Побывав пару раз в столовой, я поняла, что жить в Ройтте будет очень тяжело. Но, оказалось, что презрительные взгляды — это полная ерунда по сравнению с тем, что меня никуда не пускали, ограничив свободу передвижения стенами королевского дворца.
Согрейв притащил во дворец старую гвардию, выставил караульные посты. Поскольку пока вернулась лишь малая толика гвардии, посты выставили только у входных дверей, но и этого хватило. Бравым гвардейцам было приказано мадам из дворца не выпускать. Я пару раз попыталась пройти заслоны, поняла, что меня посадили под домашний арест. Ладно, я выясню, в чём тут дело.
На следующий день, спускаясь вниз, услышала, как камердинер Линца приказывает принести его милости кофе. Ага, управляющий ещё у себя? Зайду, поздороваюсь.
Зашла в комнаты Линца, небрежно постучав по двери. Хозяин апартаментов, выйдя в гостиную, увидел меня, вздрогнул, как школьница, застигнутая врасплох, и, поспешно прикрыв ладонью расстёгнутый ворот рубахи, сбежал в соседнюю комнату, откуда крикнул возмущённо:
— Мадам, что вы тут делаете?
— Доброго утра пришла пожелать, — ответила я, гадая, с чего вдруг Линц так изменился. У себя в замке он не церемонился, а тут смутился лишь от того, что я к нему в комнату зашла.
Линц появился в дверях через пару минут, застёгнутый на все пуговицы. Одёрнув колет, поздоровался, сказал камердинеру, появившемуся в дверях, что диспозиция меняется, поскольку у мадам неотложный разговор. Камердинер глазом не моргнул, завернул слугу с подносом, приказал накрыть стол в малой гостиной. Линц подал мне руку, приглашая на выход.
Камердинер, прекрасно ориентировавшийся в хитросплетениях дворца, привёл нас в небольшую комнату с видом на сад, о существовании которой я не подозревала. Да, я не знала, что между первым и вторым этажом существуют какие-то жилые помещения. Слуги начали накрывать стол к завтраку, а я, следя за ними, всё яснее понимала, где ошиблась.
В своём замке Линц вёл себя, как считал нужным, полностью доверяя слугам, которые были явно проверены и перепроверены, но здесь в Ройтте полагаться на прислугу не стоило. И к бабке не ходи, найдутся желающие разнести по всему королевству шикарные новости о Маргарите Кински и новом управляющем.
— Так что случилось? — спросил Линц, когда слуги вышли, оставив нас одних. Поскольку я не торопилась отвечать, управляющий пояснил, — никто не услышит.
— Да? А если вы меня тут убивать будете?
— Зачем?
— Ну, да. Проще заточить в комнатах, чтобы под ногами не путалась.
— Вы слишком мрачно смотрите на мир, что удивительно для столь юного возраста. Вас не выпускают из дворца по иной причине. Я не могу позволить, чтобы такая красавица блудила по дорогам в одиночестве. Только, если вместе со мной, но у меня пока нет времени.
Я не промолчала, напомнила, как мне кто-то один раз уже пообещал тур по городам и весям, а потом свалил. Линц глянул настороженно, развёл руками:
— Обстоятельства, мадам.
— Ну, да. В Кастелро — обстоятельства, в Ройтте — снег, дождь, ветер.
Плейбой улыбнулся и начал терпеливо объяснять, почему пока не надо никуда ходить:
— Королевство взбудоражено. Невозможно понять: кто — свои, кто — чужие. Неизвестно, как отреагирует знать. А вы являетесь слабым звеном, по которому можно очень больно ударить.
Ну, это логично, а остальное — игры плейбойские. Очаровывает, собака. Но всё-таки Линц меня убедил, что надо посидеть тихо, хотя бы пока не успокоится взбаламученное королевство. И я была готова исполнить просьбу, если бы на обеде Валевски не заметил язвительно, что кое-кто завтракает в интересном обществе. В ответ на это ехидное замечание Линц улыбнулся с превосходством, а мне стало обидно. Мог бы и дать понять аристократу, что тот лезет не в своё дело. Хорошо, хоть не сказал, где меня подобрал. Или сказал?.. Хотя, чего я ждала? И так понятно, что в этом дворце обо мне ничего хорошего не думают. Я же главное местное зло. Хотя сами те ещё Белоснежки. Я видела, как они кофе пьют. Все в кружок у небольшого столика собрались, все одинаково чашки с кофе держат — обхватив руками, как будто у всех разом руки замёрзли. Убери дворцовый антураж, и любуйтесь: картина кисти Шишкина: «Зима на лесоповале».
Ладно, я вам ещё устрою!
Поднимаясь по лестнице, обдумывала план побега, но спускаться с третьего этажа по простыням, связанным между собой, у меня особого желания не было, а колдовать нельзя! Тут я очень вовремя вспомнила о потайном ходе, ведущем в южную башню, и начала искать место входа.
Искала долго, излазила всё южное крыло и нашла!.. Нильс бился в припадке на каминной полке с полчаса не меньше потому, что ход в южную башню находился в гардеробной моих собственных апартаментов, которые когда-то давно были королевскими.
Замок для потайного хода кто-то явно умыкнул из обыкновенного пассажирского поезда. Я разглядывала знакомую с детства железяку и думала, что будь дело дома, я бы открыла ход на раз — универсальных ключей дома было немало. Я попыталась открыть дверь так же, как открыла в оранжерее Кастелро, но не тут-то было. Эта дверь открываться не хотела, зараза. И что делать? Искать плоскогубцы или болгарку? Или ехать домой за ключами? За ключами?..
— А! Нет! — и я рванула в спальню.
Влетев в комнату, я метнулась к комоду и так резко дёрнула на себя ящик, что он выпал на пол. Присев на корточки, начала рыться в вещах. Руки тряслись, я с трудом выцарапала из кармана куртки ключи от собственного дома. Схватила связку. Вот! Есть!
Мне было лет четырнадцать, когда я нашла обыкновенный универсальный ключ, красивый такой, беленький с гравировкой на верхней части в виде латинской буквы «Р». У ключика был только один недостаток — он был без ручки, но отверстие для неё было, и роль рычага мог сыграть обыкновенный карандаш. Впрочем, сейчас это вообще не составляло никакой проблемы.
Нильс появился рядом, недовольно буркнул:
— Ну, и чего так орала?
— Так, вспомнила кое-что.
— Вспомнила! Она вспомнила, а я чуть не забыл! Мы чай пить будем?
— На такой диете через пару недель ты не взлетишь!
И я пошла в гардеробную. Нильс шёл следом и нудил, что мы занимаемся ерундой, а можно было бы подкрепиться. Да? И я поинтересовалась, почему он так думает. Нильс пожал плечами:
— Ключа от двери нет. Смысл тратить время?
— А если я открою дверь?
— Да? Тогда я на диету сяду! — воскликнул Нильс себе на погибель.
— Ловлю на слове! Ты сказал. Не забыл?
Нильс скривил мордочку, показал язык. Я тряхнула в руке ключами.
— Ха-ха! — эльф схватился ручками за живот, — сейчас умру от смеха!
— Ой, смотри! — я вставила универсальный ключ в скважину и повернула.
Крак! Медленно поехала в сторону стена. Нильс застыл с раскрытым ртом, а я ехидно поинтересовалась:
— Что ты там говорил насчёт диеты?
— Я же пошутил! — и Нильс заплакал.
Холера-а-а! Это запрещённый приём. Я не выдержала.
— Ладно. Не реви. Пошли чайку попьём.
Нильс рванул в гостиную. Нарезал круги над столом, как истребитель, ожидая появления плюшек, а когда блюдо появилось, спикировал не хуже Су-35. Я аж засмотрелась. Мне бы ещё пару таких красавцев, и можно создавать собственное авиашоу. Забыв о том, что скоро ужин, я составила компанию Нильсу, попила чайку с пирожными, о чём сильно пожалела, когда пришёл слуга и пригласил в столовую.
В другой жизни я бы не стала тратить час жизни на трапезу за общим столом, предпочла бы заняться исследованием башни, но в этом мире дел и развлечений было значительно меньше, и общий сбор был сродни ток-шоу. Впрочем, в этот раз у меня были совсем другой резон — я не хотела привлекать внимания к собственной персоне, выдумывая несуществующее недомогание. Пусть всё идёт, как идёт.
О своём решении я пожалела сразу, как только мы сели за стол. Слуги внесли в зал огромное блюдо с зажаренным на вертеле кабанчиком, а это значило, что ужин сильно затянется — кабанчика просто так не едят, для этого есть целая церемония.
Линц встал, взял в руки длинную вилку и нож, начал торжественно разрезать жареную тушку. Я заёрзала на стуле, прикидывая, не уйти ли мне, сославшись на внезапное недомогание. Шенк заметил моё нетерпение, недовольно нахмурился. Линц тоже заметил, спросил:
— Мадам, вам так быстро надоело наше общество?
Мне даже стало интересно, что бы он ответил, если бы я сказала «да», но я промолчала, лишь постаралась сидеть спокойнее, хотя давалось это с большим трудом. Ещё большего труда стоило не выскочить из-за стола и не рвануть к дверям, когда Линц бросил на стол салфетку, извещая об окончании ужина. Задержку сгладило лишь знание того, чем я сейчас буду заниматься, но никто не придёт и не проверит.
Распростившись с мужчинами до завтра, я пошла к себе. Размеренно прошла по первому этажу, поднялась по лестнице на второй, и, пройдя мимо комнат Линца, рванула на третий этаж.
Когда я влетела в комнаты, эльф, валявшийся на диване, встрепенулся:
— Война?
— Почти!
Войдя в башню, я сразу попала в комнату, которая, видимо, служила спальней. Там меня ничего не заинтересовало, и я поднялась выше. Площадка четвёртого этажа использовалась под гостиную. Нильс, обогнав меня, первым делом рванул к полкам, на которых стояло штук двадцать книг, ткнул в них пальцем:
— Видала? Умный человек тут обитал! Учись.
Да уж, размер чужой мудрости поражает. Нильс не понял, в чём прикол, насупился, я объяснять не стала, поднялась на пятый этаж к магическому шару. Огромная стеклянная сфера пылилась в центре площадки, поставленная на мощную чугунную подставку. Я приблизилась, обошла вокруг, разглядывая магический предмет. В одном из магазинов я как-то видела хрустальный шар, предназначенный для гадания, но он был значительно меньше, а эту бандуру я и обхватить не смогу. Тут пара человек нужна.
Обойдя вокруг шара, я встала на стул, стоящий рядом со сферой, посмотрела на шар сверху. Увидев наверху небольшое отверстие, похожее на гнездо для штекера, как маленький ребёнок сунула туда палец и тут же получила удар током. Закричав от неожиданности, я спрыгнула со стула, затрясла рукой. Нильс захохотал, сообщил, что это отверстие маги используют для создания новых шаров.
На мою просьбу пояснить, эльф рассказал, что маги берут обыкновенный хрустальный шар с выемкой и наполняют его энергией с помощью шёлковой нити, смоченной водой.
— Зачем шёлк мочить?
— Шёлк энергию передаёт. А чтобы лучше текло, его намачивают, балда! — засмеялся Нильс.
— Кто это тебе такое сказал?
— Все маги об этом знают.
— Дураки твои маги!
И я снова встала на стул, начала разглядывать отверстие на вершине шара. Тут неожиданно шар засветился ярко-голубым светом. Нильс зашелестел крыльями, попытался взлететь, шлёпнулся на пол, зачирикал. Я не поняла, что так взволновало эльфа, а он, обретя дар речи, спросил:
— Почему он тебя послушался?
— А не должен был?
— Нет.
Я пожала плечами. Откуда мне знать, с чего вдруг шар включился?
Шар засветился ярко-ярко, наполнился туманом, заискрился, искорки сложились в слова: «Добро пожаловать». Я огляделась. Нет! Только не сейчас! Хлоп, шар потух. Нильс фыркнул:
— Ты чего?
— Того! — и я показала на тёмные окна. Нильс огляделся, закивал. Вот именно!
Верхние площадки башен дворца Ройтте изначально выглядели, как ладьи в шахматах, но позднее башни модернизировали, добавили крыши, и застеклили огромные проёмы. С точки зрения обороны — нормально, но свет, идущий от шара, был виден издалека. Если кто-то увидит, то через пару дней в Ройтте прибудут эмиссары из ордена, начнут проверять всех подряд, мне мало не покажется. Потому я решила отложить исследования до утра.
Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Проснувшись на рассвете, я открыла глаза и долго лежала, глядя в потолок, а потом меня осенило и я, подорвавшись, начала одеваться. Нильс, спавший в гостиной, услышал, что я встала. Заглянул в комнату. Увидев, что я роюсь в комоде, спросил, чего мне не спится. Того мне не спится. Дело у меня.
Найдя разряженный смартфон, я пошла в башню. Эльф поплёлся следом, канючил, требуя плюшек в виде компенсации за ранний подъём. Я не выдержала:
— Иди, спи. Кто тебе не даёт?
— Ты не даёшь. Шастаешь туда-сюда.
Эльф явно напрашивался на плотный завтрак, и я его понимаю, но сначала дела.
Поднявшись на площадку, я села у шара, наколдовала кусок проволоки и, зачистив концы, один вставила в гнездо зарядки телефона, а второй — в выемку на вершине шара. Снова получила по рукам, на радость Нильса, а потом пришлось слушать нравоучения эльфа, который издевался надо мной, обзывался обидно, говоря, что я ничего не понимаю в магии. Может быть, зато я кое-что понимаю в электричестве.
Время показало, что я была права — смартфон начал заряжаться! Довольно потерев руки, я создала себе кофе и пирожные, на которые тут же налетел Нильс, и пришлось делать двойную порцию. Слизывая крем, эльф поинтересовался, что вообще происходит. Я попыталась объяснить:
— Сейчас эта коробка, которую ты считаешь деревянной, зарядится, и я тебе легко докажу, что я не здешняя. Понял?
— Попробуй, — предложил Нильс, косясь на волшебный шар.
Надежды сбылись. Примерно через полчаса я включила смартфон, экран засветился и я, найдя папку с музыкой, включила эльфу концерт. Ух, как он подпрыгнул! Я показала ему фотографии из дворца Нейлина и из дома Эмилии. А потом — фотографии, сделанные дома. Эльф обалдел! Мне было так радостно смотреть на его удивлённую мордочку. Вот так вот! но окончательно Нильса добила примитивная игрушка — «три в ряд». Я показала Нильсу, как надо играть, предложила попробовать. Эльф начал играть и пропал. Он настолько увлёкся, что напрочь забыл о пирожных и плюшках. Сидел, водил пальчиком по экрану, и начинал суетиться и подпрыгивать, когда истекало время, и таймер начинал тревожно пищать. Не знаю, как бы я отбирала у эльфа смартфон, если бы не случилось нечто, изменившее мою жизнь безвозвратно.
Я сидела у окна, пила кофе, ела пирожные, следила за Нильсом, который азартно водил пальцем по экрану смартфона. Неожиданно эльф вскрикнул, заорал:
— Эй, куда? Куда? — Эльф протянул мне смартфон, спросил: — Это чевой-то?
Я встала, подошла. Посмотрев на экран, поперхнулась кофе, заляпав кофейными брызгами всё вокруг. Выхватив смартфон из рук Нильса, уставилась на затемнённый экран, в центре которого ярко светилось окошко с предложением сохранить файл «Ройтте»! Файл? Откуда? Из шара? Я перевела взгляд на магическую сферу. Нильс подпрыгивал рядом, мешая думать.
— Помолчи! — прикрикнула я на эльфа, снова посмотрела на шар. Мелькнувшая в голове идея начала обретать реальные очертания. Отложив скачивание файла, отдала смартфон эльфу и притронулась рукой к шару.
Волшебный шар ожил; и я поинтересовалась, может ли мой смартфон стать чем-то подобным этому магическому девайсу. Ответ разочаровал: «Нет, не может. Не предназначен». Обыдна, да. Я вернулась к подоконнику, взяла с тарелки пирожное, покосилась на шар. Стоп! Не предназначен? В смысле?
Вернулась, уточнила. Шар пояснил, что моё устройство создано для связи, а не для хранения и обработки информации. Хм, значит, шар хранит и обрабатывает? Шар ответил положительно, и я задала новый вопрос: имеет ли форма значение или это неважно. Тут же получила ответ, что энергию можно залить в предмет любой формы, но перед заливкой нужно обязательно определить назначение магического прибора. Хм, а почему бы и нет? И я, даже не выяснив, что за моё деяние грозит костёр без обжалования, занялась созданием магического прибора нового поколения.
Местом для кабинета я выбрала четвёртый этаж башни, где было четыре окна — по одному на каждую сторону света, но окна были узкие, и их можно было легко затемнить. Оставив Нильса зависать в смартфоне, занялась делом.
Мебели в гостиной было не так и много — диван, пара кресел, небольшой стол и огромный буфет, который был явно сделан на заказ. Задняя стенка буфета была полукруглой, благодаря чему плотно прилегала к стене между северным и восточным окнами. Но это детали, главным в буфете была огромная зеркальная дверца, за которой находился бар. Дверца была обыкновенной, прямой и именно из неё, точнее, из зеркала, я и решила сделать нечто, в моём мире называемое моноблок.
Повозиться пришлось, конечно, но с третьего раза я создала настоящий шедевр. С виду — та же дверца, а на самом деле — будущий компьютер, который теперь следовало зарядить. Наколдовав длинный медный кабель в оплётке из лозы, что, кстати, отняло немало сил, поплелась на верхнюю площадку.
Нильс был настолько погружён в игру, что не обратил никакого внимания на моё появление и мои действия. А я, отключив от зарядки смартфон, вставила в шар зарядку для нового прибора. Магический шар мигнул, сообщил, что зарядка началась. Прекрасно.
Спустившись вниз по лестнице, глянула на буфет. Поверхность зеркала почернела; в центре появился индикатор зарядки. Оценив скорость передачи энергии, я решила прогуляться по башне.
Особо задерживаться на третьем этаже не стала. Что я, чужих спален не видела? Спустилась на второй этаж, но на полпути застряла у двери, закрытой на замок. Да сколько можно-то! Открывайте, хозяева пришли!
Крак! Замок щёлкнул, открываясь, дверь тихо скрипнула, отошла в сторону. Я глянула в щёлку, толкнула дверь и вышла на небольшой балкончик, с которого открывался вид на коронационный зал — огромное пространство, площадью метров в двести, не меньше. В центре огромного зала стоял большой постамент, на котором на подушке из красного бархата лежала богато украшенная корона.
Свободного времени у меня было полно, потому я спустилась вниз, оглядела корону, даже приподняла, поняла, что эта — из золота, и каменья настоящие. Истинно королевская шляпка. Пройдя по залу, осмотрела огромную дубовую дверь, которую нужно было открыть, чтобы стать королём Трёх королевств. Правда, открыть надо было с той стороны, а не с этой. Интересно, а с этой стороны открывается? Я протянула руку к ручке двери, тут же отдёрнула. Вот мне только выйти отсюда не хватало! Сделав круг по залу, пошла назад и тут дверь захлопнулась!
Как я испугалась! Метнулась к лестнице, взлетела по ступенькам, схватилась за ручку. Дверь легко открылась. Где-то наверху что-то хлопнуло. Сквозняк! Блин, так и заикой можно стать! И я пошла искать источник сквозняка.
Долго мучиться не пришлось. Воздух поступал из единственного окна третьего этажа. Старая защёлка сломалась и, когда возникла тяга, окно приоткрылось. Меня такое положение дел не устраивало, потому я поступила просто. Окно открывалось внутрь и я, не мудрствуя лукаво, создала засов и заложила створки намертво. Проветривать спальню я не собиралась, и каждый раз вспоминать об окне, открывая двери, мне тоже не хотелось. Знаю я, как это бывает — по закону подлости такие вещи происходят в самый неподходящий момент.
Закончив с окном, поднялась в гостиную — мой прибор заряжался. Глянула, что делает Нильс. Тот играл, света белого не видел. Ну и славно, можно попить чайку.
Шло время. Нильс играл. Я напилась чая на год вперёд, наелась до отвала, нащёлкалась семечек, создала мышь и клавиатуру, а мой новый девайс всё заряжался и заряжался. Это сколько же энергии в шаре или она не кончается никогда?
Через четыре часа шар мигнул, стал прозрачным, а на чёрном экране появилось новое сообщение с предложением на выбор забрать всю энергию шара или закончить зарядку. Как я перепугалась! Рванула вниз, по пути разбив пустую чашку. Нет, всё не надо! Коснулась экрана. Окно сообщения закрылось. Пропали голубые искорки, засветился экран, сообщил, что заряжен на 100% и готов к использованию. Да? Тогда начнём.
Первым делом смотала шнур зарядки, закинула на буфет и, сев на диван, взялась за мышь. Экран засветился ярким голубым светом, появилось окно регистрации пользователя. Мой компьютер требовал указать настоящее имя и псевдоним, а также — отпечатки ладоней. Бюрократ! Я вписала в поля своё настоящее имя: Изабелла Степановна Коробкина. Компьютер переиначил это по-своему в Изабеллу Стефанию Коро, что мне, в общем-то, понравилось. Но, когда я приложила к экрану ладони, экран мигнул, и в поле «псевдоним» появилось: Изабел Сте Кор! Вот же зараза! И тут возникло новое поле «актуальное имя», куда компьютер быстро вписал: Маргарита Кински. Да что ж такое-то! Когда я собой-то стану?
Компьютер среагировал мгновенно: страница обновилась, появился список ответов на заданный вопрос. Вариантов было три: убить заколдовавшего, произвести обмен с тем, кто заколдовал, произвести обмен с Изабеллой Коро. Это хорошо, конечно, но её пока ещё нет.
Желая отвлечься, решила глянуть, что у меня ещё есть, но почти все библиотеки, кроме созданной мною как пользователем, были закрыты. Причина — недостаточно знаний. Обидно, но исправить это можно было только, обучаясь и никак иначе. Ладно, научимся.
Блям! На экране появилось сообщение. Компьютер спрашивал, нужно ли оставить последние действия в открытом доступе. Что? Сдурел? Где этот общий реестр?
Хлоп! На экране появился длинный список последних изменений, где все позиции, кроме последней были закрыты, а единственная открытая строка содержала данные о моих партизанских действиях: создание нового магического шара с датой и временем. Нет! Удалить! Немедленно! И из корзины тоже! Шух, запись исчезла. Прекрасно.
Так, и что у меня тут ещё есть? Чем владею? Последний вопрос явно оказался лишним. Компьютер задумался, появился значок загрузки данных. И надолго это? Компьютер ответил, что оценка движимого, недвижимого, интеллектуального и прочего имущества может занять от нескольких часов до нескольких месяцев. Нет, столько я ждать не буду! Я глянула на часы, вскочила. Я же завтрак пропустила! Мне только не хватало, чтобы слуги заметили моё отсутствие! Я выключила компьютер, пошла на верхнюю площадку, оттаскивать Нильса от шара.
Как я и ожидала, отбирать смартфон у эльфа пришлось с боями. Нильс вёл себя, как маленький ребёнок. Нудил, клянчил, просил ещё пять минут. Только узнав, что скоро обед, и он играет уже не менее шести часов, Нильс перестал упорствовать. Правда, сначала эльф не поверил, что так быстро время пролетело, но, посмотрев в окно, тяжело вздохнул и протянул расстроено:
— Прям, колдовство какое-то! Я думал, что час прошёл, не больше.
Бедолага. Так, глядишь, игроманом станет.
Нильс посмотрел на меня жалобно, осторожно спросил:
— А можно я в комнатах поиграю?
— Нет.
— Ну, почему-у-у?
— Потому! Хочешь, чтобы меня на костре сожгли?
И Нильс замолчал. Только вздыхал тяжело, поглядывая на заветную коробку с таким ценным содержимым.
Мы вернулись в мои комнаты. На столе стоял завтрак, прикрытый салфеткой. Вздохнув, подумала, что меня спасает только то, что во дворце пока ещё нет прислуги женского пола, а мужики в женскую спальню не заглянут.
Окончился очередной урок, и Гизела под руку с учителем прошли в дом, провожаемые восторженным шёпотом почитателей. За красавицей и учёным закрылись двери, поклонники отправились по домам, не зная, что за закрывшимися дверями происходят очень интересные события.
Войдя в комнату, Гизела оттолкнула учителя, бросилась на диван и забилась в истерике:
— Надоело! Я не хочу! Не хочу! Не буду!
Учитель что-то прошептал себе под нос, громко спросил:
— Королевой тоже быть не хочешь?
Гизела пронзила учителя злобным взглядом, прошипела:
— Эта неграмотная приютская выскочка без всего обошлась.
— Я вижу, вы очень хотите занять место Маргариты Кински. Не рановато ли вы начали думать о мужчинах?
Вскочив с дивана, Гизела подлетела к учителю, сказала, не сдерживая злости:
— Я — Бартош, я думаю, о чём хочу!
Учитель демонстративно вытер лицо, ответил в тон:
— Я вижу, о чём ты думаешь, — и тут же получил по лицу. Впрочем, Берг не испугался, наоборот, разозлился и, схватив Гизелу за горло, чуть сжал руку и прошипел: — Если ты хочешь быть королевой, делай, что велят, или так и останешься Бартош.
Мужчина оттолкнул Гизелу, та упала на диван, прикрыв горло рукой, испуганно смотрела на учителя, а он, улыбнувшись насмешливо, слегка кивнул головой и вышел из комнаты.
Учитель Гизелы — Тадеуш Берг, тот самый учёный, чьи трактаты рекламировала красавица, был фанатично предан науке. Все полученные в наследство деньги Берг потратил на научные изыскания, на пятом десятке оставшись без средств к существованию. Жизнь учёного могла закончиться очень печально, если бы в один прекрасный день на пороге его хижины не появилась фея.
Юная красотка по имени Эмилия предложила Бергу немалое содержание, дом с прислугой и сытую жизнь, взамен не потребовав ничего особенного сложного. Нужно было лишь учить некую красавицу тому, что знал Берг. После коротких раздумий Тадеуш согласился стать учителем Гизелы Бартош, тем более что заниматься с красавицей нужно было лишь час в день — небольшая плата за обеспеченную старость.
Время показало, насколько учёный просчитался. Очень быстро синекура превратилась в каторгу. Конечно, Берг мог отказаться, но, на старости лет вкусив славы, учёный уже не хотел умирать в нищете и безвестности, а без Гизелы вряд ли бы кто-то стал раскупать на корню научные трактаты. Но, всё же, Берг был учёным, потому нашёл, на его взгляд, замечательный выход из положения. Покинув дом Бартошей, Берг сел в карету и отправился за город. Он решил поговорить с феей.
Эмилия жила в доме на берегу лесного озера, километрах в пяти от дворца. Фея не любила шума и суеты, предпочитая уединение. Гостей фея не любила, и не особо обрадовалась визиту Берга, недовольно спросила, зачем пожаловал учитель. Тот рассказал о поведении Гизелы и добавил, что лишь даром теряет время:
— Она глупая, жадная до удовольствий истеричка. Она всё испортит.
— Что вы предлагаете? — спросила фея.
— Если я правильно понял ваши цели, то лучше было бы привлечь Маргариту Кински.
Фея округлила глаза:
— Кого? Вы шутите?
— Ничуть, — Берг отрицательно покачал головой, — она умная, наглая, плюёт на авторитеты, не боится никого и говорит, что думает. Прекрасные данные. Немного подправить, и будет то, что нужно.
Эмилия посмотрела на учителя, прошлась по комнате, заложив руки за спину. Помолчав, кивнула:
— Я подумаю над вашим предложением.
Учитель кивнул, осторожно спросил:
— А что с этой? Она становится невыносима.
— Я заеду завтра, — пообещала фея, давая понять, что аудиенция закончена.
Берг всё понял правильно и откланялся.
Эмилия прошлась по комнате, выглянула в окно, убедившись, что карета учителя уехала, громко крикнула:
— Барбара!
Раздался стук каблуков. В гостиную вошла Барбара — горничная из королевской гостиницы. Девушка изобразила книксен, уставилась на фею в ожидании указаний.
— Что сказал этот болван?
— Какой, ваша милость?
— Кучер, который привёз Маргариту.
Барбара пожала плечами:
— Так я ж говорила! Красотка из салона.
— Точно? — фея прошла к столу, села на стул и пронзила Барбару пристальным взглядом.
— Да, ваша милость.
— А в салоне ты спрашивала?
— Нет. Мне таких указаний никто не давал, — и Барбара с вызовом посмотрела на фею. Волшебница медленно встала, подошла к прислуге, тихо сказала:
— Я думаю, мне не очень нужна помощница, за которую нужно всё делать самой. Собирайся, отправишься назад.
Барбара насторожилась:
— Куда?
— Туда, — многозначительно произнесла фея, и Барбара испугалась, быстро сказала:
— Я всё сделаю, ваша милость. Не извольте сомневаться, — и выбежала из комнаты.
Фея выглянула в окно, проследила за Барбарой, помчавшейся в город, вздохнула:
— Никакого почтения. Никакой благодарности. Может, действительно, начать платить ей деньги?..
Спускаясь в столовую на обед, я боялась, что мне начнут высказывать претензии или устроят допрос, но никто ничего не спросил, из чего я сделала вывод, что моё отсутствие прошло незамеченным, и окончательно обнаглела — решила вечером пойти в башню, проверить, что посчитал компьютер и, заодно, попытаться выведать хоть что-нибудь о Линце.
Так я и поступила. Вечером после ужина немного посидела в своих комнатах, а потом, потушив свет, ушла в башню. Нильс так обрадовался — впереди меня летел! Я не успела дверь открыть, а он уже стоял над душой и канючил, требуя игрушку. Отдала ему смартфон, чтобы не мешал, сама включила компьютер. Посмотрела, что там с моей собственностью. За время моего отсутствия компьютер посчитал только три процента! Да, так действительно будет пару месяцев считать. Я открыла поиск, набрала в строке «Максимилиан Линц» и нажала ввод. Компьютер моментально выдал справку, от которой у меня глаза на лоб полезли.
Максимилиан Линц. Дата рождения: прочерк. Место рождения: прочерк. Семь лет назад получил год тюрьмы за кражу. Шесть лет назад женился. Получил в приданое барк. Шесть лет назад умерла жена. Пять лет назад во владении Линца появился ещё один корабль. Четыре года назад — фрегат. Три года назад — очередной барк. Два года назад — фрегат и замок. Год назад — ещё два корабля: торговый барк и пиратский фрегат. Хм, надо же, прям, чемпион Европы по игре в «Монополию». А как это? Увы, компьютер выдавал только факты, не желая вдаваться в объяснения.
Хорошо, а кто такая Эмилия? Компьютер выдал одну короткую строчку: Эмилия Тальман — фея, местожительство и местонахождение неизвестны. Незадача. Где же ты бродишь, ведьма? Ладно, я знаю, где ты точно будешь через год. И я переключилась на собственную персону. Вот только компьютер знал о Маргарите не больше меня.
Портрета Маргариты Кински не было, биография состояла исключительно из слухов, которые я и так знала. Родители — Хельмут Кински и бедная помещица. Отец умер, мать — погибла в каретокатастрофе. Маргариту родственники сплавили в Пазолини.
О, кстати! Что за Пазолини такое? Компьютер расщедрился, выдал справку. Пазолини оказался чем-то вроде института благородных девиц, куда многие титулованные особы спихивали приблудных дочерей. В связи с нежеланием отцов и матерей светить собственными именами, в Пазолини никогда не афишировали не только имена воспитанниц, но и их количество, даты поступления и выпуска. Последнее обстоятельство объяснило, почему Ядвига не задавала вопросов, зная, где я была. Проверить нельзя — никто не скажет даже королеве. Интересно, а кто же владеет этим заведением, коли не стесняется отказывать даже коронованным особам? Но, конечно же, на этот вопрос ответа не было, да и не надо, и так голова кругом идёт. Маргарита-то, оказывается, ещё та оторва, судя по сплетням. Хотя, что я не видела, как эти сплетни появляются? Вон, про меня уже говорят, что я Гизеле юбку на голову задрала, хотя я её и пальцем не тронула!
Махнув рукой, перестала читать гадости о себе, задумалась, что делать? Убеждать всех, что я — Маргарита, маргаритей не бывает? Ладно, придётся взрывать мозг Линцу, чтобы у него и мысли не мелькнуло, что я — не я. И это не так и плохо. Вздорной девице многое простят, а под этим соусом я могу делать почти всё, что хочу. Осталось лишь выяснить, чего я хочу.
Поразмыслив немного, я поняла, что хочу спокойно жить: не думать о том, что есть завтра, не вздрагивать от стука в дверь, не прятаться по тёмным углам. А это значит?.. Значит, я остаюсь здесь? Да, и спасибо Линцу, что он меня сюда притащил. И тут очень вовремя я вспомнила о рюкзаке, зарытом в избушке. Холера! Его надо забрать. Но как? Мне очень не хотелось покидать дворец, и не хотелось даже искать повод для того, чтобы уйти, но повод нашёлся сам собой, мне даже стараться не пришлось.
Несмотря на то, что сказочная жизнь не была наполнена привычными развлечениями, я не скучала — с Нильсом особо не заскучаешь, — и не бездельничала, тренировалась колдовать, что отнимало немало сил. К тому же я начала читать книги из башни и, занимаясь делами, как-то не особо интересовалась, чем занимаются Линц и Ко. Мужчины тоже не торопились делиться со мной планами и свершениями, потому появление во дворце нового человека стало для меня громом среди ясного неба.
Как-то шла я в столовую, и по пути наткнулась на незнакомого парня, похожего на херувима-забулдыгу. Мордочку парень имел смазливую, но для столь молодого возраста уже слишком потасканную, что вполне объяснимо, парень был сильно пьян, и, забегая вперёд, скажу, что и в будущем трезвым я его не видела ни разу.
Увидев меня, незнакомец метнулся через коридор, опёрся рукой о стену, перекрывая дорогу. Дыхнув в лицо перегаром, сказал:
— Здравствуйте, мадам Маргарита. А вы знаете, что вы намного красивее, чем о вас говорят?
Хотелось бы быть менее красивой, может, тогда бы меня оставили в покое. Но херувим не отступил. Сообщив, что у нас есть кое-что общее, предложил обсудить это в более спокойной обстановке. Кажется, я знаю, что имеется в виду. Обязательно, но не сегодня. Сегодня у меня голова болит. Парень усмехнулся, кивнул головой и убрал руку, освобождая мне путь. Кажется, он так легко сдался, понимая, что я никуда не денусь.
В столовую я не пошла. Поднимаясь по лестнице, чуть не рыдала от обиды. Нет, это нормально? Это королевский дворец или публичный дом? Вот сейчас как приду к Линцу, как закачу скандал!.. И я бы так и поступила, если бы меня неожиданно не осенила классная идея: приставания херувима были хорошим поводом, чтобы удрать. Покидать дворец мне не очень хотелось, но забрать вещи, брошенные на произвол судьбы, всё же было нужно, и я начала обдумывать план побега.
На ужин я пошла, решив не привлекать внимание необычным поведением. За столом херувима не было, но он появился чуть позже, когда я уже шла к себе. Сначала я испугалась, но, взяв себя в руки, спросила у херувима, знает ли он, где находится. Пропойца насторожился, а я, напомнив, что мы находимся в королевском дворце, громко крикнула. Тут же звякнуло железо, на горизонте появился стражник. Херувим сразу потерял весь свой гонор, откланялся. Вот! Получите, распишитесь! И, улыбнувшись гвардейцу, пошла к лестнице. Поднималась по ступенькам, думая о том, как же мне повезло, и как же не хочется никуда уходить, но надо. Нет, надо. Очень-очень надо! Ладно, сейчас посплю, а под утро свяжу простыни, привяжу к батарее и выброшу в окно. Пусть думают, что я сбежала по простыням, а сама — через башню в парк, далее — к королевскому тракту, по которому утром в горы отправится караван лесорубов. С ними доберусь до гор, далее — пешком. Ох, зачем мне это надо?
Ранним утром на заднем крыльце шляпного салона появилась Матильда — молодая дебелая девка, работавшая горничной в салоне мадам Тейт. Матильда пришла к Тейт год назад наниматься в шляпницы, но, застеснявшись, толком объяснить ничего не смогла. Мадам Тейт, как раз искавшая прислугу, оглядев девку, предложила ей работу горничной. Сначала Матильда расстроилась и обиделась, что её так низко оценили, но после, посмотрев на то, как живут шляпницы, завидовать им перестала и даже обрадовалась, что всё так удачно сложилось в жизни. Впрочем, было одно, что не давало Матильде жить спокойно — деньги. Шляпницы имели деньги и немалые. Матильда тоже хотела денег, но хотела получить их, ничего не делая или почти ничего. Такие случаи в жизни горничной бывали, но редко, а хотелось бы почаще.
Оглядев двор, Матильда скрылась в доме и снова появилась минут через пять уже с охапкой покрывал в руках. Пройдя в дальний угол двора, где были натянуты верёвки, Матильда сложила ношу на забор и начала развешивать на верёвках покрывала, зевая во весь рот.
Вдруг с улицы донеслось тихое:
— Эй.
Матильда приподнялась на цыпочках, повела головой вдоль штакетника. Меж досок мелькнуло лицо, женский голос тихо сказал:
— Эй, иди сюда.
— Вот ещё ходить тут! — фыркнула Матильда.
Повесив покрывало, горничная прошла к забору, взяла второе, встряхнула. Взлетела в воздух пыль.
— Апчхи, — донеслось из-за забора.
— Будь здорова, — ехидно сказала Матильда, прошла к верёвкам, начала растягивать на них покрывало.
Дзинь! Меж досок забора показалась рука, блеснули в свете солнца пара серебряных монет. Матильда навострила уши, снова встала на цыпочки, посмотрела на ладонь, фыркнула:
— Десять и золотых.
Рука исчезла. Матильда подождала, забеспокоилась, понимая, что упускает выгоду. Осторожно спросила:
— Эй, померла, что ли?
В щель снова просунулась ладонь. На ней лежали пять серебряных монет. Матильда разочарованно протянула:
— Фи-и-и. Десять.
— Пять сразу, пять потом.
Матильда прищепила край покрывала, оглянувшись воровато, подбежала к забору, схватила деньги, быстро произнесла:
— Что надо?
— Сколько у вас в салоне девиц?
— Десять и три.
— А месяц назад сколько было?
— Столько же и было, — быстро ответила горничная, — плату гони.
Меж досок снова просунулась рука, пальцы сложились в кукиш. Матильда ахнула, схватила руку незнакомки, закричала на весь двор:
— Воры! Грабят!
На крыльцо выбежала мадам Тейт — грузная дама лет сорока, несмотря на ранее утро уже полностью одетая и даже накрашенная. Увидев, что горничная крутится у забора, Тейт крикнула:
— Что там?
— Воровку поймала! — закричала Матильда, — покрывало хотела украсть, — и прошептала, — деньги гони или арестуют.
— Так чего ты смотришь! Стражу зови! — Тейт крутилась на крыльце, нетерпеливо притоптывая.
— Я не могу! Я её держу! — крикнула горничная и тихо повторила: — Деньги давай, как условились!
Тейт начала кричать, зовя на помощь. Залаяли собаки. Вдалеке послышался топот.
— Ах, ты, сука! — донеслось из-за забора, — на, подавись.
На траву упали деньги. Матильда отпустила чужую руку и, собирая деньги, громко кричала:
— Ай, убежала! Укусила и убежала!