Лодыжка распухла. Наступить на ногу стало невозможно. Боль поднялась выше, и уже отзывалась во всем теле. Смеркалось. Мне совсем не нравилась перспектива ночевать здесь, под открытым небом на холодной земле. Светлые волосы, зачесанные утром в причудливую прическу, растрепались. Пряди выбились на лицо, виски, шею, мешались. Шпильки не удерживали их на месте. Мои модные, дорогие босоножки не выдержали перехода – одна потерялась, вторая порвалась и не держалась на ноге. Джинсы по колено были вымазаны в земле и глине. Топик стал походить на тряпку, едва прикрывающую тело.
Я оступилась еще раз и кубарем полетела с вершины холма. Царапин и ушибов стало больше. Довершением ко всему я хорошо приложилась затылком о плотную землю.
Я лежала на траве под раскидистым дубом – на небе уже блестели первые звезды, на западе горел закат, скрытый соснами, оставляя зримым только желтый, зеленый, синий.
- Ну надо же было так попасть… - медленно в сознании по капли набиралась чаща очередной истерики. Тяжело дыша, я с огромным трудом села, осмотрелась в который раз…
Эта поляна была местом встречи двух лесов – смешенного и соснового бора. Лес, откуда пришла я, был светлым и теплым - дубы, березы, осины шатром нависали над головой, озаряя безграничное пространство, наполненное звуками жизни – пением птиц, жужжанием насекомых, шелестом ветра в листве, даже воздух там был бледно зеленного оттенка. Сосны по ту сторону поляны чернели на фоне заката, голые стволы собирали ночь и тишину, от них по земле стелился холод.
Первые мгновения я решила, что из-за боли и усталости вижу галлюцинации – из-за сосен на поляну вышел человек. Часто заморгав, я поняла, что старик действительно существует. Он опирался на длинную палку. Подпоясанная рубаха, серый жилет, на плечах висел плетеный рюкзак. Не мешкая дед пересек полянку, не замечая меня. «Это мой шанс!» - пронеслось в голове.
- Эй, - крикнула я, попыталась встать на ноги, забыв о травме, упала, поползла, - Эй, подожди.
Через высокую траву я увидела, что дед оглянулся.
- Я здесь, - подходящей опоры чтобы подняться не было, - помоги!
Завопила я так, что стая каких-то птичек сорвалась с ветвей и улетела, испуганно вереща, в сосны.
Надо мной показался человек.
- Ты кто? – Я не видела его лица, только очертание бороды и взлохмаченных волос, ореолом обрамляющих голову. Голос был тихим, хриплым.
- Помогите мне встать, - я искала хоть что-то что помогло бы мне, - я заблудилась и уже почти отчаялась…
- Поэтому и раскричалась так, что весь лес разбудила? – недовольно хмыкнул старик.
- Я…
- Поднимайся, - старик протянул мне конец своей палки, который я и схватила, оказалась на ногах. Точнее на одной ноге. Старик был крепким, высоким, широкоплечим,
- Я заблудилась, мы пришли на пик-ник с друзьями, а потом…
- Слышал, - старик осмотрел поляну, - тебе в ту сторону.
Он указал за мою спину.
- Но я пришла оттуда! Глупости, если я пойду туда, то заблужусь еще больше!
Он ничего не ответил, только пожал плечами.
- У вас есть вода? Пить хочется.
Он подал мне небольшой кожаный мешочек. Вода была прохладной, утоляющий жажду, голод, боль и усталость.
- Какая она вкусная! – я нехотя отдала мешочек, - ничего подобного не пила!
- Да и не удивительно, - старик надел на плечи свой плетеный короб, - бывай!
Он махнул мне рукой и зашагал прочь.
- Эй, - мурашки побежали по моей спине от осознания, что я снова останусь одна. Сразу стало как-то темно, вокруг подобрался мрак и холод, собранный соснами, - Подождите! Вы не можете уйти... так…
Я попыталась пойти за стариком, снова забыв о ноге, упала.
Слезы и рыдания усталости, отчаяния и бессилия вырвались из груди. Я что-то кричала, говорила, причитала. Пришла я в себя, лежа на спине, старик сидел рядом и обтирал мое лицо влажной тряпицей.
- Будет, - услышала я.
Небо было уже темно-фиолетовым, много звезд блестели над поляной.
- Простите! – стало стыдно. Я села, снова напилась из мешочка старика.
- Что ж, - он задумчиво почесал бороду, - идем.
Старик помог мне подняться. Я увидела ясные блестящие жизнью глаза, спрятанное в бороде лицо имело тонкие морщины мудрости.
Он не торопился, подстраиваясь к моему ковылянию, шел впереди и, в общем-то, молчал.
- Мы приехали с друзьями на пикник, - болтала я, желая развеять тишину и молчание, - но я отошла от лагеря, увидела полянку с цветами, а там такие стрекозы летали – ярко-фиолетовые, с ладонь. Огромный букет собрала, хотела вернуться, да дороги не нашла. Заблудилась. И вот так ходила весь день. На поляне какай-то наступила в лужу, порвала босоножек, оступилась.
- Ты перебудишь весь лес. Помолчи.
- Да кого здесь будить! – мой спутник осуждающе посмотрел на меня.
- Хорошо, - я кивнула, но хватило не на долго.
- Я оступалась несколько раз, упала и кубарем скатилась с холма. К вечеру щиколотка распухла…
Шли мы достаточно долго.
- А как вас зовут?
- Иван.
- Давно вы в лесу живете?
- Достаточно.
Чаще он не отвечал и игнорировал мои вопросы, редко односложно отвечал. Просил не шуметь.
Мы пришли к домику – избушке, огороженной плетеным забором. В стороне был сеновал, куда меня и определили на ночлег.
- Поесть бы, - проговорила я, - Я здесь не замерзну?
- Нет, сено греет.
Он усадил меня и ушел. Я осмотрелась – ничего примечательного. Моя испорченная босоножка лежала рядом, напоминая о том, где я сейчас должна была быть – весело проводить время с Гошей на даче у друзей, а не торчать здесь…
- Вот, - Иван вернулся с масляным светильником, ведром с водой и узелком ткани. При свете стало ясно, что он далеко не старик, как показался мне раньше. У него были небесно-лазурные глаза, седая борода, волосы, собранные в хвост. Я вновь обратила внимание, что Иван был высок, подтянут, широкоплеч.
- С лампой аккуратно, - он повесил светильник на гвоздь около двери. – Это тебе умыться.
Под лампой встало ведро.
- И вот, - он развязал узелок рядом со мной – краюха хлеба, кусок сыра, пару яиц, небольшой кувшин с каким-то напитком.
- А этим смажь ногу. Отдыхай, добрых снов, - мужчина ушел.
Я съела все, хотя обычно соблюдаю строгую диету. В кувшине было что-то похожее на компот, который варила моя бабушка. Еды хватило чтобы голод отступил. Я умылась, намазала зеленую густую резко пахнущую пасту на лодыжку, заснула.
Утро наступило с арии соловья. Случившееся казалось сном, но запах сена указывал на реальность обстоятельств.
Нога болела меньше, опухоль уменьшилась. Я допила напиток. Вскоре пришел Иван.
- Как твоя нога?
- Лучше.
- Что ж, я провожу тебя, собирайся, - меня прямым текстом выгоняли, - Жду за калиткой.
Я смогла идти, опираясь на палку.
- Долго идти? – Иван покачал головой, смотря в небо, будто искал там ответы.
- Я доведу тебя до тропинки, которая приведет тебя к леснику.
- Кто ты? – девичий голосок заставил меня вздрогнуть – из дома вышла девочка лет 10-13. Тонкая, хрупкая, с длинной русой косой, в белом подпоясанном платье. Лицо её было уже не детским, имея черты подростка. Глаза же были лазурными, как и у Ивана. «Дочь!» - подумала я.
- Я думал, ты ещё спишь, - мужчина, очевидно, смутился.
Девочка сбежала с крыльца дома.
- Я Бажена, - она обошла меня вокруг, - Значит, тебя приютил отец, а теперь выгоняет.
Они посмотрели друг другу в глаза, девочка кивнула.
- Будет дождь, - она взяла меня за руку, - Идем.
В дом меня не завели, а провели дальше, к постройке, частично скрытой за большим кустом со зреющими ягодами.
- Что с тобой случилось?
Я рассказала девочке свою историю, она по-взрослому выслушала.
- Мне не нравится твое одежда, - сказала она, неожиданно.
Бажена привела меня в баню, которая ощутимо остывала.
- Младшие вымылись с вчера, - девочка усадила меня на лавку, - угли еще не остыли.
Она ловко подкинула дровишек в топку.
- Младшие? – девочка ничего не ответила, начала распутывать мои волосы.
Я будто переродилась. Жар парной, ледяная вода, запахи хвои, ромашки и других незнакомых мне растений наполнили мою душу. После расслабляющей ванной в дубовой бочке Бажена насухо вытерла меня. Мои чистые волосы девочка заплела в косу, украсив её лиловой лентой, достала длинный сарафан с окантовкой в цвет. Больную лодыжку Бажена смазала той же зеленой пастой, замотав ногу тканью.
- Ну вот, идем, - я рассматривала себя в зеркало и не могла узнать, баня смыла маску косметики с моего лица. Облик мой был прекрасен.
За домом уже был накрыт стол, вокруг бегали двое детей – мальчик и девочка лет по пять-семь. Девочка увидела меня первая, прекратила игру, медленно подошла к Ивану. Мужчина стоял у стола и нарезал большой круглый хлеб. За столом сидел еще один человек – парень возраста Бажены.
- Добро пожаловать, - глаза Ивана завораживали, он помолодел и сейчас я видела в нем сильного зрелого мужчину, дивясь что приняла его за старика.
- Как зовут тебя? – наконец-то спросил Иван, тепло улыбаясь.
- Родители назвали Аленой, - я не любила свое имя, - Друзья зовут Линой.
— А это моя семья. Старшая – Бажена, ей 13ть, она хозяйка здесь и даже я ей часто подчиняюсь.
- Акамир, - парень кивнул и улыбнулся приятной улыбкой, став копией Ивана, - мой главный помощник, в свои 11ть прекрасно знает всех змей и ящериц этого леса.
- Валина – ягодница, она девочка умная, но скромная, - девчушка с медно-каштановыми локонами залезла под стол, - за ней все ягоды, в семь управляется, сажает, ухаживает, собирает, сохраняет на зиму.
- И, конечно, Горислав, - парнишка, не обращая на нас никакого внимания, продолжал бегать, ловя ветер в раскрытые руки. Бесцветные редкие волосики блестели в лучах солнца, - Он еще мал и пока в его ведении печь, что в доме.
За стол села Бажана и все остальные дети как-то мигом собрались, успокоились, заняли свои места.
- Ты прости меня за не гостеприимство, - я сидела слева от Ивана, - Мы держимся в стороне и часто забываем о милосердии...
…День прошел незаметно, из-за ноги я не могла принимать активное участие в делах семьи, но меня не покидали ни на минуту, Бажена или Иван всегда были рядом. Даже в небольших поручениях я была плохим помощником. Вся что я смогла, это слепить пирожки – этому меня научила когда-то бабушка.
На закате семья собралась на ужин. Мне разрешили разлить по тарелкам густую наваристую похлебку. Все успокоились, стоило Ивану и Бажене занять свои места. Было весело, каждый рассказал историю. Все в этой семье было спокойно, степенно, каждое действие и слово имело смысл. Мне думалось, что такая жизнь в глуши скучна и однообразна, но у них дел было столько, что за день не управишься.
Иван стоял на ступенях, ведущих на крыльцо, смотрел на небо. Я задержалась.
- Завтра я ухожу в лес, постараюсь вернуться, здесь тебе ничего не грозит. Дети позаботятся о тебе.
— Это безопасно оставлять здесь детей? – я поняла глупость своего вопроса слишком поздно.
- Безопаснее, чем жить в городе, - усмехнулся Иван.
Повисла тишина, разбавленная звуками ночного леса.
- Можно спросить? – я долго решалась.
- О матери моих детей? - он заметил мое удивление, - если бы ты не задала этот вопрос, было бы странно. Бажена – дочь моего брата, он погиб следом за её матерью. Мирада, моя жена, жизнь свою отдала Гориславу.
Горечь послышалась в его голосе. Это было страшно – женщина умерла при родах, оставив мужа вдовцом и троих детей сиротами.
- Мне очень жаль, - я положила руку на плечо Ивану – под тканью его рубахи ощутился огонь кожи – мужчина вздрогнул, я испуганно убрала руку.
- Спасибо, - он обернулся и посмотрел мне в глаза, — это было давно.
Тишина снова взяла верх, теперь даже лес не беспокоил нас. Столько вопросов и высказываний висело в воздухе.
- Спокойно ночи, Алёна, - проговорил Иван.
- Спокойной ночи, - едва слышно сорвалось с моих губ.
В сенях было два сундука, весели какие-то одежды, два самострела, лук, стрелы. Дверь вела в комнату, но Бажена повела меня по узкой лестнице наверх. Здесь жили младшие дети. Горислав уже спал, Валина темными глазами наблюдала за мной.
- Акамир уступил тебе свою лавку, - сообщила девочка, помогая мне усесться .
- Спокойной ночи, - она легла на свое место, - Если нужно что будет – зови, сплю я чутко.