В темном лесу, чащобе дикой, жила — была Лиса. И до того она хороша была: мех огнянный так и сияет на солнце; глазки веселые — хитрющие; подольстится к любому — ей дело обычное. Надоело ей красу свою скрывать. Вот возгордилась она с лесными жителями жить. Захотелось ей довольствия полного, да поклонения красе её неземной.
Думала-она думала. Да надумала к Колдуну пойти, совета спросить.
- Ах, Лисонька, да дело твое простое. Можно устроить. Да только будет уговор — что взамен попрошу, то мое будет. Согласна ли?
Та от радости заплясала, хвостом завиляла: «-Согласна! Ой, как согласна!».
- Ну так слушай. Надобно мне для зелий моих «совесть» добыть. У меня — то, понимаешь, своей и не было отродясь. Вот я тебе и наказываю: у кого найдешь её — в мешок складывай и мне приноси. Только смотри, облик твой поменяется, ещё краше станешь, да не возгордись более положенного. Мои слова помни! Если нарушишь обещание — все чары пропадут и ни с чем останешься.
Закивала рыжая, ждет не дождется когда же ей счастье перепадет. На том и порешили.
Напустил Колдун на Лису тумана зеленого, пошептал над водицей заговорённой, посохом махнул - и обернулась наша лентяйка Дивой неведанной красы. Только хвост от лисьей сущности остался.
- А теперь иди на почтовую дорогу, там тебя Судьба и подберет.
Лиса так и сделала.
В то время, жил-был Боярин. Скучно ему стало. Везде-то он был, чудес насмотрелся. А чем себя потешить, да людей удивить — не знал. Бродил он грустный, да печальный по терему. Челядь и не знала, чем ему угодить, сердешному.
Вот однажды, случилось ему на Ярмарку съездить, скуку развеять. Возвращался он по знакомой дороге, а тут глядь у леса девица гуляет, цветы собирает. Поступью мягка, брови черные, глазки карие-лукавые, ямочки на щеках румяных, коса до пят. Идет, поет себе голосом сладким. Очаровался Боярин красою Дивы и с собою в хоромы забрал.
День проходит, второй — на исходе. А Боярин все не нарадуется на подружку: и сноровиста, и в делах мастерица, и угодить словом умеет.
Так-то так, да помнит Лиса уговор. Как уснул Боярин, так она его совесть схватила — и мешок. Только решила она Колдуна обхитрить, взяла мешочек с совестью и проглотила. «- Вот так-то надежнее будет.»
С тех пор Боярин не только известен стал находкой необычной, но разбогател во сто крат. Совести — то нет, почитай. Начал Боярин с соседями задираться, да чужое потихоньку отнимать. А Лисонька, знай свое дело делает. Как Боярин соседушек приглашает — ам! И нет у них совести — съела!
С той поры, пошли они меж собой распри чинить. Такое безобразие началось — дело даже до Царя дошло! Повелел он сим разбойникам-смутьянам к нему на собрание явиться и ответ держать.
И наш Барин засобирался. А Дива-то осмелела, бусами обвешалась, просится:
- Батюшка, дорогой, ты возьми меня с собой. Я в царские палаты-ни ногой, только в возке посижу, черствый хлебец пожую!
Ну что с такой сделаешь!? Взял шалопутку.
Приехали ответчики, к Царю явились. Ох и в царских палатах поднялся спор жаркий. А Царь-то мудрый был человек. Ждал, пока Бояр силы покинут, так уж орали - до хрипоты. Тут «под-шумок» наша льстивица в палаты и пролезла. Ходит тихонько, крадется, последнюю совесть у людей отбирает.
Тут Царь с места поднялся и пошел своих Бояр усмирять, да нерушимым словом дело подкреплять.
Наша Дива, украдкой к царскому трону проскользнула, да примеряться на него вздумала.
Тут ее Рында* и настиг. Немножко топориком пристукнул, та кубарем с трона и скатилась. А пока летела, всю совесть, что поесть у людей несчастных успела— растеряла. Тут колдовство и исчезло!
Бояре примирились. А Лисоньку выгнали из города навек — в темном лесу век куковать.
На радостях, Царь закатил пир - на весь мир.
И я там был. Мед-пиво пил. По усам текло, а в рот не попало!
-----
*Рында — оруженосец царя, его личная охрана.