Наш разговор мы продолжим непосредственно перед самой операцией, когда наступит момент… А сейчас вы можете отдыхать. Встретимся вечером в зале спорта. Всего хорошего.
Второй день я нахожусь в информационном центре. Мне понравилось беседовать с Эллой Леонидовной. Нет, пока я не влюбился, но интерес по линии секса к ней, несомненно, был. Она была довольно милая и очаровательная девушка.
- Юрий, а вы на «земле» кем работали? – не поворачивая ко мне головы, спросила Элла.
- Работал по охране государственных секретов, - ответил я, прекрасно понимая, что вопрос был задан риторически.
- У-у, какой вы весь секретный… - протянула Элла и, повернувшись ко мне, мило улыбнулась.
- Эллочка. Как дела с расчётами? – раздался голос в громкоговорителях и на экране появилось улыбающееся лицо Петровского.
- Уже выслала, дорогой мой, Борис, - ответила она.
- Спасибо, Эллочка…счас посмотрю. До вечера. Как же я по тебе соскучился…
- Элла Леонидовна, срочно сделайте новые расчёты по отработке и коррекции импульса солнца с полушарием земли. Исходный блок информации я передаю, - лицо и голос профессора Петровского было абсолютно бесстрастными, как будто речь шла о таблице умножения. Но Элла уверенно взялась за дело, помахав мне только рукой, что, мол, подожди. Через десять минут она ввела в систему уже сделанные расчёты и соединившись с кабинетом Синдера по телесвязи, сказала:
- Расчёты Вам высланы…
- Да я уже вижу, - ответил профессор, спасибо Элла. Умница… Оперативно…
- Как дела по коррекции «иглы»? – и на экране показался профессор Кофман: - Расчёты противостояния готовы?..
- Отработай точное количество времени для цепей фотонного ускорителя… - а это уже голос Капицы…
И так беспрерывно. Находясь в информационном центре, я, конечно, преследовал две цели, с одной стороны как-то пофлиртовать с Эллой, а со второй, получить больше информации для личного анализа. Первое что я понял, то, что все работы ведутся по отношению к солнцу. Вопросы, касаясь операции, я пока не задавал, знал, что всё в своё время мне скажут. Как я понял, что и сами работники центра не знали конечной своей цели. За Кофманом и Синдером скрывалась тайна эксперимента. Я уже знал, что в кабинете Синдера установлена новейшая система слежения за каждым участником операции, велась видеозапись. И здесь в информационном центре, крутясь от безделья в винтовом кресле, я думал, как хорошо, что пока ещё не научились читать мысли на расстоянии. Хотя, насколько я был осведомлён, уже ведутся такие эксперименты с помощью каких-то специальных лучей.
- Внимание! Передаю экстренное сообщение: всем срочно подготовиться к эксперименту номер четырнадцать. Инструкции все знают…- раздался голос профессора Кофмана.
И вот я в гостях у Капицы и Петровского в центре управления фотонным реактором, который непосредственно связан циклосветовой «иглой». Интереснейший зал. Под высочайшим потолком висели какие-то громадные блестящие шары, между которыми блестели разряды. Зал был освещен, синим цветом и от этого все казалось каким-то призрачным, космическим. В центре зала под прозрачным ярко освещенным колпаком сидели в крупных, мягких, кожаных креслах чёрного цвета Капица и Петровский. Перед ними находились какие-то передвижные, небольшие пульты управления. На стене зала перед глазами у них светились громадные экраны, на которых демонстрировались непонятные для меня процессы. Под куполом и громадном зале Капица и Петровский касались совершенно маленькими, но всё же властелинами этой чудовищной энергии, о которой мне рассказывал Кофман.
- Давление. Есть. Импульсы нейтрона. Есть.
- Иосиф. А если увеличить число колец ускорения позитрона?
- Соответственно надо высчитать эффект искривления атома, - ответил Капица.
- Опять работа для моей Эллочки, - вздохнул Петровский.
- Ничего. Ничего… Она справится, - пробормотал Капица.
И вдруг, вспышка, за ней следующая и следующая!.. Они ослепили меня. Автомат спокойным голосом сообщил: - разрыв фотонной энергии в сорок девятом блоке разгона.
- Петровский. Включи дополнительную защиту, - ровно сказал Капица, будто каждый день всё это случалось.
- Уже включил. Кроме всего автоматы включили чрезвычайную защиту, - ответил Петровский и, повернувшись ко мне спросил: - Не страшно?
- Жуть интересно, - лязгая зубами, ответил я.
- Что случилось? – раздался голос Кофмана.
- Разрыв, шеф, - ответил Капица, - автоматы уж всё заблокировали. Сейчас восстановим.
- Да это уже третий разрыв, - констатировал Кофман.
- Если сегодня выясним картину и этого разрыва, то это будет последний, - сказал Капица.
- Было бы хорошо. Вы в безопасности?
- Да, шеф.
- Юрий. Как вы чувствуете там себя в этом логове Капицы?
- Прекрасно, профессор. Только вот чуть-чуть меня трясёт…
- Ну, ну… Капица и Петровский не отдадут вас этому прожорливому реактору.
- Хорошо бы…
- Шеф, мы его тут используем как блокиратор цепей, - шутливо произнёс Петровский.
- Давайте, давайте издевайтесь…, - подумал я и ещё подумал: - хотя допуск у меня есть, но что-то мне не договаривают…
Отдыхая у себя в кабинете, который был соединён с моей спальней, комнатой приёма гостей…, я думал: - вот я уже почти месяц здесь. Операция состоится завтра. Сегодня меня вызывает шеф и видимо он выложит, наконец, план операции. Но, анализируя всё виденное и слышанное здесь, я уже смутно себе представлял, что же это за операция. Я присутствовал на специальном совещании центра. Я прочувствовал настроение людей. Я видел зональную карту земли… Я был готов для разговора.
- Приветствую вас, Юрий. Прошу ко мне, - это голос Кофмана.
В коридоре я встретил Владимира.
- Привет, Юрий.
- Привет, Володя… Куда направился?
- Пойду, испытаю новый автолёт, ответил Смирнов и приветливо махнул рукой.
- Завтра решающий день, - начал свою речь профессор Кофман. Сегодня я выходил на прямую связь с Центром и получил разрешение для проведения эксперимента. Сегодня вокруг нас воздвигнута новая силовая защита. Мы надёжно защищены от всего мира.
- А как же искажения? – спросил я.
- Мой дорогой, Юрий. Это была моя специальная дезинформация. До поры до времени никто не должен знать, что же здесь происходит. Во время эксперимента я, Синдер, Капица и вы спустимся в Капсулу. Это приказ Центра.
- Не понимаю…, почему меня не поставили в известность?
- В этом была определённая необходимость. Давайте всё по порядку. Вам доверяют в Центре, как одному из лучших исполнителей. Так слушайте. Вчера мы успешно провели все испытания и закончили подготовку. У моих людей следующая информация: если мы посылаем энергетический импульс на солнце, в ответ мы получает ответную реакцию солнца, энергия солнца, достигнув земли ловиться в специальную «ловушку» и мы получаем естественную энергию большой силы для «прокалывания» пространства. Однако дело обстоит не так. Мы посылаем мощную дозу энергии на солнце. Достигнув солнца, энергия вызывает мощную ответную реакцию, эта вспышка, достигнув земли, практически, уничтожает всё живое на освещённой стороне земли… И если всё будет точно исполнено, то убийственная энергия солнца точно достигнет западного полушария земли…, - Кофман встал и стал задумчиво прохаживаться по кабинету.
- Но это же катастрофа… Потому что вся земля получит адекватную реакцию, а не только западное полушарие…
- Спокойно, спокойно, Юрий. Во-первых, это другая энергия… пока я не буду вдаваться в подробности. Да. Будут магнитные бури…Будут определённые катаклизмы. А вы думаете, для чего мы создали специальные глубинные капсулы? Все нужные люди будут надёжно защищены. Капсулы, как капельки в воде, надёжность их невероятна. Когда всё успокоится капсулы «прогрызут» себе дорогу и поднимутся на поверхность. Мы начнём новую жизнь. В наших руках будет дальнейшая жизнь земли…
- А зачем нам пустынная и разрушенная земля? – перебил я Кофмана.
- А для того, чтобы начать своё строительство, создать свой мир… Без бедных и богатых… Без пороков и болезней… Мы как единственное правительство земли можем создать качественно новое, абсолютно другое общество.
- И в этом заключается исход операции «Спасение Земли»? – задал я вопрос и в дальнейшем пожалел, что его задал.
- Да, – жёстко ответил Кофман, и очки его подозрительно заблестели, - вы пока свободны!
Я шёл по коридору, как пьяный. Моя семья. Родственники, знакомые…старики…дети… Они все будут или уничтожены, или долго и страшно будут гибнуть… Для меня только сейчас стала проясняться картина, что всё, что здесь происходит и кто этим управляет, это опять какой-то кошмарный национальный заговор. И это происходит во второй половине XXII века! Как будто повторяется сценарий начала XX века! На земле останутся Гольдфайны, Кофманы, Синдеры и их национальные прислужники - украинцы… Только сейчас у меня вспыхнула мысль о том, что команда Кофмана, кроме того с кем я уже знаком это: Керберг, Гурвич, Стейскал, Блейцер, Гильвер, Экслер, Раввинский, Шамес, Плейцер, а также Клименко, Онищенко, Сердюк и другие. Видимо я настолько привык к этим фамилиям, что даже не задумывался, кто они и кто за ними стоит.
В конце коридора я столкнулся с Владимиром Смирновым. Он был необычайно бледен. Губы закушены.
- Что с тобой, Владимир?
- Я всё слышал… Не знаю… Я испытывал новый автолёт… и в кабине… Я всё слышал…
- Спокойно Владимир. Тише. Тише. Пошли, - я взял его за руку и потащил по коридору, только уголком глаз заметил, как камеры слежения повернулись в нашу сторону. Но он оттолкнул меня:
- Ты такой же, как они, - и скрылся за углом коридора.
- Полковник. Срочно зайдите ко мне, - раздался в динамиках голос Синдера.
«Начинается» – подумал я.
- Полковник. Вы должны ликвидировать Смирнова, - прогремел бас Синдера.
- Кто вы такой чтобы мне приказывать?
Синдер молча нажал на кнопку информационной библиотеки и на экране появился спроектированный Синдер в военной форме в чине генерала секретной службы безопасности, а также был его код и знаки отличия.
- Слушаюсь, генерал, - тихо сказал я и вышел в коридор.
Я мрачно брёл по коридору в сторону комнаты Смирнова. На пороге его комнаты я неожиданно столкнулся с Эллой, а вслед за ней вышел и Смирнов.
- Что тебе надо, - резко сказал Смирнов. Я молчал.
- Ты хочешь меня убить. Давай…
Я стоял молча. И тут резкий голос в динамиках:
- Приказываю уничтожить, обоих!
- Ну, что же ты, убивай, убивай…, - закричал Смирнов.
Я молчал. И тут открылась скрытая дверь в коридоре и появился Синдер. Он стремительно направил руку в сторону Смирнова. Луч прошёл рядом с Владимиром и коснулся Эллы. Элла вскрикнула и упала. В тоже мгновение мой луч коснулся фигуры Синдера. Одежда задымилась. Вспышка и от Синдера осталась только кучка пепла. Моя реакция сработала импульсивно. Владимир бросился к Элле. Я тихо подошёл к ним … Я точно знал, что если луч коснулся тела человека, то спасения нет.
- Пошли, Владимир, - с трудом выговорил я, - она мертва.
- Что ж такое происходит? – тихо произнёс Володя.
- Пока не знаю, - также тихо произнёс я…
Заработала сирена безопасности. С этим звуком ко мне вернулось профессиональное хладнокровие.
- Надо уходить, - и я потянул Смирнова за руку. Проходя по коридору, я направлял руку к камерам слежения и уничтожал их.
- Быстрей, быстрей, Владимир.
Мы бежали вычислительному центру. Вход был заблокирован. Я навёл руку на дверь. Дверь вспыхнула.
- Прыгай, - крикнул я Смирнову и первый прыгнул через огонь в зал. В середине зала испуганно стоял Давид.
- Уходи, - приказал я ему. Ни слова не говоря, Давид выбежал из зала. Смирнов уже сидел за пультом и быстро набирал необходимую программу.
- Есть! Данные есть…, - крикнул он.
- Бежим в зал управления, - сказал я, и мы побежали по коридору, в котором не смолкала сирена, и ослепительно моргал свет. Задыхаясь, мы подбежали к двери Центра, там никого не было. Я направил руку на дверь, и луч начал её жечь, но дверь только чуть-чуть оплавилась.
- Что же делать? - воскликнул Владимир.
- А вот что…, - сказал я и снял бластер с руки, положив его на пол перед дверью, - бежим, - и мы скрылись за углом коридора.
Вытащив из кармана маленький ручной пульт управления, я нажал кнопку. Нас обдало жаром. Вместо двери в стене образовалась большая дыра.
Но в зале тоже никого не было. Меня это сразу насторожило. Я осторожно подошёл к нише в стене, где была потайная дверь, хотя знал, что оружия больше ни у кого нет. Но я также знал, что охранники все были мастера боевых искусств. Владимир уже сел за пульт управления и его пальцы быстро забегали по клавишам.
- Система заблокирована, - вскрикнул он.
- Набери пароль: «Спасение земли» - быстро ответил я. На то я и агент секретной службы, чтобы знать все секреты. Владимир быстро набрал пароль.
- Нет! Нет! Не работает…, - опять крикнул он.
Я вытащил из кармана голосовой декодер. Поднёс ко рту и голосом Лаврентия Авдуевского сказал: - «Спасение земли»… И вдруг всё засветилось, и пульт управления ожил. Владимир, как метеор, стал стучать по клавишам. Я краем глаза заметил, что потайная дверь стала открываться. Я встал ближе к стене. В зал влетел первый охранник. Я старым японским приёмом сюто разбил ему горло. Второй охранник вылетел за ним вслед, я ударом май-гери чуть сбоку попал ему прямо в челюсть. Он упал. Молниеносно встав на одно колено я резким движением скрутил ему голову… Но тут же упал сам, так как третий охранник всем телом бросится на меня. Он был на много меня тяжелей и обладал невероятной физической силой. Мне стало тяжело дышать… Но тут неожиданно почувствовал облегчение. Охранник плавно сполз с меня на пол. Рядом с ним стоял Владимир. Бывший звездолётчик тоже был великолепно обучен рукопашной борьбе.
- Бежим к лифтам, - крикнул он, - через двадцать минут всё начнётся автоматически и никто уже не сможет ничего остановить, даже если будет попытка взорвать фотонный реактор… Он – заблокирован.
Мы бежали по коридору. Дико выла сирена и невыносимо моргал свет. Поворот. Ещё поворот. Ещё… и вот двери лифта. Вдруг мелькнула тень. И перед нами встал профессор Кофман.
- Куда же вы? Вы будете блокированы! Только я!.. Я один!.. Вы все трупы… Трупы…Осмелились всё переиначить!.. Я должен был один… и буду один…, - и в следующую секунду мелькнуло лезвие ножа. Владимир схватился за грудь и медленно стал оседать. Такого я не ожидал. Нож! В наше время! Кофман с диким криком бросился на меня.
- Ты… Ты… тобой гордилась вся страна!…, - задыхаясь, орал он и резко замахнулся в мою сторону… Я хотел перехватить его за руку, но схватился за нож. Дикая боль пронзила тело. Но тут же левой рукой кулаком я резко ударил ему в горло. Он захрипел и упал.
К нам бежали охранники. Я, не обращая внимания, на текущую струёй кровь, схватил Владимира и затащил его в лифт. Нажал на кнопку нижнего этажа. Услышал только, как забарабанили в дверь. Лифт резко пошёл вниз…, но вот он дёрнулся и остановился, - «вот и всё», - подумал я и опустил на пол лифта Владимира, которого всё ещё держал на руках. Разорвал свою рубаху и прижал её к его груди. Он хрипел… и сделать я ничего мог. И вот он вытянулся и затих. Слёзы стояли у меня в глазах… Не знаю сколько прошло времени, но вот лифт дёрнулся и медленно, постепенно, ускоряя движение, пошёл вниз. Что происходило там наверху, для меня было неизвестно. Но лифт шёл и шёл вниз…
Я не помню, как я очутился в капсуле, как её запустил… Но вот уже больше года я нахожусь в ней. Я хотел сразу подняться на поверхность земли, но система подъёма была заблокирована. Колебания земли прекратились ещё месяц назад. И вот сегодня я почувствовал, как капсула дрогнула и стала автоматически двигаться вверх. Я знал, что выход на землю будет продолжаться более трёх недель. Но я поднимался. Я поднимался на землю…
17 мая 1976 года
Южно-Сахалинск