Зонг долго обнимала свою дочь.
- Я как про пожар услышала, так сердце чуть не остановилось. – Причитала она.
- Мама, со мной все хорошо. Да и что станется при такой охране?
- Видела я эту охрану на телегах у кладбища! – Недовольно проворчала женщина. – Да вот ожогов на них я и не видела. Изрезанные да заколотые! Но что удивляет, все же видели, но все молчат. Живут, как и жили. Словно не на дворец их императора напали.
- А что людям переживать? Император, императрица да их дети далеко от Запретного города. Все тихо да спокойно.
- Так тихо, что ты ночью приехала? Меня ты не обманешь!
- Верно матушка. Приехала я не просто так. – Сказала она. – Скоро люди придут, они тебя в безопасное место переправят. Слуги пусть тут остаются. Если тебя тут не будет, то и им ничего не грозит. Как придут, тут же иди, не спорь, не задерживайся.
Женщина кивнула.
- А мне к Юнру пора. Их тоже предупредить должна.
- Погоди, сядь. Сказать тебе что-то нужно. – Сказала Зонг.
Гонконг села рядом с матушкой. Та тяжело вздыхала.
- Видела я Юнру. Вот вчера и видела. Издалека. Но мать всегда свое дитя признает. Шла она… в одежде, как служанка одетая. И эта свекровка с ней рядом. Так груба была с девочкой моей. Даже била ее. Я хотела подойти, отобрать свою кровиночку, да слуги наши увели меня. И правы они, нельзя в чужую семью не разобравшись лезть.
- В одежде, как служанка? – Спросила Гонконг. – Так может, господин Динь развелся с ней? и они ее теперь как служанку в доме держат?
- Уж если так, то пусть домой идет. Мы примем нашу доченьку. Ты же не сердишься на нее?
- Мама, она моя сестра. Как я могу долго сердиться на нее. Ума у нее нету, да совесть где-то потеряла. Но она же сестра. – Гонконг встала. – Хорошо. Разберусь я в этом. Жди. Вернусь.
Гонконг быстро покинула дом, села на лошадь и галопом помчалась к дому Динь. Там она стучала и кулаков в дверь и ногой.
В итоге дверь открыли испуганная охрана.
- Пройти дайте. Наместник Запретного города княгиня Чжао Гонконг. – Сказала она.
- А почем нам знать, что это ты? – Спросил охранник. – Я, может. Император!
- Жена господина Динь сестра моя. Вот позови ее, признает она сестру иль нет.
Два стражника убежали за Юнру.
«Вот так просто!» - Подумала Гонконг. – «Даже спрятать ничего не успеют! И отказать не смогут во встрече с ней. Без всяких отговорок!»
Скоро пришла испуганная Юнру. Гонконг, когда увидела ее, то дар речи потеряла.
- Гонконг, не стой на улице, проходи! – Тут же сказала Юнру. Гонконг зашла в дом и внимательно смотрела на сестру.
- Юнру, милая моя сестричка, что с тобой сделали эти изверги? – Спросила Гонконг.
Юнру попыталась закрыться своими тощими ручками. Она очень похудела за это время. Одета в такой холод была только в тоненькую рубашку, которая не скрывала ссадин и синяков на теле.
- Одевайся, я забираю тебя домой. – Сказала Гонконг. – Так бы забрала, да на улице мороз! Быстро, не стой!
Юнру больше и говорить ничего не нужно было. Она убежала в свою коморку, что бы одеться.
В это время охрана стояла там, где стояла. В дела хозяев они не вмешивались. К тому же, напрямую они подчинялись Аю, а не Динь. И приказа не выпускать из дома Юнру, если за ней придет сестра не было.
Но вот только господин Динь, узнав кто к ним ночью пожаловал – испугался. И велел Юнру запереть. А сам пошел к Гонконг.
- Как мы рады вам, госпожа Наместник. – Сказала он кланяясь.
- Если вы приказали сестру мою запереть, то зря. Не думаю, что кто-то в этом доме посмеет противостоять мне. А даже если и так, то мало ему не покажется. – Сказала строго Гонконг.
- Но вы не можете ее забрать. Таков приказ императора. – Сказал господин Динь. – Хоть и замужем она, но велено не относится к ней как к жене и хозяйке дома. Должна сидеть она взаперти.
- Но именно вы и нарушили приказ императора. – Усмехнулась Гонконг. – Взаперти она не сидит. По всей столице слухи ходят о дурном обращении. И слово прозвучало – развод. Ведь если не развелся Динь Ронг с Юнру, то других видимых причин относится к ней дурно у вас нет. Значит, вы жестокие люди. Я забираю Юнру. Как вернется ваш сын и император, все прояснится.
- Но госпожа…
- Хватит! Приведите ее и мы покинем ваш дом. – Сказала Гонконг.
Слуги, которые слышали весь этот разговор привели Юнру.
- Они меня заперли! – Начала тут же жаловаться Юнру.
- Хватит жаловаться. – Осадила ее Гонконг. – Я это делаю для сохранения чести семьи. Не более.
Юнру повесила голову и пошла следом за сестрой. Они вдвоем сели на лошадь и отправились в дом матери. Зонг, как увидела Юнру, тут же начала причитать, плакать и жалеть бедную младшую дочь.
- Не стоит ее баловать. – Сказала Гонконг. – Когда вернется император, она вернется в дом мужа и продолжит там свое жалкое существование. Которое, заслужила, к слову тем, что пошла против семьи.
- Гонконг, она же твоя сестра. Неужели ничего нельзя сделать? – Спросила Зонг.
- Я сделала больше, чем имела права. Я не имела права забирать замужнюю женщину из дома мужа. И теперь мне отвечать за свое своеволие. Чего ты еще от меня хочешь?
Зонг ничего не ответила.
- Если хочешь действительно помочь, то держи ее в строгости да взаперти. Так мы сможем миновать беды. Ответственность за ее уход я возьму на себя.
После этого Гонконг вышла из родительского дома. Она остановилась у лошади. Не так она себе все это представляла. Не так думала изначально поступить. Но, вышло, как вышло. Она села на лошадь и поскакала прочь, во Дворец к детям.
Но, как только она прибыла во дворец, ей доложили о том, что случилось несчастье. Гонконг, даже не спрашивая, что именно за несчастье, побежала в комнату Сун. Девушка лежала на кровати бледная, бездыханная.
- Простите, ничего уже нельзя было сделать. – Сказал лекарь Дэшэн. Он был тут. – Она пришла в себя. Все так обрадовались.
Мужчина горько вздохнул.
- Сына ей принесли. Но она еще так слаба было. А после… после мы ушли, а осталась Ланфен. – Сказал лекарь.
- Что случилось? – Спросила Гонконг.
- Она задушила ее лентой. Господин У нашел их, когда она. Но… уже ничего нельзя было сделать. Ланфен сама с ума сошла. Сначала сидела, зажавшись в угол как мышь, потом кричать начала. Мы вынуждены были принять меры.
- Надеюсь, вы ее не убили? Потому что быстрой и легкой смерти она не заслуживает! – Сказала Гонконг, вытирая слезы.
- Нет. Заткнули рот кляпом, связали ее и бросили в подвал.
Гонконг вышла из комнаты и нос к носу столкнулась с евнухом Хи.
- Пусть все подготовят к погребению. У нас нет времени на церемонии. – Сказала она. – Где господин У.
- Ожидает вас у вашей рабочей комнаты. – Сказал евнух. – Я сделаю все распоряжения.
Гонконг отправилась к своему кабинету, у которого стоял господин У. тот молча зашел за ней.
- Очевидно, что семья Тан – предали нашего императора. – Сказал он.
- Я обо всем напишу и сообщу императору. Ланфен нужно отправить в тюрьму. Ее жизнь нужно поддерживать до того, как император вынесет свой приговор. Тюрьма должна быть недалеко отсюда, но быть надежной.
- не проще ли тогда держать ее тут?
- Нет. Мы покидаем этот дворец и не можем оставить ее монголам. И опасно оставлять ее рядом с принцами.
Господин У кивнул и назвал название тюрьмы в которую он лично отвезет Ланфен. Гонконг дала все необходимы для этого указания. А после взяла листок, растерла чернила и написала императору письмо о событиях одной ночи.
Гонконг отправилась спать, она действительно очень устала.
Гонконг не разбудили, что бы попрощаться с Сун. Евнух Хи не позволил. Он понимал, что нужно Гонконг отдохнуть, она не спала почти сутки. А готовился побег из Дворца. Про него знало всего несколько людей.
Конечно же, Гонконг было неприятно, что она даже не простилась с Сун. Но она понимала, что должна быть бодрой.
Никто не говорил ничего вслух. Казалось, что все идет так как идет, что принцы и наложницы останутся в этом дворце. Этого и хотела Гонконг. Она собиралась сыграть на неожиданном бегстве, что бы монголы и их прислужники и не поняли, куда они бежали.
***
Айсан-Бежим проснулась с незнакомом месте. Она подтянулась и улыбнулась. Сейчас она жила в чайном домике среди других монголов. И, многие, на самом деле обрадовались тому, что с ними есть и верная хань.
Ведь она могла выходить на улицу и не привлекать внимание. Но вот сама Айсан-Бежим боялась. Боялась, что встретит кого-нибудь из борделя и ее уволокут обратно туда, или сдадут стражникам и посадят в тюрьму. Но говорить про это она не стала.
Девушка оделась и вышла из комнаты. Она осмотрелась. Еще вчера она поняла, что в домике есть какой-то важный господин. Но она так и не поняла кто.
- Проснулась? – Услышала она за спиной и вскрикнула. Девушка повернулась и увидела перед собой другую хань. – Меня зовут Бию. Слышала что-нибудь обо мне?
- Нет. – Честно ответила Бежим.
- Ясно… хотя да, откуда тебе слышать. Про то, где ты была решено было никому не говорить. Но в итоге все всё знают. Госпожа велела заняться мне твоим обучением. Ты должна выучить монгольский.
- Спасибо, Бию.
- Не называй меня так. Теперь у меня другое имя. И получше, чем испуганный зайчик. Хотя, это миленько. Но как ты будешь с этим именем жить потом, я не знаю. Зови меня Зул. Это значит свеча.
- Зул. Хорошо.
- Тебя все хотели называть Бежим, но твой муж не разрешил. Поэтому тебя будут звать или полным именем или Айсан.
Айсан кивнула.
- Ты правда была женой Тан?
- Да. Я не хочу про это вспоминать.
Бию немного задумалась, а после увела девушку в комнату.
- Никто не хочет тебе говорить. Но я скажу. Но если ты скажешь, что от меня узнала, я буду все отрицать. Поняла? – Зашептала Бию.
- Да. – Прошептала Чунтао.
- Нападение на дворец, где принцы планируется. И там твой сын тоже. Не знаю, что Сухэ-Батор тебе пообещал, но человек он жестокий. Так что, если хочешь сына своего живым оставить, сама должна быть там. Но и сама будешь его защищать.
Бию ушла. А Чунтао села на кровать. Еще несколько минут назад она была счастлива. А теперь страх поселился у нее внутри.
Она поняла, что не знает чего ожидать от своего «мужа». Но ведь он ей обещал…
Девушка осталась в комнате.
Бию же вернулась к своей госпоже. Алимцэцэг сидела в кресле и что-то читала.
- Если нам удастся захватить принцев, то можно считать, что Цилон проиграл. Ради их жизни он согласится на все. – Сказала она. – Но нужно быть готовыми. Что ты слышала про эту Гонконг?
- Гонконг… только слухи. Императрица ее не любит и теперь причина понятна. Ей отдали всех принцев на воспитание. Но все же, для такого доверия должно быть подспорье. И говорят, что оно у нее есть.
- И что же это за подспорье?
- Она долгие годы проживала с семьей у границ в монгольским ханством. И многие годы славилась как защитница этих земель. Говорят, она в детском возрасте убила первого монгола. Да ни одного. С тех пор она убила многих.
Алимцэцэг задумалась, а после подняла глаза на свою служанку.
- Позови Сухэ-Батора.
Скоро перед принцессой стоял Сухэ-Батор.
- Слышал ли ты про Гонконг что либо? – Спросила она.
- Слышал. Каждый воин слышал про девушку-воина, что жила на границе и была грозой для наших войск. Именно она вырвала князя Чжао, когда тот был схвачен. Она умелый, опасный и хитрый воин. – Ответил мужчина.
- Ясно. Значит слухи, дошедшие до меня верны. И она охраняет принцев.
- Да. Только для поимки ее одной нужен целый отряд воинов.
- Настолько опасна… что ж. Она заслужила достойное наказание. Нельзя, что бы она пала на поле боя или выпила яд, как любят делать эти жалкие женщины. Она должна быть доставлена живой.
- Зачем? Живая она представляет опасность, боюсь, даже скованная в цепи. Или?
- Мертвых нельзя казнить. А мы ее казним. На глазах у наших войск и этих хань. Легенда о ней умрет вместе с ней. Это поднимет дух наших солдат.
- Это может обозлить ее супруга, князя Чжао.
- Хань не ценят своих жен. Главное сейчас – принцы и эта Гонконг. Мне даже интересно на нее посмотреть.
Сухэ-Батор поклонился.
- Этой ночью мы проберемся в город, где стоит тот дворец. И следующей ночью нападем. – Сказал он. – На этот раз ошибки не будет. Как мне доложили наши шпионы, принцы болеют, как и одна из княгинь. Они не могут покинуть дворец, не рискую здоровьем принцев.
- Значит, ошибки не будет. – Сказала Алимцэцэг. – Жаль, что Вдовствующая императрица умерла. Я бы убила ее сама, своими руками. Что она сделала со мной. Я до сих пор не могу нормально ходить и никогда не смогу. Но сама жизнь наказала ее. Она умерла ужасной смертью, да и детей не пощадило то Небо на котором она восседала.
Сухэ-Батор ничего не ответил на это. На самом деле многие даже в монгольском ханстве восхищались этой женщиной. Но вслух теперь, конечно, никто этого не говорил. Алимцэцэг отпустила воина и сжала кулаки. Бию стояла и не шевелилась. Как бы не поступила с ней императрица Лилинг, Вдовствующую императрицу Бэйфэн она любила. И такие слова Алимцэцэг обижали служанку.
Но она постаралась не подавать виду. Бию словно только сейчас поняла, что как-то слишком далеко она зашла.
«Не хочу я быть никакой Зул», - подумала она. – «Я Бию. Бию. Бию»
- Пусть приготовят обезболивающий отвар. – Сказала Алимцэцэг, поправляя косу. – И принеси теплое одеяло, от холода ноги ломит.
- Да, госпожа. – Поклонилась Бию и вышла из комнаты.
Она понимала, что нужно как-то выкручиваться, как-то спасаться. Но что делать и как быть, она не знала.