Регулярно, во время разговоров, всплывают рассказы, как в школьные годы мои ровесники ездили собирать урожай картошки на колхозных полях. А мне и рассказать было нечего.
Жила и училась в школе я в некартофельном крае, в Абхазии. Не было у нас такого счастья. У нас была обыденность в виде поездок на сбор урожая мандаринов, апельсинов, лимонов и фейхоа. Пару раз нас вывозили на сбор чая (вот это каторга настоящая, я вам скажу…). А картошка не росла. Совсем. А потом память всколыхнула некоторые воспоминания. Была я на картошке!!! Была!!!! Один раз в жизни, правда, но была!
Это случилось, когда я поступила в ветеринарный институт в сибирском городе Омске. Первый курс. Нас сразу перед началом занятий послали в колхоз на 2 недели. На картошку. И я поехала, естественно. Помню, что был легкий моросящий дождик и очень холодно (Омская область). Проходил трактор, который извлекал грязные клубни на поверхность, а мы вручную собирали их в мешки, завязывали и оставляли стоять серыми кочками на черной ровной земле. Их потом загружали в кузов другого трактора. Эта работа предстояла всем на ближайшие две недели. Всем. Но я была бы не я, если бы у меня все получилось как у всех. Вечером после первого рабочего дня немного распогодилось, дождик прекратился. А мы все решили отметить знакомство (со многими однокурсниками мы только там и познакомились), первый рабочий день, поступление в институт… да много поводов набралось. Сбегали в магазин, купили водки, вина, нехитрую закусь (шел 1988 год)…. Вот…
И тут забегает Юлька. Очень энергичная девчонка, которая секунды не сидела на месте и вечно придумывала какие-то интересные приключения, в которые я вляпывалась вместе с ней. Юлька с выпученными глазами сообщает, что только что познакомилась с настоящим живым конюхом, который нам разрешит покататься на лошадях! Настоящих живых лошадях!!! Вот прям щас! Срочно!!! Надо собираться и бежать на конюшню! Она вот тут, недалеко! «Пузырь» не забудьте, она его пообещала конюху!
Это была моя заветная мечта! Я, сугубо городской житель, конечно же, лошадей видела. К нам, в небольшой горный городок Абхазии, иногда приезжали аксакалы с гор в папахах и бурках на лошадях к своим родственникам. И если в каком дворе оказывалась привязанная кляча, то со всех окрестных дворов сбегались дети, обступали ее, гладили, трогали мягкие губы, кормили тут же сорванными одуванчиками и всякой другой травкой, какая под руки попадалась. А потом неслись домой, набирали полные карманы хлеба, посыпали солью, тырили из кладовок морковку и опять неслись «к лошадке». Кормить. Лошадки, как правило, трескали все подряд и фыркали, требуя еще. Абхазские сельхозживотные вообще очень нетребовательны к пропитанию. Некоторые аксакалы по доброте душевной потом подсаживали нас и по-двое по-трое ребятишек катали по двору. Ощущения незабываемые. Потом разговоров и обсуждений хватало на неделю не меньше.
Поэтому я собралась моментально. И не только я, нас, таких мечтающих, набралось до фига. Через несколько минут около десятка ватников и столько же пар резиновых сапог толпилось у конюшни. Нам вывели лошадей. Оседланных и с уздечками. Мне достался гнедой полутяжеловоз с грустными глазами. Он был огромен, широк и невозмутим. Настоящий колхозный работяга. Как щас помню, его звали Пятак. Меня подсадили, дали в руки повод и сказали – Рули!
Я рулила исправно. Дергала поводом, пиналась пятками, даже говорила «Нннооо!!!». Пятак стоял, как вкопанный и ушами не шевелил. Все уже уковыляли, а некоторые даже ускакали в поля, а мы с Пятаком никак не могли сдвинуться с места.
Конюх, честно отрабатывая заработанный пузырь, подошел сзади и молча стеганул Пятака кнутом по крупу. Пятак тоненько сказал: «Иии-иии-иии» и рванул в ту сторону, куда был повернут головой. А повернут он был в сторону полей. Как я на нем удержалась, это одному богу известно. Стремена с меня слетели сразу, и повод тоже каким-то образом исчез из рук. Я вцепилась, как клещ, в его гриву руками, а ногами так крепко вжалась в его широченную спину, что меня бы можно было вместе с ним поднять, если бы кто решился оторвать меня от него. Но факт, я удержалась. Метров двести Пятак проскакал с максимально возможной для полутяжа скоростью. Потом резко развернулся. Моя цепкость и тут превзошла все возможные ожидания. И уже не галопом, а широкой и размашистой рысью заработал огромными копытами в сторону конюшни. И была его рысь настолько широкой и размеренной, что я себя ощутила практически на ковре-самолете. Его спина не колебалась вообще. За него можно было вообще не держаться, и даже пить чай, ничего бы не расплескалось! Я выровняла спину и ощутила себя величайшим укротителем мустангов! И такой же широкой рысью мы влетели с ним в конюшню.
А на входе в эту конюшню была прибита балка. Аккурат на уровне моего лба.
Помню только яркую вспышку и состояние легкой невесомости. И меня поглотила тьма…
Потом из темноты стали раздаваться какие-то звуки, выплывать лица, большей частью очень испуганные. Я мокрая, как мышь, лежу в луже. Это как выяснилось потом, на меня вылили ведро воды, пытаясь привести в чувство… Лобешник рассеченный, башка – чугунная и гулко гудела.
Отмечать первый рабочий день в компании я была не в состоянии, меня мутило при любой попытке принять вертикальное положение. Я провалялась в обнимку с тазиком всю ночь, а наутро препод, закрепленный за нами как руководитель, взглянув на мою рожу с расфигаченным забинтованным лбом и фиолетовыми «очками» под глазами, понял, что собиратель картошки из меня никакой, меня надо в больницу и желательно в городе. Договорился с каким-то водилой грузовика и меня повезли на грузовике в Омск. Дорогу я тоже помню смутно, прошло много времени, но останавливались мы часто. Было хреново-хреново. В больницу я, конечно же, не пошла. Отлеживалась в пустой общаге. Навещала только бабушка-вахтерша (святая женщина), она же приносила лекарства и еду, которая была мне в принципе не нужна, ибо не влазила совсем, а запихнутая вылазила быстро и неотвратимо. К возвращению всех студентов с картошки, я уже чувствовала себя вполне сносно и была уже практически белолицей. На занятия вышла вовремя. А лекарства я и сама знала какие заказывать. Я ж умная, у брата в детстве было сотрясение и я хорошо помнила, что ему выписывали. И была искренне уверена, что аминалона и ноотропила должно быть вполне достаточно для лечения сотрясения неизвестной тяжести. Надеюсь, действительно хватило. Если что, не спрашивайте - стукнутая я головой или нет. Стукнутая. И в течении последующей жизни, не один раз. И каждый раз обходилась без больницы со старым советским методом лечения.
А та же Юлька быстро разыскала в 40 км от Омска другую конюшню со спортивной секцией. И мы все пять лет студенчества туда мотались два-три раза в неделю на электричке. Хорошее время было. Веселое.
Вот такой у меня был единственный день поездки «на картошку».