Дождь, мелкий и противный, лил не переставая весь день, превратив этот день в серое слякотное ничто. Мусорный полигон, тянувшийся от горизонта до горизонта, являлся отличным фоном для столь мерзкой погоды. Сгорбленная худощавая фигура в рваных обносках неопределенного грязно-коричневого цвета, прикрывающая голову капюшоном, казалась порождением и продолжением этого унылого тандема дождя и окружающей грязи. Человек, не обращая внимания на холодную изморось, неторопливо и обречённо рылся в бесконечных мусорных скоплениях. Всё мало-мальски ценное было растащено давным-давно, надежда оставалась набрести лишь на какие-то незамеченные мелочи или никому не нужные вещи, вернее, их полусгнившие останки. Он наткнулся на разлагающийся труп, покрытый истлевшим тряпьём. Запах от него исходил невероятно поганый, но бродяга к подобному привык давным-давно и практически не обращал внимание на вонь. К тому же, казалось, что уже вся земля пропахла подобными гнилостными миазмами. Он равнодушно хотел пройти мимо тела, но что-то заставило его напоследок обшарить те незначительные обрывки тряпья, покрывавшие мертвеца. К своему удивлению и нежданной радости мужчина нащупал маленький пластиковый квадратик, который оказался накопителем электронной памяти. Видимо, после смерти его хозяина нэп-карта затерялась в складках одежды, и её не нашли. Странник поспешно спрятал нэпку во внутренний кармашек своей дорожной наплечной сумки. Он привык ныкаться за много лет своего выживания, даже если в обозримом пространстве потенциальных конкурентов не наблюдалось. Устав и удовлетворившись находкой, путник двинулся в сторону выхода с этой гигантской свалки бытовых отходов.
Дождь прекратился, что можно было приравнять к чуду. Но тяжёлые тучи никуда не делись. Влажный тяжёлый воздух почти физически оказывал сопротивление при движении. Потихоньку смеркалось. Скиталец медленно брёл по умершей, когда-то асфальтовой, дороге, взбивая натруженными ногами серую липкую слякоть. Он без происшествий покинул пределы мусорного полигона и приглядывал место для ночлега. Сухие единичные стволы вдоль дороги хоть как-то пытались разнообразить дистопический пейзаж, но, естественно, тщетно. За мёртвыми деревьями путник увидел бетонные развалины. Он сошёл с дорожной жижи в ещё более расхлябанную придорожную грязь. С первого взгляда разрушенная серая коробка с чёрными пустотами окон выглядела не занятой, он осторожно сунулся в дверной проём и подслеповато осмотрелся. Внутреннее состояние развалин практически не отличалось от наружного, потолок не сохранился, всё заросло сорной травой, обломки почти полностью ушли в землю. Но, самое главное, внутри пустовало.
Развести костёр не представлялось реальным, так как всё, что можно было теоретически спалить, отсырело напрочь. Бродяга стянул с себя мокрую одежду, развесил её на выщербины бетонной стены, а сам укутался в тряпку, бывшую когда-то пледом, которую вытащил из своей котомки. Сумка была сшита из брезента, поэтому в ней ничего не намокло. Немного обустроившись, он также достал из неё планшет с растрескавшимся экраном, найденный накопитель и портативный механический электрогенератор с ручкой по типу эспандера. Странник подключил планшет к динамо-машинке и принялся заряжать гаджет, переводя кинетическую энергию своих рук в электрическую. Периодически по мере утомления пальцев кисти перекладывал зарядку из одной ладони в другую, взгляд его вобрал всю вселенскую пустоту, он ни о чём не думал и ничего не желал. Усталость его достигла такого уровня, что просто не хватало сил её ощутить и осознать. Жизнь длинная, а люди короткие. Планшет зарядился наполовину. Бродяга вставил в него наполнитель памяти. Открыв файловый менеджер, он обнаружил на нэпке множество папок с музыкальными файлами. Скиталец открыл одну папку наугад и ткнул пальцем на случайно выбранный аудиофайл, в названии которого значилось что-то звёздное. Незатейливый мотив, посредственное исполнение, но, тем не менее песня его чем-то зацепила:
"Никаких сквозняков,
Так как воздуха нет,
Здесь любое движение неощутимо,
Свет замерших миров
Много тянется лет,
Облака звёздной пыли - единственный климат.
Рисунок созвездий
Я меняю в часы,
Пролетая мимо разных планетных систем,
Одну из них с честью -
Бета Гончие Псы -
Как-то я посетил - Звёздный пёс с именем Лем.
Звали так существо
Из прошедших веков
Философа с планеты Земля и фантаста,
Я имею родство
От подопытных псов,
Каких люди в Космос посылали так часто.
По планете гулял
Я среди валунов
В безвоздушной чарующей той атмосфере.
Силуэт корабля
Человечьих сынов
Увидел стоявший на инкогнита терре.
Ощущая восторг,
Подбежал к кораблю,
Об ошалевшего человека в скафандре
Я потёрся сапог,
Он решил: я - бимлюк,
А он сам повредился умом так некстати.
Но он убедился,
Что я настоящий,
Погладил меня деликатно между ушей,
Не видели смысла
Мы в странствиях наших,
Одиноко мотаться по Вселенной уже.
Но мы вместе теперь,
Бутных два бирюка –
Звёздный пёс и человек-космо-навигатор,
Универсум нам дверь
Почти наверняка
Будет в тайны свои открывать многократно."
Бродяга, продолжая слушать, вынул из сумки заляпанный пластиковый пищевой контейнер, открыл крышку и потемневшей ложкой из нержавейки принялся механически хлебать однородную неаппетитную баланду. Мрак окончательно вступил в свои права. Не доев, он убрал контейнер обратно в сумку, вздохнул, выключил планшет и попытался заснуть.
Продолжение следует...