19 ноября - день памяти Геннадия Борисовича Здановича, великого учёного-археолога, «русского Шлимана», открывшего людям Аркаим и основателя челябинской археологической школы. В 2020 году он ушёл от нас, взрастив не одно поколение учёных и оставив множество научных работ, которые до сих пор издаются его соавторами.
Это последнее интервью с Геннадием Борисовичем, посвящённое его 80-летию.
Геннадий Зданович, доктор исторических наук, почётный профессор ЧелГУ, заместитель директора по науке Челябинского государственного историко-культурного заповедника «Аркаим» 4 октября отмечает свой юбилей. Приятно, что День рождения знаменитого археолога, открывшего миру Аркаим, совпадает с Днём рождения университета, которому он подарил столько открытий и преданных студентов.
— Геннадий Борисович, как становятся археологами?
— Пути прихода в любую специальность, в том числе в археологию, у каждого свои. Если рассказывать о себе как бы с высоты прожитых в археологии лет, то мой выбор был закономерной случайностью. Даже после школы я не знал, какую выбрать специальность. Недалеко от дома в городе Алма-Ата, где мы жили, был большой завод тяжёлого машиностроения. Мы там бывали на экскурсии с классом. И я с глубоким уважением смотрел на людей в синих спецовках. Хотел походить на них, что-то делать своими руками. Я часто видел, как рождаются вещи в руках моего деда. В годы войны мы жили, вернее, выживали, в горах, на полном самообеспечении.
Была и другая сторона моих интересов. В школе, в восьмом-девятом классах, литературу преподавала пожилая некрасивая учительница. Но когда она говорила о Пушкине или Гоголе, или любом другом писателе, она совершенно преображалась. Восторг от её уроков я ощущаю до сих пор. Вообще, любовь к чтению у меня проявилась очень рано, но та самая учительница дала новый толчок моим гуманитарным наклонностям. Помню совершенно точно свои мысли (с моим другом Геной Осиповым говорим о будущем): человечество накопило столько знаний, столько красоты в восприятии жизни, хочу всё это освоить и впитать в себя. Где-то глубоко в сознании была ещё одна детская мечта. Я хотел стать лесником. Как-то, когда я учился в классе четвёртом–пятом, отец взял меня в заповедник на реку Или. Он с друзьями охотился на фазанов, а меня на охоту не взяли, я сидел в избушке лесника и слушал рассказы спокойного мудрого человека о диких кабанах, косулях, птицах или гулял в окрестностях. Хорошо помню кустарник, жёлтые ягоды и тех самых фазанов – красивых пёстрых самцов и маленьких серых самок. Песок, заросли саксаула, мощный жёлтый поток воды и высокое–высокое небо. Где-то далеко снежное величие гор. Природа завораживала.
Итак, три осознанных с детства позиции для будущей жизни: желание своими руками делать полезное, тяготение к духовной культуре и истории культуры и – природа, мечта о каком-то уединённом месте, где можно жить в гармонии с собой и природой. Это всё каким-то образом должно было воплотиться в будущей профессии. Но её ещё надо было найти. Искал. Работал токарем на упомянутом заводе и лаборантом в институте геологии, учился в сельхозинституте. После окончания кинотехникума работал киномехаником и осветителем в драмтеатре. Мне уже было 23 года, а я ещё не нашёл свою профессию. Всё-таки нужно учиться.
Решил ехать в Свердловск, потому что Урал тоже притягивал с детства – виной тому картинка на корочке учебника по географии для пятого класса и открытки железнодорожных станций из бабушкиного альбома. Хотелось новых мест, новых ощущений. И, отправляясь в дорогу, ещё не решил – в УПИ (политехнический) или в университет на журналистику. И вот я в Свердловске на утреннем, почти ночном, вокзале кормлю голубей карманными крошками. На щитах разная информация. Читаю: исторический факультет готовит археологов. Я пока мало знал об археологии, но это была судьба. И понял я это уже на первых лекциях нашего наставника и учителя Владимира Федоровича Генинга, и работая в археологической лаборатории. Здесь сошлось всё, весь мой жизненный опыт: кино, фото, рисунок. Здесь всё было востребовано. Мои зигзаги оказались прямой дорогой в археологический кабинет и в археологическое «поле».
— Как и когда вы связали свою судьбу с экспедицией ЧелГУ?
— Я был оформлен на работу в университет в августе – ещё до официального открытия ЧелГУ (4 октября 1976 г.). В процессе оформления с Александром Арсентьевичем Голиковым, тогда и.о. ректора сразу было оговорено создание при историко-филологическом факультете археологической экспедиции. В стенах университета стала складываться своя «археологическая школа», она не академическая, а научно-образовательная, и это важно.
Название «Урало-Казахстанская экспедиция» (УКАЭ) возникло ещё в далёких 1967–1968 годах, когда после учёбы в Уральском государственном университете мы с женой Светланой Яковлевной начали работать в Северном Казахстане (Петропавловский педагогический институт – ныне университет), и одновременно отряд под её руководством трудился в составе экспедиции Института материальной культуры АН СССР (Ленинград) на Южном Урале, на территории Ильменского заповедника. Экспедицией руководила замечательный специалист по каменному веку, доктор исторических наук Лия Яковлевна Крижевская. Научный интерес к археологии Урала всегда сопровождал наши исследования и в Казахстане, и в Средней Азии, и на Украине. Так что наше появление во вновь открытом ЧелГУ было, очевидно, закономерным, как и возвращение к истокам в названии экспедиции – УКАЭ, но уже в Челябинском варианте.
— Помните свой первый полевой сезон?
— Полевой сезон – это всегда какое-то особое событие. Как поётся в песне – «лето это маленькая жизнь» (а для археолога – совсем не «маленькая»). Первый мой полевой сезон – студенческая археологическая практика, 1962 год, Тюменская область, Шмаковские курганы раннего железного века. Помню, было удивительное чувство сопричастности с прошлым и ощущение понимания археологического памятника и древнего человека, сооружавшего курган. Сегодня – год 2018. Соответственно, за моими плечами 57 полевых сезонов. И, наверное, самый интересный случай в моей археологической жизни – это Большой Синташтинский курган 2017 года. Оказалось, что я совершенно ничего не понимаю в этом потрясающем сооружении, буквально ничего. А вокруг шум, разговоры – что там Г.Б. выдумывает, это просто насыпь раннего железного века. Все вокруг всё знают, и только я, проживший 57 «жизней» в поле, не знаю ничего. Такой вот удивительный случай. Или ещё. Яркие страницы истории экспедиции связаны с раскопками на укреплённом поселении эпохи бронзы Аландское в Оренбургской области (1997–2001 гг. ). Это самый монументальный памятник «Страны городов». Обнаружили жертвенник в жилище. Вот, расчищаем два перевёрнутых вверх дном сосуда, один из них целый, вокруг них выложенные череп, кости ног и лопатки козы. Интересно! Почти всем отрядом собрались вокруг. Поднимаем целый сосуд, вычищаем из него грунт, и со дна – сильный яркий запах молока! Запах, донёсшийся до нас из 4-тысячелетней древности. Мгновение-другое, и всё растворилось... Было и не было...
— И всё-таки что такое для вас археология?
— Археология – это больше, чем профессия, это образ жизни. Я не представляю себе лета без археологической экспедиции. А как специальность, археология – «наука о жизни», о том, как нужно делать вещи и идеи. Археология даёт чувство сопряжённости с пространством времени. Считается, что продолжительность одного исторического поколения 25 лет. Это значит, что от людей Аркаима нас отделяет не так много – всего 150–160 поколений. А мы – такие другие… Или же нет? Одна из тем археологии – поиски человеком гармонии с природой, и в этом её смысл для создания будущего. Археология на Урале сделала только первые шаги. Все открытия впереди.
— Весной 2005 года Аркаим посетили Владимир Путин и Дмитрий Медведев. С тех пор прошло 13 лет. Как вы оцениваете этот визит сейчас?
— Это было время активного поиска основ национальной идеи России. У меня был очень интересный и содержательный разговор с Медведевым. Отправной точкой беседы послужили отношения с Украиной. Как известно, не мифическую, а документальную историю России мы начинаем с Киевской Руси.
Дмитрий Анатольевич сообщил, что он недавно просмотрел десяток вузовских и школьных учебников изданных на Украине. Русскому народу, Московии в этих учебниках места нет. И очевидно, в России прямого возврата к старым историческим концепциям не случится. Наш разговор сходился на том, что необходимы новые подходы к поискам древнейших исторических корней русского народа и в целом славян. Необходимо заново обратиться к глубинам нашего общего индоевропейского единства. Здесь огромную роль наряду с лингвистикой должна сыграть археология. Особое внимание нужно обратить на наше северо-евразийское пространство. Здесь суровые условия для жизни, резко континентальный климат степи и лесостепи, глухие тёмно-зелёные леса от океана до океана. И здесь на протяжении тысячелетий бок о бок, рядом живут разные народы – угры, тюрки и индоевропейцы – славяне. Что их объединяет, какие ценностные ориентиры заложены в их совместном бытии в евразийских ландшафтах?
Для меня рассуждения Дмитрия Анатольевича были чрезвычайно близки, разговор складывался просто и доверительно. Я воспринимал его как интеллектуальный посыл современности, где наука и политика выступали в неразрывном единстве.
Что главное я могу сказать о встрече с Владимиром Владимировичем? Он с подчёркнутым интересом отнёсся к экскурсии по музейному комплексу и музеефицированному раскопу на укреплённом поселении. Я был удивлён грамотности и, я бы сказал, профессиональности его вопросов. Когда он задал мне сложный вопрос по проблематике ранней индоевропейской истории, я удивлённо спросил, откуда ему ведомы такие тонкости науки, Путин, смеясь, ответил: «Меня готовил Медведев». Хочется отметить, что Владимир Владимирович легко нарушал регламент встречи. Ему было интересно пообедать у нас в юрте с бешбармаком и кумысом.
Этот визит не был просто праздным интересом. Поездки по археологическим памятникам (Путин побывал на раскопках древнего Новгорода, Пскова) были временем поисков путей к национальной идее новой России. В этом смысле поездки были полезны и для нас, археологов, и для политиков. И я надеюсь, что этот интерес ещё принесёт свои плоды. Мы наконец выберем свой собственный путь «евразийской целостности», уготованный нам историей и природой.
Геннадий Зданович имеет правительственные награды: медаль «За вклад в наследие народов России» (2002 г.), знак «За заслуги перед Челябинской областью» (2008 г.), нагрудный знак «За заслуги. Челябинский государственный университет» (2008 г.), удостоен звания «Человек года – 1998» в номинации «Научная деятельность» Челябинской области.
3 октября 2018 г.
Автор материала: Вероника Цветкова
Фото Александра Соколова, Александра Таирова, личные архивы.
