На рубеже XIX и XX веков над миром взошла заря эры граммофона. Новый диковинный прибор разделил звезд и кумиров мирового музыкального театра на два лагеря: горячих сторонников и не менее горячих противников технического новшества.
К тому же, и этого никто не может объяснить до сих пор, почему-то одни голоса идеально «ложились» на запись, а другие не воспринимал сам граммофон.
«Король теноров» докарузовского периода Анджело Мазини граммофону не поверил и не стал записывать свой голос, хотя мог. И мы уже никогда не услышим голос Ангела! Шаляпин, хорошо знакомый и певший с Мазини, говорил про себя и про него:
Вот я – певец, а Мазини – серафим от Бога! Этот может азбуку или таблицу умножения спеть, все равно божественно будет!
Наоборот, Карузо, понявший, что его голос как будто предназначен для записи на граммофон, любил записываться и записал на пластинки почти весь свой репертуар.
«Король цыганского романса» Саша Давыдов рискнул записаться и, прослушав два своих «коронных» романса «Пара гнедых» и «Нищую» в записи, пришел в ужас и категорически запретил печатать тираж. Но вскоре умер, а ушлые граммофонщики, не послушавшись Давыдова, не уничтожили матрицы и после смерти певца отпечатали тиражи этой его пластинки, заработав большие деньги. А мы, благодаря этому, через 115 лет можем услышать эти два романса, всего два, и составить какое-то отдаленное представление об искусстве «Короля цыганского романса».
Вяльцева считала граммофон злым зеркалом, которое подчеркивает недостатки ее голоса и скрывает достоинства. Но записывалась, записывалась и записывалась, считая, что, раз этого требует ее публика, то ей, публике, виднее. Да и гонорары за записи ей платили хорошие.
А вот как сложились взаимоотношения граммофона и Аделины Патти.
Патти – легенда оперной сцены XIX века. Если кто-то из великих вокалистов и начинал петь еще ребенком, то Патти начала петь еще до своего рождения!
Как это? – спросите вы.
А дело в том, что и мать, и отец будущей звезды были профессиональными оперными певцами. И ее мать прямо за несколько часов до родов пела Норму в опере Винченцо Беллини «Норма» на сцене Королевской оперы в Мадриде.
А потом случайно услышала, как ее дочь в шестилетнем возрасте абсолютно профессионально и серьезно пела выходную арию Нормы из этой оперы. Прямо до мистического ужаса – настолько безупречно, технически совершенно и драматически глубоко ребенок петь никак не мог!
Позже из вундеркинда выросла певица, которая восхищала самых требовательных профессионалов и получала самые высокие в мире гонорары.
Из спортивного интереса сто лет спустя музыковеды и критики сравнивали гонорары Аделины Патти и Марии Каллас, пересчитывая соответственно доллары по текущему курсу – Патти получала много больше!!!
Патти продолжительное время пела в России, выдвигая непомерные требования к организации собственных гастролей и требуя заоблачные гонорары!!!
Деньги деньгами, а П. И. Чайковский писал о ней так:
Нельзя себе представить ничего более совершенного, как пение этой поистине изумительной певицы... у Патти превосходная постановка голоса, вследствие которой все ее регистры равной силы и качества, затем в пении ее очень много вкуса и совершенно достаточно внутреннего, непритворного одушевления. В дуэте второго акта («Травиата»), где нет блестящих рулад и трелей, на которых зиждется постоянный успех Патти, она произвела глубокое впечатление тем трогательным, безысходным чувством тоски и отчаяния, которым было проникнуто ее исполнение.
Г-жа Патти — восхитительный феномен; феномены стоят дорого и по весьма простой причине — они редки. Кто слышал г-жу Патти, как я, в субботу, 6 ноября, в «Севильском цирюльнике», тот не пожалеет, что это наслаждение обошлось дорого. Пение ее в этой опере показалось мне изумительным. В чарующей красоте ее голоса, в соловьиной чистоте ее трелей, в баснословной легкости ее колоратуры есть что-то нечеловеческое. Да, именно нечеловеческое.
У Аделины Патти было великолепное сопрано с фантастической колоратурой, чарующий волшебный тембр голоса и недостижимая вокальная техника.
Все это она прекрасно знала и прекрасно этим пользовалась. Может быть, свой отпечаток на ее характер наложило трудное детство, может быть, ее научила сама жизнь … Но вот у этой маленькой, хрупкой, талантливой, стройной девушки с огромными черными глазами, волшебным искусством которой восхищались наши классики Чайковский, Станиславский, Толстой, Серов и другие, была любимая фраза – «Нет золота – нет Патти».
Так или иначе, а в один прекрасный день 1905 года на пороге ее замка Крейг-и-Нос в Британии, в Уэльсе появился сам Фред Гайсберг – основатель и владелец граммофонной индустрии. Он сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Уж какую сумму он предложил живой легенде за запись ее голоса, история умалчивает.
Процесс проходил не без трудностей.
Дело в том, что техника того времени была просто абсолютно примитивной!... Студии звукозаписи были совсем маленькими, туда с трудом помещалось пианино и человек пять-семь оркестрантов.
Петь солистам приходилось в большую трубу, сила голоса вокалиста корректировалась … рукой инженера.
Сейчас для коррекции силы голоса в записи применяется компрессия. Прибор делает твой голос тише, если ты поешь очень громко, и громче, если ты поешь недостаточно звучно. Прибор выравнивает громкость твоего голоса. Иначе могут возникнуть помехи, искажения в конечном продукте звукозаписи, а это – брак.
120 лет назад компрессией был инженер, который брал певца за горло и отодвигал или придвигал его к рупору в зависимости от громкости издаваемых им звуков.
В прессе того времени описывался сеанс записи Патти. Когда она творила искусство, когда она своим волшебным голосом издавала трели, фиоритуры и рулады, чужой незнакомый мужик бесцеремонно взял ее за горло и стал оттаскивать от рупора. Ее возмущению не было предела! – Ее! Любимицу королей и царей! Легенду! Баронессу! Кумира миллионов!..
Ей, конечно, объяснили всю необходимость! Кое-как уладили!..
Зато в следующем 1906 году …
200 печатных изданий Англии сообщили о появлении граммофонных пластинок с записями Великой Патти, Королевы примадонн. Между прочим, трехминутная шипящая и скрежещущая пластинка стоила тогда 20 марок золотом! Каждая!
А уж, сколько радости и счастья доставили эти пластинки самой Патти!
Она, помня о своих российских триумфах, навсегда сохранила благодарную память о нашей стране. И вот ее письмо в Санкт-Петербург, в редакцию журнала «Граммофон и фонограф», главному редактору:
Милостивый государь! Я на целые 47 лет помолодела, благодаря Вашему граммофону, и посылаю Вам этот автограф без всякой платы за него, как принято в подобного рода рекламах. Я богата и понимаю, что Вы тоже своею публикациею будете меня рекламировать.
Аделина Патти.
Но я, друзья, был в восторге, когда прочитал о том, как Патти отреагировала на звучание собственного голоса, услышав первые результаты своей сессии звукозаписи.
Поцелуй. Вальс. Музыка Ардити. Поет Аделина Патти.
Слово непосредственному свидетелю, ее аккомпаниатору, пианисту Лэндону Рональду:
Когда маленькая (граммофонная) труба издала прекрасные звуки, Аделина пришла в экстаз! Она бросала поцелуи в трубу и продолжала говорить: «Ах! Боже мой! Теперь я понимаю, почему я Патти! О да! Какой голос! Какой художник! Я все понимаю!»
Ее энтузиазм был настолько наивным и искренним, что тот факт, что она хвалила свой собственный голос, казался нам всем правильным и чем-то само собой разумеющимся!
Замечательно это, мне кажется, когда сам собой доволен!!!
А вы как думаете?