В нашем районе есть торгово-развлекательный центр, то есть совсем рядом: пройти до конца дома пять подъездов, перейти дорогу, и вот тебе, пожалуйста, развлекайся, торгуйся, обедай или просто прогуливайся, разминай ноги в ненастную погоду.
Мой сын, например, очень трепетно относится к этому местечку. Ещё двухлетним он следил за ходом строительства и контролировал процесс с нулевого цикла. Увести его от этого самого цикла было сложно. Я сначала тянула его, но он сильно возражал. А потом подумала: какая разница, где гулять и дышать несвежим городским воздухом, пусть себе ребёнок любуется строительным пейзажем. И сама как-то постепенно втянулась в процесс, где всё двигалось, вращалось, рычало и бухало. Каждую секунду что-то происходило, менялось.
И вот уже копающийся в грязи экскаватор мне казался красавцем! И грациозный подъёмный кран с раскачивающимся смертельным грузом почти у тебя над головой. А чудо техники - бетономешалка! Это вам не какая-нибудь банально паркующаяся во дворе иномарка.
Строительство закончилось, когда сын был в подготовительной группе детского сада, и их группу пригласили участвовать в торжественном открытии торгового центра.
По сценарию дети должны были окружить мэра Лужкова и благодарить его, то есть говорить спасибо, а за что спасибо, им не сформулировали, и дети говорили просто «спасибо». И после разрезания ленточки их запустили первыми посетителями и сопроводили в помещение для бесхозных детей, родители которых совершают важные дела: покупки, маникюр, химчистку «Диана», чашечку кофе и другие взрослые шалости, то есть отдыхают от своих детей.
В этом помещении их заставили играть в разноцветные пирамидки, ладушки, называть цвета светофора и первую букву алфавита, а напоследок танцевать давно устаревший танец маленьких утят. Другими словами, их заставили почувствовать себя года на три моложе.
После игральни детей повели в едальню, занимавшую добрую половину второго этажа, и накормили всем сразу: из «Макдональдса», «Ростикса», «Крошки-картошки» и «Сбарро».
К родителям они вернулись в воздушных шарах и с коробочками, в которых оказались «кусочки японской кухни», как кто- то выразился из детей, или же выразился тот, кто вручал коробочки. «Кусочками» им велели угостить бабушку с дедушкой, в обход родителей, которые наверняка пробовали «кусочки». У нас дома оказалась не только бабушка, но и прабабушка, и мы смотрели, как она ест. В общем, праздник удался, но стройка была лучше, как сказал, засыпая, сын.
В торговый центр мы стали ходить часто, тем более там был «Перекрёсток», в котором можно купить продукты. То есть это я одна ходила в «Перекресток», а ребёнок требовал тщательного осмотра всего помещения. Он знал все отделы этого торгового центра. На первом этаже каждый раз изучал схему их расположения, хотя и так всё помнил, и по-хозяйски шёл проверять работу центра. К шести годам, кроме художественного вкуса и творческого взгляда, он имел хозяйственную жилку, и резолюции его были краткими и чёткими: переставить, перекрасить, вообще убрать, закрыть, занавесить и так далее. А в отношении продавцов: уволить - или хорошая тётенька.
Всё это он приказывал каким-то невидимым подчинённым работникам, но надо сказать, что приказы выполнялись: переставлялось, перекрашивалось, открывалось, закрывалось, появлялись новые приветливые продавцы.
Было два отдела, куда он не заходил из-за едкого запаха, - «Л’Этуаль» и «пенномыльный», как он его называл, но они тоже находились под контролем и изменения в дизайне ему были видны через прозрачные стены.
Вот и спустя десять лет он заметил изменения в «пенномыльном»...
На родительском собрании классная руководительница говорила нам, что самое главное - не терять контакт с подростком. А чтобы его не терять, с подростком надо как можно больше говорить. Неважно о чём, главное - говорить, даже если это вам неинтересно и хочется спокойно досмотреть фильм, а потом уснуть.
И когда мой подросток в проливной дождь за окном вдруг предложил: «Мам, а пойдём погуляем», - я, как ни в чём не бывало, ответила: «А пойдём!»
Мы взяли зонты и пошли в торговый центр.
— Тебе нужно что-то купить? - осторожно поинтересовалась я.
— Да нет, так просто. Хочу проверить, что там изменилось. Давно не был.
Он действительно там давно не был: последние два года учился в центре города, развлекался там же. В нашем районе - из метро и домой.
— Да что там могло измениться. Вместо книжного - одежда. Я тебе там рубашку в клеточку купила. Ну ту, синюю, помнишь?
— Помню, кажется, - рассеянно ответил сын.
- Всё-таки я не пойму, зачем мы туда идём, - не унималась я. - Ну, если Нк бы купить что-то надо В было...
- Зачем, зачем? - занервничал сын. - А вдруг слона привезли и поставили на первом этаже! Ну, хорошо, хорошо, идём смотреть слона, - я стала оправдываться, как буд-то испугалась потерять тот самый контакт, а про себя подумала: слона так слона, зато - вместе.
Сказать что мы просто бродили по торговому центру, никак нельзя: сын, как в детстве, по-хозяйски обследовал отдел за отделом, отмечал изменения, вспоминал, что было раньше на том или ином месте. Историей он всегда увлекался, но я не думала, что до такой степени: он помнил родословную каждого отдела до седьмого колена, то есть мог точно сказать, у кого сколько этих самых колен и как они выглядели.
Сохранился «пенно-мыльный», дизайн которого не раз смывался. И мы, как всегда, в него не зашли. И конечно, зоомагазин - пик программы. Их теперь стало два рядом.
— Вместо сумок второй сделали, - пояснил сын.
Было часов девять вечера, и живность бузила кто во что горазд. Какой-то лысый мини-бегемотик гонял по клетке морских свинок. Хомяки крутили колесо в разные стороны, отчего оно вообще не двигалось. Мыши устроили водопад, взбираясь друг на друга, кто выше, крысы усиленно чистили мордочки и пытались всем скопом напиться воды из поилки. И всё это под свист канареек и попугайчиков.
Глядя на лысого бегемотика, я вспомнила про слона, но промолчала.
— Правильное мы время выбрали, а то придёшь - а они все спят, - сказал сын.
— Аншлаг, - добавила я.
Мы ещё постояли. А потом спустились на первый этаж и направились к выходу.
— Может, в «Перекрёсток» зайдём, - предложила я, - он недавно после ремонта открылся.
И мы завернули к «Перекрёстку», но тут же, не сговариваясь, остановились. Из «Перекрёстка» выходил индус в национальном головном уборе, за ним индианка в сари, ещё индус и две индианки, дальше шли индийские дети и за ними ещё две индианки.
— А вот и слон... - в один голос сказали мы.
Конечно, слон - это метафора, но мгновенно и точно поразившая нас обоих. «Есть контакт, - подумал а я. - Индийская защита сработала».