Любку невзлюбила родня мужа. Как только узналось, что свадьбе Любки и Ваньки быть, начались бесконечные уговоры Ванькиных родителей, направленные на то, чтоб их младший наконец-то одумался. Но то ли любовь была сильной, то ли небесные светила сошлись по своим законам, но молодёжная свадьба состоялась.
Любка был дерзкой. Она не терпела ни замечаний в свой адрес, ни косых взглядов. Всё это пресекалось на корню. Часто - не в самых лестных выражениях. Именно поэтому отношения между новоиспечённой супругой и свёкрами никак не хотели складываться.
Мать Ваньки считала, что сын её заслуживал невинную девушку, никогда не бывавшую под венцом, а у Любки подрастал ребёнок от первого брака. Свёкр был более снисходителен к невестке. Однако стоило ему напиться, припоминал Любке, что она не достойна их сына.
Конечно, молодой было обидно. К тому же и Ванька её не был таким мягким и пушистым, как о том грезили свёкры. То пьяный придёт после получки, то от криков беспокойного младенца без зазрений совести уходил ночевать в своё спокойное родное гнёздышко - к родителям.
Одним словом, обиды Любки копились с каждым днём, росли, словно снежный ком. И вот однажды, приехав с товаром для сельского магазина, молодая женщина забежала к свёкрам. Мать Ваньки восседала на крыльце и запихивала здоровенные огурцы в банку. Увидев голодную после трудового дня сноху, старуха почему-то сжалилась и предложила даже лёгкий ужин:
-Иди, там в печке картошка свежая и огурцы малосольные в блюде.
Любка наскоро вымыла под умывальником руки и, обжигаясь, сняла с печки горячую кастрюлю с отварной картохой. Запахи стояли изумительные. От малосольных огурцов, лежащих в рассоле, нежно пахло острогоном и молодым чесноком. Она уселась за стол, очистила несколько картошин и только поднесла ко рту огурец, как услышала за перегородкой пьяную возню, а после и вопрос:
-Мооооорда! Тыыыы?
Так он в хмельном угаре звал свою жену. Не услышав позывных: "Ах ты обрубочек коротенький!", старик поднялся и, отдёрнув межкомнатную занавеску, уставился на трапезничающую сноху.
-А! Приехала! Нагулялась! То-то довольная сидит и жрёт!
Любка злобно посмотрела на старика. Он, увидев это, продолжил:
-Нагулялась и жрёт мою картошку с огурцами! За моим столом!
Любка неожиданно для себя кинула надкусанный огурец в алюминиевую миску. Брызги разлетелись в разные стороны. Естественно, досталось и свёкру. И на лице, и на рубашке были потёки от рассола. Он, опешивший от такой дерзости, начал орать на весь дом:
-Меня!!!! в моём доме!!!! Моим огурцом!!! Да в мою же рожу!!!! Ах, тварь!
Но Любка уже не слышала его криков.
Старик долго ещё вспоминал эту историю, но с тех пор перестал Любку задирать и даже зауважал.