Я уткнулась лицом в лошадиную морду и, не выдержав, зарыдала от обиды и разочарования. Как же так? Ну как же так?
Я его по ночам шила. На муслин вишневого цвета полгода копила, нитки золотые на день рождения выпросила, узоры для вышивки сама придумывала, кружево чёрное плела, даже хрусталь сама научилась полировать, потому что ни один из мастеров не рискнул взяться за изготовление кабошонов для пояса по моим задумкам: сказали, что сделать такое нереально. Ну, ну, продолжайте и дальше так думать!
— Как же так, Ночка? — спросила лошадку. — Как же так?! Всё же хорошо начиналось.
Я грустно посмотрела на городскую стену.
— Что же теперь делать? Придётся домой возвращаться. Замуж выходить...
Лошадка фыркнула и тряхнула головой. А меня осенила-таки здравая мысль:
— Правильно! Что я одна сделаю? Он же оружием вроде как угрожал! Надо к страже бежать! А вдруг разбойник ещё не ушел?! Или сумка на дороге валяется? Глядишь, они успеют поймать этого вора или найдут мою пропажу!
И вместе с Ночкой мы поспешили к городским воротам. Сонный солдат, дежуривший на посту, подсказал мне, как найти отделение блюстителей порядка. Я не шла — я почти бежала. Ночка за мной с трудом поспевала. Железные подковы звонко цокали по дороге. Хорошо, что сейчас только ранее утро: людей на улочках практически не было, а значит, никто не мешал нашему стремительному передвижению.
Я постучала в дверь отделения. Тишина. Ещё раз постучала, а потом и вовсе заколотила двумя руками.
— Кто здесь? — спросил заспанный стражник, открывая решётчатое окошко.
— Скорее! Пожалуйста. У меня платье украли!!!
Мужчина сощурился и окинул меня придирчивым взглядом.
— Вы чего, барышня, на месте же!
Я было растерялась, но потом поняла, что имел в виду блюститель порядка.
— Нет! — замахала руками. — Я про конкурсное! Без него меня не пустят! Я мастерица, на конкурс «Золотые руки» приехала. При мне в сумке платье было вишневого цвета из муслина. Манжеты и подол отделаны черным кружевом. Талия завышенная…
— Стоп, стоп! — проговорил растерянный солдат, потирая подбородок. — Заходи.
И он открыл дверь.
Я оказалась в широком тёмном коридоре, в конце которого была ещё одна дверь. За ней спряталась маленькая комнатка с окошком, через которое пробивался робкий утренний свет.
— Вот тебе стул, стол, бумага, чернила и перо, — сказал стражник, застегивая темно-зелёный мундир. — Садись и пиши.
— Что?
— Заявление.
— Какое?
— На имя начальника городского управления… написала?
Я растерянно кивнула.
— Молодец. Далее пиши, что с тобой приключилось, когда, где. Написала? Хорошо. Приметы. Да подожди ты со своим платьем, мастерица! Я про преступника. Как он выглядел?
Я задумалась, припоминая. Да что там в той темноте разглядеть-то можно было? Да и перепугалась я слишком, чтобы особые приметы отмечать. Разве что одёжка…
— На нём была стёганая тёмная куртка, кажется, из шерсти, но могу ошибаться. Рукава коротковатые, а на правом — так и вообще белая заплатка примётана белыми нитями.
— Белыми, говоришь? — уточнил стражник. — А лицо?
Я развела руками.
— Не помнишь. Ладно. Теперь пропажу описывай.
Вот на этот пункт я не пожалела ни сил, ни терпения. Про каждый стежок вспомнила. И даже про одну маленькую деталь, которую я бы хотела сохранить в тайне, но раз такое дело… Когда я шила его, под подклад у меня медная монетка случайно попала. Нехорошо, конечно, но я уже решила оставить все, как есть. Никто же не заметит. А после конкурса я обязательно все переделала бы.
— Готово? — спросил меня солдат, когда я поставила под текстом подпись. — Хорошо. Заявление я принял. В течение трёх дней мы его рассмотрим. И…
— Погодите, какие три дня? — перебила я мужчину. — У меня конкурс послезавтра!
Солдат погладил подбородок и приписал внизу под текстом моего заявления: «Срочность».
— Извини, больше сделать ничего не могу. Ответ по адресу придет. Ждите.
— И что же мне теперь делать? Домой возвращаться? Замуж выходить?— спросила я, совсем растерявшись.
— А чем тебя замужество не устраивает? — хмыкнул мужчина, ставя на листок печать.
Я пожала плечами. Как объяснить человеку, что ни папа, ни Степа не разрешат мне иметь мастерскую и, тем более, работать в ней.
Поняв, что спорить бесполезно, я поблагодарила стражника и вышла на улицы пробудившегося города.
«Ладно, — успокаивала саму себя. — В конце концов, не всё так страшно. Бандит мог бы и убить, а так, подумаешь, всего лишь платье украл».
Платье… Я вновь разрыдалась. Но разве можно помочь слезами горю? Я собралась с силами, взяла себя в руки и успокоилась. Что ж, видимо, судьба мне стать женой Степы и вышивать самые красивые рубахи да наволочки в округе. И ничего в этом плохого нет. А мечта… великовозрастная баба я уже, чтобы мечтать! Пора бы остепениться и угомониться.
— Давай-ка перекусим, — предложила лошадке. — А то всю ночь скакали. Устали обе.
Я выбрала ближайшую закусочную, привязала Ночку и заказала для неё сена, для себя омлет и чай. М-да, недолгим был мой побег. Погуляла на свободе, и хватит. От папеньки, конечно, достанется знатно: опозорила и его, и себя, и жениха. Сейчас, наверное, все от мала до велика мой поступок обсуждают.
И оставаться нет смысла: платья нет — конкурса нет, инструментов нет – работы нет, а без конкурса, работы и рекомендаций в городе делать нечего.
Вот и «сбылась» твоя мечта, Марья! Известность, триумф, почёт, уважение, слава, собственная мастерская в центре столицы — все благополучно прошло мимо тебя! И по твоей же дурости. Я вновь чуть не разревелась.
Заплатив за завтрак, который отдавал во рту обидной горечью, я пошла за Ночкой, но моей лошадки в стойле не оказалось.
— Где моя лошадь? — прокричала, возвращаясь обратно в закусочную. Хозяйка пожала плечами. — Что значит, Вы не знаете?
— Следить надо было, барышня! А мы, вот…
И женщина ткнула пальцем в маленькое объявление на двери: «За сохранность оставленных на столах, лавках, табуретах предметов и коней в стойлах владельцы заведения ответственности не несут!»
— И как мне домой вернуться?
Хозяйка вновь пожала плечами.
Вот и приехали! Ну, здравствуй, столица нашего чудесного славного государства!
И я побрела в уже знакомое мне отделение городской стражи.
На входе меня встретил все тот же солдат, уже бодрый, веселый и аккуратно причесанный, в поправленной форме.
— Та-ак, — протянул он, завидев меня. — И чего я непонятного утром сказал? Ответ придет по указанному в заявлении адресу!
— Да нет. Вернее, грустно, конечно, но я по другому делу, — ответила я. — Коня у меня украли.
Стражник хотел было рассмеяться, но быстро взял себя в руки, выпрямился и суровым голосом отчеканил:
— Платье украли, коня украли. Дальше что своруют, барышня? — он укоризненно покачал головой. — Заявление будете писать?
И я написала. Уже второе за этот день. Ой, папа будет рвать и метать, когда письма с результатами расследования получит. Точно дома запрёт. Даже нос высовывать на улицу до свадьбы запретит.
— Вы бы, барышня, домой возвращались, — проговорил страж порядка, ставя печать под заявлением. — А то, не ровен час, еще каких приключений найдёте. К папе, к маме, к жениху под крылышко… жених-то есть?
Я кивнула.
— А что так грустно? Плохой, что ли?
— Да нет. Степа хороший.
— Вот и возвращайся!
Покинув отделение, я остановилась на улице, думая, что же делать дальше.
Пересчитав монеты, я пришла к выводу, что, если пристроиться к какой-нибудь телеге, денег на дорогу хватит. А может, кого из знакомых на рынке встречу? Так если слезно попросить, заберут, бесплатно довезут? Правда, кости потом перемоют, но что поделать?
Я грустно поплелась в сторону городского рынка, мысленно репетируя речь виноватой, раскаявшейся, осознавшей всю глубину своего падения и просящей у всех прощения. Правда, сомневаюсь, что мне поверят. Надо бы не забыть пеплом голову посыпать… чтобы выглядеть убедительнее.
И я ведь даже не на своём коне вернусь. Стыд и позор на мою рыжую шевелюру! А мама-то как рисковала ради доченьки своей, все свои сбережения отдала...
Невеселые думы крутились у меня в голове, пока я брела по красивым мощеным улочкам столицы. Хотя это я так думала, что они красивые. А как иначе? Разве может быть в столице что-то некрасивое? На самом деле я ничего не видела.
Все перед глазами расплывалось. Слёзы мешали разглядеть и оценить необычную современную архитектуру: стройные каменные башни со стеклянными и золотистыми куполами, старые разноцветные терема, стрельчатые окна соборов, статуи фей, коней в мраморных чашах фонтанов и яркие душистые клумбы из неприхотливых цветов.
Я присела на лавочку в парке неподалеку от набережной и уткнулась лицом в ладони, с трудом сдерживая рыдания. Хоть и столица, а все одно — большая деревня; знакомых встретить можно на любой улочке, потом будут на всех скамьях да завалинках околицы обсуждать, как выскочка Марья слёзы глотала.
Надо мной шелестели серебристые тополя, готовящиеся со дня на день украсить аллеи «сугробами» пушистого летнего «снега». Я поймала пушинку — оказывается, она зонтик одуванчика напоминает.
«Снежинка» лежала на моей ладони, не собираясь таять, а я рассматривала её и думала: как бы это было красиво — платье из мягкой воздушной сетки цвета серебристого пуха, украшенное перламутровой вышивкой парящих семян одуванчика. И расшитое мерцающими каплями эльфийской смолы, внутри которой застыл бы посыпанный хрустальной пылью тополиный снег.
«Надо бы набросать эскиз…», — подумала я по привычке, почувствовав прилив вдохновения, но сумка-то моя осталась дома. Да и есть ли теперь смысл в этих эскизах?
Ладно, хватит слезы глотать. Степа, жди меня! Ещё немного посижу и отправлюсь к тебе!
И в этот самый момент, когда я уже приняла самое сложное решение, на другой конец скамьи опустилась девушка. Рыдала блондинка знатно, взахлёб, от души. Даже я растрогалась, хоть обычно сантиментами не страдала, но тут, видимо, наши рыдания сошлись...
#рассказ #юмор #женский юмор #сказка #юмористическое фэнтези #мастерица #рукодельница #рукодельницам #любимоедело #для настроения