Судьбы иной я не приемлю,
Горжусь истоками, друзья,
И гласу предков свято внемлю,
Ведь на Руси родился я.
Салам, дорогие мои Шурави! Здравствуйте, уважаемые соотечественники!
Этот сборник стихов боевого офицера, разведчика Сергей Борисова посвящён любви к Родине и героизму ее защитников.
Ранее Сергей разместил на нашем канале четыре сборника своих стихов.
Сергей Борисов. Афганские стихи
Сергей Борисов. Афганский сборник
Сергей Борисов. Атака живых мертвецов
Сергей Борисов. Великий Праздник Советского народа
Истоки
Судьбы иной я не приемлю,
Горжусь истоками, друзья,
И гласу предков свято внемлю,
Ведь на Руси родился я.
А кровь бурлит во мне рекою,
Стоять на месте не даёт,
Хочу я Волга жить с тобою,
И о тебе душа поёт.
Влекут меня твои просторы,
Листва зелёных берегов,
Степей ковыльные уборы,
Вершины редкие стогов.
Так много связано с тобою,
И детства радостные дни,
Когда мальчишками гурьбою,
Смотреть мы шли на корабли.
Волна ласкала нежно тело,
В леске летал, пищал комар,
А солнце нас обильно грело,
И бронзой покрывал загар.
Мы помним чудную рыбалку
На «Круглой Яме» по утру,
Кукан, насаженный на палку,
Сазанам был не по нутру.
В хоккей играли мы с охотой,
Футбольный мяч гоняли все,
Но не гнушались и работой,
Косили утром по росе.
В колхозе грядки мы пололи,
И собирали урожай,
Дрова с охотою кололи,
Любили волжский милый край.
Нет, идеальными мы в детстве
Не были, что греха таить,
Ведь получили мы в наследство
Возможность прыгать и ходить.
Но шли года, мы все взрослели,
И изменив конькам, мячу,
Пытались доказать на деле,
Что всё нам в жизни по плечу.
Иными стали интересы,
Пришла к нам первая любовь,
И шли мы, юные повесы,
Дорогой молодости в Новь.
г. Уссурийск, декабрь 1988 г.
Казаки
На подступах к святой России,
В степях, по рекам и горам,
В тайге и у морской стихии –
Казачий порубежный стан.
В станицах здесь и хуторами
Живут свободные сыны.
В быту их кличут казаками,
Они все мужества полны.
Указом царским службу правят,
На страже русских рубежей.
В боях лихих державу славят
От древности до наших дней.
Казак для них не просто званье,
Порыв души, полёт мечты.
Столпы войны на поле брани,
И на груди у них кресты.
По первому казаки зову
Готовы встать за честь страны.
Верны всегда присяги слову,
В бою отважны и сильны.
«Сполόх!» – звучит над степью звонко,
Взлетают казаки «на-конь».
Урядников команды громко
Слышны в строю со всех сторон.
Разверзнется потоком лава
Полков казачьих синева.
В бою над ними предков слава,
Икон и флагов кружева.
Не сможет враг победу править,
Пока казак сидит в седле.
Его удел державу славить
И татей всех держать в узде.
Стоит российская держава
Любому року вопреки,
Пока казачий пост–застава
Вздымает вверх свои клинки.
г. Санкт-Петербург, март 2019 г.
Орёл
Под дымчатыми чудо-облаками,
В лазури неба светло-голубой
Парит орёл. Под мерный взмах крылами
Он режет воздух телом и душой.
Мятежный дух в пространстве видно ищет
Прошедших дней неуловимый свет.
В вихрах небес, где ветер жутко свищет,
На зов судьбы пытает он ответ.
В дали небес, высотах созерцанья,
Душа в ином созвучии плывёт.
В избытке чувств, при сбившемся дыханье
Громада жизни молнией сверкнёт.
Крылом тугим он обнимает небо,
Пространство мерит взором молодым.
Орлу присуще бравурное кредо,
Быть выше всех над миром золотым.
Скользит крылом над лесом и над полем,
Потоком тёплым держит высоту.
Из-под небес он клёкотом весёлым
Приветствует земную красоту.
В свободе взлёта молнии подобен,
И гордым взглядом жертву пепелит.
Характером на многое способен,
Он в небе – бог, не тлеет, а горит.
Суровый нрав пределы раздвигает,
И создан править в небе голубом.
Своим пером на солнце он сверкает,
Великий перст на знамени любом.
В тела орлов вселяются герои,
Творцы великих дел и мастера.
Хранят в веках бессмертные устои,
Любви и чести правые дела.
Направь свой взор в безоблачное небо,
Почувствуй силу вечности святой.
Быть может там парит твой славный предок,
И каждый шаг оценивает твой.
г. Санкт-Петербург, март 2019 г.
Память
Лишь только о страшной войне
Исчезнет вдруг память в народе,
Призыв ко всемирной резне
Кровавым забрезжит восходом.
Безмерные жертвы забыв,
Глубокие раны и слёзы,
Поддержат преступный призыв
Народы в едином психозе.
О том, что пришлось принести
На страшный алтарь искупленья
Загубленных жизней цветы,
Не вспомнят в горниле сражений.
Лишений жестоких войны,
Безумие, голод и холод,
Не вспомнят в строю пацаны,
Что в бой поспешат, как под молот.
Что жёны и дети твои
Под бомбами будут метаться,
Солдата в бинтах и крови,
Не будет особо касаться.
Не вспомнят ведущие в бой,
Лихие отцы-командиры,
Воздушных тревог страшный вой,
Огонь, городские руины.
Забыв, что ушедших отцов,
Подростки у станов заменят,
Начальники разных фронтов
Ракеты и газы применят.
Как только ресурсы страны,
Истратят войны кукловоды,
Они захотят тишины,
Свои чтоб пополнить доходы.
Расчёт по жестокой цене,
Постигнет людей на исходе,
Лишь только о страшной войне
Исчезнет вдруг память в народе.
г. Санкт-Петербург, февраль 2021 г.
Предатель
Предатель – известная в мире фигура,
Корыстная, слабая верой душа,
Известны ещё до «Хромого Тимура»,
Продάвшие всё ради блеска гроша.
Один из известных, горбун вероломный,
Что триста спартанцев под персов подвёл.
Закончил свой путь он предателя чёрный,
Перст божий вердикт в исполненье привёл.
Когда Темуджин города брал большие,
Средь знати предателей он подкупал,
Ворόта вскрывали они городские,
За это Чингиз им главы отрубал.
Ясά победителя чётко гласила:
«Предавший однажды, отступится вновь».
Орда за предательство смертью платила,
Смывала позор всепродажная кровь.
Немало история подлостей знала,
Когда малодушие или корысть,
Предателя к действию вдруг призывала,
Который Державу внутри начал грызть.
Не будет вовеки прощён нами Власов,
И все, кто к нацистам безвольно бежал,
Бандера, Шухевич вне всяких указов
Навечно войдут в «сатанинский причал».
Они, как исчадие подлой наживы,
Отравой питали больные умы,
Их ненависть к нам и без чести мотивы,
Нашли своих жертв, словно споры чумы.
Резун, Гордиевский, Пеньковский, Кулагин –
Когорта предателей наших границ,
У них прототип – ненавистный всем Каин,
Их прόклял народ до последних зарниц.
Не власть – наш кумир. Государство, культура –
Вот чем мы живём, непрерывно дыша.
Предатель – известная в мире фигура,
Корыстная, слабая верой душа.
г. Санкт-Петербург, март 2021 г.
Разведка
У них нелёгкая работа
Под небом вражеских отчизн,
Бойцы невидимого фронта
Секреты все несут сквозь жизнь.
С ушедших в незримую вечность,
Поросших забвеньем времён,
Познала собой бесконечность
Разведка под сенью знамён.
Секрет каждый день добывает
Во благо любимой страны,
По лезвию бритвы шагает,
Но эти шаги не видны.
Они, словно лёгкие тени,
Сквозь стены любые пройдут,
И, как режиссёры, у сцены,
«Актёров» к победе ведут.
Минуют препятствия смело,
Уходят при случае в тень,
Помощникам ставят умело,
Задачи на праведный день.
Дела их годами незримы,
А поступь веками хранят,
Святыми делами своими
На страже Отчизны стоят.
О них никогда не расскажут,
При жизни их образ сокрыт,
А служат везде, где прикажут,
Не глядя на сущность и быт.
Сокрыть от их глаз невозможно,
Сверхнужных для Родины тайн,
И, как бы, им ни было сложно,
Пройдут сквозь огонь и туман.
О них узнают при провале,
О рыцарях славной судьбы,
Когда в переполненном зале,
Их чтят, как героев страны.
Издрѐвле, всегда, бесконечно,
Не знаем их лиц и имён,
Ушедших в незримую вечность,
Поросших забвеньем времён.
г. Санкт-Петербург, март 2021 г.
Сказ о ратной доблести
Поведал старик своим внукам ту байку,
Что слышал от дедушки в детстве своём,
Как русский мужик шёл зимой на рыбалку,
Морозным и снежным, глухим январём.
Он третьего дня «зарядил» поставухи,
Рыбёшкой видать разговеться решил,
Запряг по привычке он в сани Рыжуху,
Лошадке во след в зипуне семенил.
Денёк был хорош, солнце ярко сияло,
И снег под ногами морозно скрипел,
Он землю покрыл словно пух-одеяло,
Повсюду, как в сказке, искрился, белел.
Был воздух прозрачен и вольно дышалось,
В оврагах звериные всюду следы,
И солнце местами во льду отражалось,
Слепило слегка, не мешало идти.
До места рыбалки идти надо ходко,
Холопам боярин дал волю ловить
Лишь только на дальнем углу околотка,
При этом оброком недельным платить.
Стегнул мужичок для острастки конягу:
«Поддай, лихоманка!»,- кормилицу взгрел.
Хлестнул он по-доброму, знал работягу,
Вечор ей сенца он подкинет в удел.
Тянулась в снегу за санями дорожка,
Чуть-чуть и излучина блеском мелькнёт,
Уж чудится пахарю лунка, рыбёшка,
Вот дело он сделает и отдохнёт.
В санях пахнет сеном, душистым и терпким,
Смеркаются веки от тихой езды,
Как-будто накрыло дымком очи едким,
И руки ослабли, не держат узды.
Он в сон провалился глубокий и томный,
Который продлился, как вспышка, как миг.
Седок испугался, вокруг снег был чёрный,
И глаз всюду видел пожарища лик.
Не понял мужик, очи вытер ладонью,
Но явь неизменна и угли вокруг.
Наполнен был воздух и гарью, и вонью,
Как-будто сожгли десять тысяч дерюг.
Остатки пожарищ на ближнем кургане,
И крик воронья, вой голодных волков,
Мужик как-то сник, голова, как в дурмане,
За что ему всё, ведь не делал грехов.
И вот из-за взгорка на взмыленных конях,
Из дыма пожарищ с хоругвью в руках,
В шеломах, с мечами и кожаных бронях,
Дружинники – сажень косая в плечах.
Средь них выделялся могучий и статный,
С густой бородою боярин лихой,
Во взгляде огонь бушевал благодатный,
Подъехал и зычно спросил: «Кто такой?»
Мужик наш сробел: «Ды-к, я с Выселок родом,
От тут от Рязани недале совсем».
«Поганый спалил град наш вместе с народом»,
Изрёк воевода, поправив свой шлем.
«С сынами Чернигова мчались бессонно
К Рязани, совсем не жалея коней.
Но вот опоздали, и клятвуем кровно,
Увидел Батыгу – настигни, убей».
Уж тут осмелел мужичок, спрос затеял:
«А год-то на улице, друже, какой?»
«Шесть тысяч семьсот сорок шостый, как вроде»,
Ответил боярин и тронул долой.
И тут озарило крестьянина вроде,
Что чёрт перепутал во времени том,
Что батюшка сказывал им в прошлом годе,
Как русичи раньше сражались с врагом.
А тут разлился над пожарищем звоном,
Призыв колокольный ко всем, кто живой,
Пришёл кто-то бодро, а кто-то со стоном,
Боярин отдал всем поклон им земной.
«Простите живые и павшие тоже,
Что наши мечи не смогли вас сберечь».
И после добавил, чуть тише, но строже:
«Зову вас всех, братья, с собою на сечь».
«Поганый Батыга привёл войск несметно,
Изводит он русичей всех от мала,
И если оставим его безответно,
Сожжёт нас вчистую, собака, дотла».
Кто выжил, недолго о выборе думал,
К Евпатию – звали боярина так –
В дружину шли бодро, с одною лишь думой,
До смерти рубиться, иначе никак.
И наш рыбачок не отстал от рязанцев,
Судьбой не обижен и в силе пока.
Десятники стали учить новобранцев,
Как всадника спешить копьём без крюка.
Но ратному делу не долго старались,
Вернулись лазутчики, татя найдя.
И двинулись сотни, с родными прощаясь,
Со всех сторон света врага обходя.
То был арьергардный отряд Бату-хана,
И били рязанцы его в пух и прах.
Из снежного вдруг возникали бурана,
Рубили монголов на всех рубежах.
С Евпатием рядом мужик наш старался,
Наотмашь монголов рубил топором,
С таким упоеньем с врагами сражался,
Что прозван Рубалой он был земляком.
Но враг был велик и числом необъятен,
На тысячу смелых Поганый послал
Два грозных тумена. Был он кровожаден.
И всех уничтожить Батый приказал.
Рязанцы крестили степных топорами,
Черниговцы – пикой, секирой, мечом,
Но гибли они, покрывались снегами,
Не дрогнул никто в смертной битве с врагом.
Добротно монголов они потрепали,
И родич Батыев, нойон Хостоврул,
Другие от длани Евпатия пали,
Их тысячи смерти удел не минул.
Дружина Евпатия билась на славу,
Но таяли силы, ряды у неё.
Орда объявила на смелых облаву,
В кольцо взяли горстку, и к горлу – копьё.
Оставшимся всем предложили склониться,
К ногам победителя рабски припасть.
А русичи Богу лишь стали молиться,
«Мы шли сюда биться, посечь вас иль пасть».
Ответ воеводы Батыя озлобил,
Машины осадные в стан подогнал.
В открытом бою много войск он угробил,
Каменьями русов забить приказал.
И витязи твердью железною встали,
На взгорке, сомкнув боевые ряды,
Под градом камней, сотен стрел умирали,
Поправ своей смертью всесилье Орды.
Один за другим уходили герои,
Евпатий с Рубалой остались одни.
«Не зря в этом поле мы головы сложим,
А душу для Бога свою распахни».
Изрёк воевода, лишь брови нахмурил,
И глыбу гранита на грудь он принял,
Слегка только голову буйну понурил,
Упал словно дуб, крепко землю обнял.
Рубала сражён был стрелою калёной,
С Евпатием рядом он небо обнял,
Лишь слышал слова как из теми бездонной,
«Со мной коли был, я б у сердца держал».
Слова эти сказаны были Батыем,
Сражён он был доблестью русских дружин.
Здесь пали герои – младые, седые,
Средь снежных рязанских полей и равнин.
И тут яркий свет словно молния вспыхнул,
Мужик приподнялся, вокруг посмотрел,
Повсюду в полях снег тут белый и рыхлый,
Вокруг ни души, он себя оглядел.
Всё было, как ране, Рыжуха в упряже,
Излучина речки под солнцем блестит,
И сани стоят возле леса на кряже,
Снежок мелким пухом по полю кружит.
Что ж, значит приснилась ему эта сеча,
Монгольские кони, мечи, топоры,
С Евпатием смелым привиделась встреча,
И гибель Рязани от полчищ Орды.
Выходит рассказ стариков о бывалом,
Так крепко втемяшился в душу к нему,
Что даже во сне стало ярким сигналом,
Прожить будто в жизни, почти наяву.
И в сонном сознании в нашем народе,
Живёт ратной доблести, святости дух,
Всё в русском характере, в нашей породе,
Подумал мужик и поправил треух.
Припомнив о цели приезда на реку,
Он думы о прошлом с трудом отогнал,
Обученным взглядом сыскал кол-засеку,
Топор и пешню из-под сена достал.
Приметил он ряд поставух вдоль по речке,
Решил их проверить, с саней прыгнул в снег,
И боль ощутил, прильнул будто к печке,
В том месте, где мамин висит оберег.
Мужик распахнул свой зипун лёгким взмахом,
Рубаху исподнюю поднял к лицу,
Не верит глазам, а ведь там, под рубахой,
Рубец от стрелы, видно даже слепцу.
Что было потом наш Сказитель не знает,
Лишь только о том, что мужик воспитал
Потомков, что доблесть его почитают,
Чтоб каждый любовью к Отчизне пылал.
г. Санкт-Петербург, январь 2019 г.