16 (28) апреля 1841 года, накануне 23-летия цесаревича Александра Николаевича, в Большой церкви Зимнего дворца состоялось его бракосочетание с принцессой Максимилианой Вильгельминой Августой Софией Марией Гессен Дармштадской и Прирейнской (в православии Марией Александровной).
Через некоторое время после женитьбы цесаревич Александр Николаевич заинтересовался 20-летней княжной Александрой Долгорукой (в некоторых источниках Долгоруковой), фрейлиной своей жены Марии Александровны. Княжна Александра Сергеевна была принята фрейлиной ко двору цесаревны Марии Александровны в 1853 г. Княжна Александра Сергеевна получила фрейлинский шифр, который «избавлял её от домашнего гнета».
"Великая княгиня взяла ее к себе, чтобы вырвать из той тяжелой обстановки, в которой она находилась в семье. Рассказывали, что она всегда была предметом ненависти со стороны своей матери, которая так ее била, что развила в ней болезнь, похожую на падучую. Она впадала в состояние столбняка, продолжавшееся иногда целые часы», - так вспоминает фрейлина Анна Тютчева об Александре Долгоруковой.
Княжна Александра Долгорукова родилась в ноябре 1834 года, а в пору зачисления на службу ей было 19 лет. Она родилась в многодетной семье камергера князя Сергея Алексеевича Долгорукова и княгини Марии Александровны, урождённой графини Апраксиной. У Александры имелось еще 4 брата - Николай, Александр, Алексей, Дмитрий и 4 сестры - Анна, Маргарита, Варвара, Мария. Проживало семейство в Санкт-Петербурге на Дворцовой набережной, в Нарышкинском доме. Семейство было из московских Долгоруких, но сменив Москву, на Петербург они о первопрестольной и думать забыли, а фамилия Долгорукие как-то сама собой сменилась на Долгоруковы.
Внешность Александры описала фрейлина Анна Тютчева:"«В день моего переезда во дворец цесаревна познакомила меня с княжной Александрой Долгоруковой, которая уже шесть месяцев исполняла при ней обязанности фрейлины. Это была совсем молоденькая семнадцатилетняя девушка (на самом деле 19-летняя - год рождения 1834, а речь идет о 1853-54 гг), один из самых сложных и самых непонятных характеров, какие мне пришлось встретить в течение всей моей жизни. На первый взгляд эта девушка, высокого роста, худая, развинченная, несколько сутуловатая, со свинцово-бледным лицом, бесцветными и стеклянными глазами, смотревшими из-под тяжелых век, производила впечатление отталкивающего безобразия. Но как только она оживлялась под влиянием разговора, танцев или игры, во всем ее существе происходило полнейшее превращение. Гибкий стан выпрямлялся, движения округлялись и приобретали великолепную, чисто кошачью грацию молодого тигра, лицо вспыхивало нежным румянцем, взгляд и улыбка приобретали тысячу нежных чар, лукавых и вкрадчивых. Все ее существо проникалось неуловимым и поистине таинственным обаянием, которое подчиняло себе не только мужчин, но и женщин..."
Не смотря на явный интерес цесаревича, фрейлина Александра Сергеевна была весьма привязана к своей повелительнице - цесаревне, но не отказывалась, в то же время, и от легкого флирта с Александром Николаевичем. В 1854 году Тютчева писала: «Она не отказывает себе в удовольствии слегка пококетничать с великим князем, и об этом много говорят при дворе. Я думаю, что в этой игре есть много ребячества, а может быть, и желание подразнить и скандализировать лиц, недоброжелательный надзор которых она чувствовала над собой, так как вызывающее отношение к общественному мнению у неё в натуре».
По линии отца княжна была потомком члена Верховного тайного совета князя Алексея Григорьевича Долгорукова. Последний сосватал одну из своих дочерей, княжну Екатерину, российскому императору Петру II. Александра Сергеевна приходилась дальней родственницей и княжне Екатерине Михайловне Долгоруковой (1847—1922), до которой черед дойдет через 10 лет, а Александра Сергеевна была четвероюродной сестрой Михаила Михайловича, отца будущей княгини Юрьевской.
При дворе поначалу все думали-гадали об отношениях цесаревича Алексанра Николаевича и фрейлины Александры Сергеевны, и если Анна Тютчева считает, что у них был роман, то у графа Шереметева несколько другое мнение, но изложил он его, судя по всему, лет через 10, когда уже у царя разгорелся роман с другой Долгорукой - Екатериной. Граф Шереметев пишет: «Известно её положение при дворе, хотя оно было не совсем таково, каким многие считали. Это — не княгиня Юрьевская, и сравнение невозможно. Умная, вкрадчивая, проницательная и властная, она владела волею и сердцем Самодержца, но не в ущерб приличию и порядочности. Она фрейлина большого двора и из публики нередко составляет обычную партию Государя».
По всей видимости роман продолжался несколько лет (8-9 лет), поскольку есть записи (в режиме реального времени) Великого князя Константина Николаевича Романова, оставленные в его дневнике за 22 ноября 1859 г. «Успели до обеда немного прокатиться. В это время у Орловских ворот встретили Сашу (Императора Александра II) верхом, а вслед за тем Александру Сергеевну Долгорукову, так же верхом, совершенно одну. Заключение из этого нетрудно. Больно».
Княгиня Е.А. Черкасская тоже высказывается в дневнике в 1859 г. в "пользу романа" и порицает фрейлину: «Императрица казалась грустна, что, впрочем, приписывается ее здоровью. Кн. Долгорукая устраивала картины, в которых участвовала, очень хлопотала. Государь обращал на нее большое внимание, чего она очень искала вообще, заслужила всеобщее порицание, но много способствовала оживлению и веселию».
К моменту вступления Александра II на престол у него было шестеро детей. Жена беспрерывно то болела, то вынашивала ребенка, а Александр Николаевич всегда был жизнелюбом. Императрица молча страдала и переносила его увлечения, никак их не комментируя.
В процессе романа Александра Николаевича с Александрой Сергеевной дошло дело и до плохого самочувствия фрейлины. "Неприличный" обморок фрейлины случился прямо на глазах царицы Марии Александровны и вызвал много слухов и кривотолков, но царица была спокойна:
«20 ноября 1855 г. Сегодня вечером княжне Долгоруковой сделалось дурно. Императрица продолжала перелистывать журнал с полнейшим спокойствием: это было вызвано, может быть, слишком большим интересом, проявленным Государем».
Более того, государыня, обладающая незаурядным умом, взяла фрейлину в союзницы, для помощи в продвижении им государственных реформ.
"В 60-х годах 19 в., в эпоху великих реформ, фрейлина Александра Сергеевна Долгорукова играла большую роль. Ясность ее ума и твердость характера часто заставляли Александра II настойчиво следовать по избранному им и ею пути". Ее называли “La grande Mademoiselle”. Императрица Мария Александровна и принцесса Александра Сергеевна образовали свой собственный альянс для поощрения социальных реформ, проводимых Александром II, и поддерживали его.
Внезапно эта связь царя с Александрой Долгорукой оборвалась.
В один прекрасный день в 1862 году фаворитка Александра Сергеевна появилась в дворцовой церкви с распухшими, красными глазами. Во время службы она глотала слёзы, а все, кто за день до этого пресмыкался перед ней, теперь держались поодаль от несчастной." В этот же день многие при дворе окончательно поняли, что роман императора с фрейлиной оборвался, и торжествовали, не жалея "развенчанную любовницу.
Александра Сергеевна вышла замуж за Петра Павловича Альбединского, которого царь поспешил назначить Варшавским губернатором.
До свадьбы с фрейлиной Альбединский вел весьма фривольный образ жизни. В 1856 году его отправили во Францию с дипломатической миссией – вручить императору Наполеону III российский орден. В ответ император наградил самого Альбединского офицерским крестом ордена Почетного легиона. Раз такое дело, Альбединского вторично направили с дипломатической миссией в Париж, но российский генерал-писатель Н. Залесов утверждает, что Петр Павлович столь близко сошелся с императрицей Евгенией, что император Наполеон III попросил отозвать "данного дипломата" из Франции.
Сенатор Е.М. Феоктистов писал: «Альбединский, как громадное большинство гвардейских офицеров николаевского времени, провел молодость в кутежах и светских развлечениях, он был очень умен и даже образован, если под образованием понимать умение превосходно говорить по-французски и по-немецки, но ни тогда, ни позднее не читал он ни одной серьезной книги на этих языках, редко приходилось мне встречать мужчину более красивого, с такими изящными манерами - понятно, что он пользовался успехом у женщин. Между прочим, находился он в связи с известною писательницей графиней Ростопчиной и имел от нее сына. Во время Крымской компании он обратил на себя некоторое внимание под Севастополем, имя его встречалось в бюллетенях, он был даже ранен, ... ранен прилично, насколько ему было нужно, как выпадает на долю лишь подобных счастливцев...».
После бракосочетания с Александрой Долгоруковой Петр Павлович Альбединский сделал неплохую карьеру, дослужившись до генерала. У четы Альбединских родилось трое детей - Мария, Ольга, Александр.
Генерал П.П. Альбединский умер в Варшаве в 1883 году в результате неудачной операции камнесечения. После смерти мужа, Александра Сергеевна получила пенсию, а в мае 1896 года, во время коронации императора Николая II, получила придворное звание стас-дамы и награждена орденом Святой Екатерины 2-й степени. Александра Сергеевна Альбединская умерла в Ницце в 1913 году.
За этим увлечением царя следовали и другие, быстро сменяя одно другое, была в жизни Александра II и еще одна Долгорукая – Екатерина, но об этом уже было написано.
Алена Ли.