Проснувшиеся насосы загудели, и начали с натугой откачивать из шлюзовой камеры холодную воду назад, в океан, заменяя ее теплой и пресной, из резервуара батискафа. Сквозь тонкий слой гидрокостюма Игнатов ощутил покалывание в застывших ногах и руках. Сняв широкий пояс, он начал вытаскивать из него пузатые цилиндры с пробниками и складывать их в приемник шлюзовой камеры. На каждом стояла выведенная белой краской отметка о глубине.
Сквозь маленький иллюминатор в стенке показалось испуганное лицо Селиванова. Игнатов махнул рукой, чтобы тот не волновался, и начал медленно набивать непослушными пальцами на встроенном терминале текст.
«Дошел до 800 метров. Сбоев аппаратуры нет, показатели в норме. На шельфе вертикальное течение средней силы, видимость метров двадцать».
- А я тут извелся весь. Ты вроде как пропал на три минуты. Телеметрия идет, а от тебя никакого ответа. Мы ведь условились, каждую минуту подавать сигнал «все нормально».
Голос Селиванова сквозь толстое стекло звучал глухо, как из погреба. Вода искажала буквы и причудливо меняла интонацию, словно говорил какой-то инопланетный робот, а не человек.
«Не мог нажать кнопку эхолота, возился с пробниками. Неудобно открывать, скользкие, надо что-то придумать».
Игнатов подключил выходящие из шлюза провода к разъемам на своей аппаратуре, для зарядки аккумуляторов и проведения диагностики.
- У тебя цикл отдыха по графику, а потом снова выход. Сверху передают, легкий шторм начался. Привет тебе от Михайлова, кстати.
Наверху сейчас был день, но у них здесь, на глубине, образовались свои сутки. Пять часов сна, потом выход наружу, в глубину, проверка и тесты, и так по кругу уже вторую неделю.
На эти финальные испытания Игнатов и не рассчитывал попасть, числился дублером во втором составе. Постоянно и безнадежно готовые, как их в шутку называли. Но Петров схватил простуду с осложнением, и обидно вылетел из программы. Кавтанидзе не прошел по каким-то хитрым тестам на состав крови, и врачи забраковали его на месяц. Скандал был, но даже начальник программы ничего не мог сделать. Да, тесты на испытательном полигоне, имитация глубоководного погружения в специальном бассейне показывала отличные результаты. Но все должно было решиться в настоящем океане.
«А что там сонар? Ничего не слышал?»
- Как обычно, фоновые шумы. Стадо китов не так далеко прошло. Могу проверить записи, если…
«Не надо, забудь. Спокойной ночи».
Он должен был, обязан, доложить, что те две минуты, что не выходил на связь, просто не помнит. Они выпали из погружения. Какая-то марь и оцепенение только осталось, сквозь который едва слышно то ли шум, то ли шепот. Но это означало прекращение испытаний, и новые проверки. А на нем поставят крест, как на не пригодном. Спишут на берег, в инструктора, или в завхозы.
Игнатов привалился к стальной стенке камеры, чтобы не мотало потоком от циркуляционного насоса. Спать в воде мог далеко не каждый, и никакими лекарствами или тренировками эта способность не могла развиться, на этом тесте отсеивалась половина желающих на специальных курсах. Игнатов мог.
***
Глубокий и узкий бассейн, только втиснуть плечи и ранец с аппаратурой. Сквозь стекло люди в синих халатах. Подрагивающие змеи гибких трубок, тянущиеся к ранцу от хитрой системы со множеством экранов. Загубник во рту, подающий воздух. Потом все становится зыбким и медленным, как в замедленной съемке. Имплант в голове включается, и начинает подавлять инстинкты, заодно снижая уровень кортизола. Не дыши, не дергайся, не волнуйся… В один момент перестает поступать воздух, а легкие наполняются чем-то тяжелым и холодным, через клапан в спине. По привычке он хочет дышать, начинает биться в стекло и беззвучно кричать. Лица внимательно смотрят, что-то пишут в блокноты, крутят ручки на пульте.
Потом тело становится тяжелым и непослушным, словно чужое. За спиной, в ранце, едва слышно жужжит нанос, загоняя в легкие перфторан-25, насыщенный кислородом. Каждая полость в теле заполняется синей жидкостью, смешиваясь с кровью. Только в этот раз что-то не так… Насос перестает качать, кислород в крови снижается. Хочется спать. Неужели те, которые за стеклом не видят? Но вместо людей в халатах там теперь не люди, а кто-то другой, с холодным взглядом…
***
Игнатов открыл глаза. Стенка шлюзовой камеры, сквозь стекло иллюминатора светлая шершавая стена батискафа. В ушах запикал сигнал от сенсора, это он разбудил. Выброс гормонов, нестандартная активность.
Этот сон повторялся и повторялся, и каждый раз Игнатов так и не смог поднять глаза на лица тех, которые стояли. Врач потом объяснял, что это просто фиксация от болезненных переживаний, где реальное смешивается с чем-то дремлющим из подсознания.
В окошке показалось опухшее со сна лицо Селиванова.
- Проснулся. Что-то у тебя пульс прыгнул. Пора ужинать, герой.
Игнатов отстучал в ответ.
«Надоело уже это внутривенное, хочется мясо. И хлеба, чтобы с кислинкой. А еще вина».
- Ну, немного алкоголя можно и через вену. В теории, он будет действовать точно также. Потерпи, еще пара погружений, и можно начинать обратную трансформацию. Будешь через неделю обмывать какой-нибудь орден или медаль, как первый акванавт. Меня потом не забудь. А то знаю я вас. Врач за человека не считают.
«Не зуди. Какая программа?»
- Минимум – выход на отметку тысяча двести. Взятие проб. Но можно и полтора километра, если все нормально. Ты назад вернись, ихтиандр.
***
Снаружи батискаф напоминал уродливое существо, искалеченное то ли хворью, то ли судьбой. Торчащие во все стороны антенны сонаров и передатчиков, тянущийся вверх трос-кабель, корпус-шар, с наростами кессонов и шлюзов. Отплыв метров на сто, Игнатов различал только пробивающийся сквозь мутную темень воды желтый отсвет фонаря. Такой жалкий и беспомощный, перед простиравшейся там, внизу темной бездной.
Игнатов проверил сигнал сонара и крепление страховочного фала. Катушка на батискафе по мере погружения разматывалась, связывая его с миром людей. Из-за подводных течений без него найти почти невозможно вернутся, вынесут на несколько километров в сторону. Поди найди, висящий на глубине нескольких сот метров стальной шарик.
На экране глубиномера высветилось цифра в семьсот метров. Ниже человек не спускался вот так, без защиты стали и стекла. Свет на эту глубину уже не проникал. Уже на расстоянии вытянутой руки все превращалось в серую бездонную тьму. Иногда мелькала какая-то живность, немного светящиеся изнутри мертвенно-синим цветом. То ли живые, плывущие по каким-то своим делам, то ли мертвые, опускающие на дно, к финалу своей пищевой цепочки.
Второй тест, на котором сыпались многие новички, был страх именно перед бездной. Когда там, внизу, не голубая плитка бассейна или песок мелководья, а многокилометровая чернота. Таких акванавтов охотно переводили в обычные водолазы, без проволочек, но с приговором-отметкой. Игнатов не боялся этой бездны. Она казалась ему не чем-то чужеродным, а просто обычным чуланом в доме, который надо проверить. Где-то глубоко в нем сидела уверенность, что там ничего страшного не может быть. Так, обломки чужих затонувших кораблей, которые надо проверить на предмет секретов и технологий, и трассы глубоководных коммуникаций, ждущие врезки и перехвата данных. Только вот шум никак не укладывался в эту простую схему.
Тысяча двести…
Игнатов взял пробу воды, измерил скорость и направление течения. Судя по сонару, в нескольких сот метрах находился шельф, уходящий под уклоном вниз.
Рядом проплыло какое-то прозрачное чудище. Зубы, наросты и широко распахнутые глаза. Оно увидело мигающий световой маячок на гидрокостюме, может это еда. Но испугавшись шума насоса, резко нырнула вниз, пропадая в чернильной глубине.
Тысяча четыреста…
Пробник заполнен, показания сняты, можно подниматься. Но сейчас он отчетливо услышал шум, идущий отовсюду. Это походило на шепот, и казалось, этот кто-то рядом. Игнатов завертелся, включая фонарь. Но луч упирался через несколько десятков метров в черноту. Никого.
Он знал, что раньше один из побочных эффектов во время глубоководных погружений были галлюцинации. То ли от состава газовых смесей, а может и их давления. Но он и есть вода, во время тренировок такого не было.
Непонятный шёпот гудел в голове, забивая все мысли. Что-то в нем было зовущее и расслабляющее. Как в младенчестве, когда еще не понимаешь слов, но чувствуешь интонацию. Это родители, от них идет добро, а это злой дядя, он нехороший.
Шепот убаюкивал... Надо глубже…
Игнатов дернулся от рывка страховочного фала. Предельная длина троса составляла два километра. Потом посмотрел на часы. Он забылся на десять минут. И спешно нажал кнопку сонара, посылая во все стороны сигнал. Все в порядке, все нормально, возвращаюсь.
- Я чуть не поседел, когда катушка натянулась! Два километра! Закрываем испытания, к чертовой матери! Вот сиди и думай, что скажешь там, наверху!
«Осталось всего одно погружение. Просто забыл нажать».
- Скажи, что случилось? Мы же одна команда.
Игнатов помедлил, прежде чем набить ответ. Скрывать правду от товарища было не правильно.
«Какой-то шум снизу. Я его отчетливо слышу».
- Шум?
«Похоже на шепот. Неясный, как будто идешь в толпе и голоса сливаются в гул. Может, там кто-то есть, внизу? Какие-нибудь существа? Может, они там спали, а я их разбудил?»
- Нет там никого, кроме червей или каких-нибудь глубоководных глистов. Это проблема у тебя в голове, что-то побочное. Может, жидкость для дыхания деградирует? Черт знает.
«Да, наверное, ты прав. Что-то разладилось, а может, просто устал. Извини».
- Сворачиваемся. Я даю сигнал, чтобы начинали медленный подъем, и готовили камеру обратной трансформации для тебя. Не видать нам медалей… Ты отдыхай пока.
***
Селиванов проснулся от какого-то звука. Словно что-то треснуло. Шлюзовая камеры была пустая, а катушка гудела, наматывая обратно страховочный трос. Сработал датчик на обрыв, и она автоматически включилась. Через несколько минут показался аккуратно перерезанный конец.
Он сделал запись в журнале и послал наверх экстренный сигнал тревоги. Это означало срочный подъем. Хотя сделать они там ничего не могли, но так было положено. Заряда в аккумуляторе для насоса Игнатова хватало на час работы, максимум два. А без насоса жидкость не могла подаваться в легкие. После этого – смерть.
Через несколько часов, когда уже начала подъем, в дверь шлюзовой камеры кто-то поскребся, а потом внизу заработали насосы, откачивая воду. Там кто-то был. Селиванов кинулся к дверце иллюминатора и дрожащими руками закрыл ее.
Экран коммуникатора засветился, но Селиванов лег на кровать и накрылся одеялом, чтобы ничего не видеть.
#фантастика #рассказы #фантастические рассказы #фантастика в рассказах #читать фантастику #фантастика читать онлайн #яндекс дзен #читать рассказы #фантастика яндекс дзен читать
