Есть авторы, чьи работы можно изучать, а можно не изучать. Нет, любое умственное напряжение полезно, эрудиция опять же, можно найти несколько ярких цитат, но… но положишь в ячейку, отведенную ему в своём мировоззрении и потом только пыль раз в год протираешь.
Но с Маркузе совсем не тот случай. Его, как еврей Танах, следует перечитывать по кругу, по главе в день, пока не отложится в памяти едва ли не целиком.
Герберт Маркузе выделяется даже среди плеяды представителей Старой Франкфуртской школы. Выделяется максимально допустимым для чистого философа приближением к политической практике.
Базовой для понимания процессов, происходящих сегодня в мире является его работа «Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества». Понятно, что с момента написания этой работы немало воды утекло, но здесь тот случай, когда произошедшие перемены только усугубили ситуацию. Заранее извиняюсь за обильное цитирование, но бывает так, что точнее не скажешь.
Как следует из названия, Маркузе анализирует общественную организацию передовых стран. Что важно, выводы его исследования в равной мере относятся как к странам «свободной демократии», так и к авторитарным режимам.
В первую очередь, Маркузе отмечает, что современное общество принципиально отличается от своих предшественников - его технический аппарат производства и распределения (с увеличивающимся сектором автоматизации и компьютеризации) функционирует не как сумма простых инструментов, которые можно отделить от их социальных и политических функций, но скорее как Система, и служит установлению новых, более действенных и более «приятных» форм социального контроля.
Но при мощном техническом рывке и экспоненциальном росте производства всевозможных благ положение человека радикально не изменилось по сравнению с временами столетней давности:
«Общество все еще организовано таким образом, что добывание средств к существованию составляет каждодневное и пожизненное занятие практически всех социальных слоёв, которым вследствие этого закрыт путь к свободе и человеческому существованию.
Технологические процессы механизации и стандартизации могли бы высвободить энергию индивидов и направить ее в еще неведомое царство свободы по ту сторону необходимости. Это изменило бы саму структуру человеческого существования; индивид, избавленный от мира труда, навязывающего ему чуждые потребности и возможности, обрел бы свободу для осуществления своей автономии в жизни, ставшей теперь его собственной. И если бы оказалось возможным организовать производственный аппарат так, чтобы он был направлен на удовлетворение витальных потребностей, и централизовать его управление, то это не только не помешало бы автономии индивида, но сделало бы ее единственно возможной. И такая задача, вполне по силам развитому индустриальному обществу.
В действительности, однако, мы наблюдаем противоположную тенденцию: аппарат налагает свои экономические и политические требования защиты и экспансии как на рабочее, так и на свободное время, как на материальную, так и на интеллектуальную культуру. Сам способ организации технологической основы современного индустриального общества заставляет его быть тоталитарным; ибо «тоталитарное» здесь означает не только террористическое политическое координирование общества, но также нетеррористическое экономико-техническое координирование, осуществляемое за счет манипуляции потребностями посредством имущественных прав».
Как пример одной из разновидностей подобной манипуляции, Маркузе указывает на непрерывный и расширяющийся процесс создания современным обществом т.н. «невынужденных потребностей», на удовлетворение которых человек тратит свои силы и время своей жизни.
«Мы можем различать истинные и ложные потребности. «Ложными» являются те, которые навязываются индивиду особыми социальными интересами в процессе его подавления: это потребности, закрепляющие тягостный труд, агрессивность, нищету и несправедливость».
В качестве близкого примера – истерия, сопровождаемая штурмом магазинов при выпуске новой марки айфона.
Современное индустриальное и постиндустриальное общество вполне могло бы уже сейчас удовлетворить все первостепенные потребности человека - питание, одежда, жилье в соответствии с достигнутым уровнем культуры – и тем самым высвободить энергию индивидов и направить ее "в еще неведомое царство свободы по ту сторону необходимости". Но оно действует противоположным образом – не только не гарантирует базовые, но и создает невынужденные потребности, монополия на удовлетворение которой становится основанием власти.
Зачем это нужно? На определённом этапе развития, личность вступает в конфликт с Системой, видящей в ней только эффективного производителя и потребителя. Общество потребления может удовлетворять только стандартизированные массовые духовные и интеллектуальные потребности. Неудовлетворенность же (напряжение потребности) в духовной (интеллектуальной) сфере является необходимой составляющей революционной ситуации. «Упрощая», стандартизируя, или по Маркузе – уплощая человека, переводя его к состоянию одномерного, современное индустриальное или постиндустриальное общество предохраняет себя от реализации альтернативных сценариев, провозглашая тот самый пресловутый «Конец истории». Т.е. конец человека.
«Мы живем в ритме вещей. Это и есть чистая форма рабства: существование в качестве инструмента, вещи. И то, что вещь одушевлена и сама выбирает свою материальную и интеллектуальную пищу, то, что она не чувствует себя вещью, то, что она привлекательна и подвижна, не отменяет сути такого способа существования».
И как диагноз:
«Уровень жизни, достигнутый в наиболее развитых индустриальных регионах, вряд ли может служить подходящей моделью развития, если целью является умиротворение. Принимая во внимание то, что этот уровень сделал с Человеком и Природой, необходимо снова поставить вопрос, стоит ли он принесенных во имя него жертв. Этот вопрос уже не звучит несерьезно с тех пор, как спутниками продаваемых им благ стали оболванивание, увековечение тяжелого труда и рост неудовлетворенности».
Как жить в обществе иррационального потребления, какова миссия мыслящего человека в этом обществе и как, в конце концов, преодолеть одномерное общество – об этом во второй части.
