Назначение.
«7 флотилии прибыть Гельголанд пополнить запас угля».
Эту телеграмму мы получили в светлый, залитый солнцем августовский день. Мы изменили курс и, несколько часов спустя, все одиннадцать кораблей отдали якоря в так называемой «миноносной» гавани Гельголанда.
Каждому нашлось место: или у борта угольщика, или у транспорта с разными материалами, или просто у стенки. Прошло буквально несколько минут, и суда уже окутались тучами черной угольной пыли.
Кто мог сказать, что предстояло нам в одну из ближайших ночей? Надо во что бы то ни стало скорее пополнить запасы, а затем «держать ухо востро», в ожидании внезапного приказа.
Для тех, кто не занят на угольной погрузке, оставаться на корабле почти невозможно. Внизу, на палубах и в каютах, от жары трудно дышать: все иллюминаторы, все лишние люки задраены наглухо, чтобы сколько-нибудь предохранить внутренность корабля от мелкой и тонкой угольной пыли. Духота еще усиливается тяжелым запахом масла, идущим с нагретым воздухом от машины. Немудрено, что каждый, свободный от работы, с радостью спешит воспользоваться возможностью сойти на берег, немного «размяться».
Я как раз оказался свободным. Пройдя через «угольщика» и ряд миноносцев, я вышел на пристань около мастерских и складов. Эти склады обладают, кажется, способностью дать все необходимое любому «морскому обитателю»: на моем пути вырастают целые горы пакли и ветоши, то и дело рискуешь споткнуться о какие-нибудь деревянные части или особенно «хорошо» пачкающие принадлежности такелажа.
А ведь после жизни на маленьком корабле, на миноносце, так хочется выбраться на берег чистым! Впрочем, надо сознаться, Гельголанд в военное время едва ли заслуживает заманчивого для моряка после долгого похода, требующего особой щепетильности в одежде, - названия «берег». Кроме своих же, моряков, здесь почти никого и не встретить.
Немного дальше, в той же гавани, расположились подводные лодки. Пойти разве туда? Там я, наверное, встречу двух-трех приятелей, услышу рассказы о последних походах, боевых походах… Счастливцы! Сколько они уже пережили интересного за это время, сколько успели сделать… А мы на миноносцах? Как непохоже на них сложилась наша «боевая» работа в течение долгого года войны!
Только немногие миноносцы имели счастье схватиться с врагом. А другим, большинству, предоставлено было… ждать, ждать и ждать. Но сколько же времени?
«Мы готовы к бою, но, видно, противнику все еще не хочется выйти в море», - как часто приходилось слышать эти слова и в кают-компаниях, и в каютах, и жилых палубах.
И каждый раз, когда миноносцы отправлялись в поход, вспыхивала надежда, вспыхивала и гасла на обратном пути. Оставалось только мечтать – может быть, следующий поход будет удачнее!
Вполне понятно, почему многие, и я в том числе, так стремились на подводные лодки.
Однако до сих пор все мои попытки в этом направлении не увенчались успехом. С завистью смотрел я на подводные лодки, покидавшие гавань, уходившие далеко в море. Сколько раз я видел их возвращение при оглушительных криках «ура», доносившихся с больших кораблей… И надежда когда-нибудь самому испытать судьбу «под огнем» становилась слабее и слабее.
С такими мыслями я пробирался по молу, приближаясь к подлодкам. Издалека уже можно было различить фигуры подводников в их характерных костюмах. На берегу стояла группа офицеров, отличавшихся от команды только фуражкой с золотым галуном. Слышались взрывы веселого смеха, в воздухе таял синеватый дымок из неизменных трубок. На палубах лодок уютно расположились матросы около примусов в ожидании какого-нибудь замечательного произведения своего «маэстро» по камбузной части. На протянутых леерах «отданы для просушки» всевозможные принадлежности туалета: высокие сапоги, чулки, койки, вперемешку с разноцветными флагами. Одна из лодок пришла с моря совсем недавно. Все люки открыты, всюду проникают теплые лучи августовского солнца.
Трудно представить себе мое изумление, когда, отделившись от группы офицеров, ко мне подошел командир одной из подлодок, капитан-лейтенант В., со словами:
- Поздравляю, сердечно поздравляю – вы назначены к Хансену на U-41.
Что? Разве это может быть на самом деле? Разве мог я предположить что-нибудь подобное? Наконец. Откуда знает о моем назначении В…?
Разумеется, я расспросил его обо всем до мельчайших подробностей. Надежда загорелась с новой силой. Я сейчас же вернулся на свой S-24 и привел в уныние своего старого соплавателя, прозванного в шутку «буревестником», сообщив ему о предполагаемом назначении. Мы прослужили вместе два года, успели сжиться, привыкнуть друг к другу и, вполне понятно, что новость, такая радостная для меня, ему не показалась «слишком» приятной.
На следующий день флотилия перешла в гавань W. При первой возможности, я бросился на берег, чтобы скорее узнать о своей судьбе. Прежде всего, я нашел вложенную в двери моей квартиры, коротенькую записку.
«Поздравляю с назначением на.Эрих». Это был один из моих приятелей, живших в той же квартире. Первый шаг принес радостное известие. Что-то будет дальше?
Урра! На моем письменном столе лежало письмо от капитан-лейтенанта Хансена.
«Я слышал, что вы охотно пошли бы на подводную лодку. Если желаете, то можете быть назначены ко мне. Жду вашего ответа».
Ни разу в жизни я не спешил так к телефону!
На следующий день, едва я прилег отдохнуть немного после обеда, стукнула дверь.
Письмо от командира U-41. Секунду спустя, я был уже на ногах.
«Все устроено. Остается только получить разрешение командующего вашей флотилии».
Все устроено!
На автомобиле помчался я, прежде всего к своему командиру. Что-то он скажет? Застану ли его дома? Как на зло, пошел сильный дождь.
«Быть или не быть?», - спрашивал я у самого себя… Пока – «быть»! Командир уже знал о моем заветном желании попасть на подводную лодку и теперь не чинил решительно никаких препятствий. Дело двигается! Еще один, последний шаг, - к командующему флотилией!
- Нет дома. Герр капитан вернется только к ужину.
- А вы не знаете, куда поехал командующий?
- Нет.
Прекрасно! Итак, старое, знакомое: «ждать!» С половины пятого до половины восьмого. Целые три часа! А может быть и еще дольше? Однако мне везло в этот день. Уже через полтора часа я смог уведомить своего нового командира об окончательно состоявшемся назначении. Наконец-то!
До выхода приказа я остался на берегу, так как через два дня флотилия уже выходила в море, а мне необходимо было кое-что приготовить для новой службы. Первый раз S-24 вышел из гавани без меня. Несмотря на исполнившееся желание, грустно было расставаться с людьми, делившими со мной и радость, и горе непрерывно в течение двух лет. Последние приветствия, последний взмах фуражек – прощай S-24.
Немного спустя я отправился к докам.
- Где стоит U-41? – спросил я встретившегося по дороге офицера.
- Что вам, собственно, надо на U-41? – вместо ответа осведомился он, - там нет никого из офицеров.
- Но я как раз назначен на лодку, я…
- Назначены? Ну, это уж ваше счастье! Так, если вы непреклонно решили добраться туда, я, к сожалению, помочь вам не в состоянии, да и вас предупреждаю – вымажетесь с головы до пяток! Лодка в ремонте, многие части разобраны совершенно. Право, мне кажется, сейчас там для вас и смотреть нечего.
Но я действительно был непреклонен.
Лодка стояла в доке, пробираться к ней надо было с большой осторожностью.
Трах! Мой череп оказался «протараненным» какой-то совсем негостеприимной балкой! Поневоле сделавшись еще осторожнее, я все-таки добрался до лодки, снял кортик и положил его на рубку. А теперь… в новую жизнь! Медленно, одну за другой, спустил я обе ноги в открытый люк. Внизу послышались голоса. Я понял, что какой-то человек внизу решал вопрос о неизвестном и, видимо, не особенно симпатичном для него «продолжении» чьих-то беспомощно болтавшихся в люке длинных ног. Впрочем, он сейчас же постарался сделать приветливое лицо, как только я пролез вниз окончательно, пробормотал даже что-то вроде извинения и сунул мне свою «миниатюрную» ручку, размерами мало отличавшуюся от моей, не скажу, чтобы маленькой, ноги!
Раньше я часто бывал на подводных лодках. Поразительная чистота и порядок, каждая вещь так обдуманно прилажена на своем месте. А здесь? Я сразу погрузился в какой-то невообразимый хаос проводников, стальных пластин, всевозможных мелких частей, среди которых копошились работающие люди. Осторожно (я еще не забыл встречи с балкой) я попытался сделать несколько шагов…