Таня вышла на улицу погулять, за ней возле соседей напротив увязалась чужая собака, беззлобно тявкая. Девочка подбежала к калитке, где недавно видела знакомую тетю, открыла ее и быстро захлопнула перед носом собаки. Та тявкнула для приличия и развалилась перед забором. Во дворе никого не было. Окна в доме зашторены. Лишь в дальнем окне маячила из угла в угол ее фигура.
- Тетя,- закричала девочка тоненьким голоском.
Никто не выходил. Только послышался грубый мужской голос из сарая:
- Кто там? Заходите. Собаки нет.
- Ой,- испугалась малышка.- Хотела выскочить на улицу, - там злая собака, а за домом дядька с громким голосом.
Она заплакала, прикрыв лицо ладошками.
-
- Откуда у нас такая хорошенькая плакса появилась?- поинтересовался дядька, вышедший с ведром картошки из сарая. На Таню глядела пара добрых глаз.- Кто посмел обидеть девочку в моем дворе?
Таня осмелела:
- И вовсе не в вашем! Вон та собака за мной бежала и гавкала. Я испугалась и заскочила сюда. Тут живет красивая тетя с грустными глазами. Я ее в магазине видела.
- Ах, вот оно, что! Так это моя приемная дочка- Любаша. Она всегда грустит. Ей одиноко - потеряла маму, папу, друга и ребеночка.
- Ой, как жалко, надо найти ей нового друга. Мы когда уезжали из Белоруссии, там осталась моя подружка Юлька. Я скучала тоже по ней. А теперь привыкла.
- И Люба привыкнет. А пока вот мается, грустит и плачет.
- А можно я зайду к ней в комнату? И стану ее другом. Нам вдвоем не захочется больше расстраиваться. Знаете, какая я бедовая!
- Представляю! Пойдем, милая подруга, я провожу тебя к ней. Ты и правда своей милотой сможешь ей заменить сейчас весь мир,- улыбнулся дядя и показался Тане вовсе не страшным, а добрым. У него даже глаза сейчас смеялись.
Он открыл дверь в сени, пропустил вперед малышку, потом вошел сам.
- Люба, - зычно подал он голос.
- Что, Михаил Игнатьевич? Вам помочь?
- Нет, дочка! Встречай гостью!
Люба удивленно посмотрела на Таню из двери:
- А, это ты, Танечка!? Проходи, как раз чай хотела пить!
Счастливая Таня подняла вверх брови:
- А ты что, тетя, знала, что я приду?
- Догадывалась!- Подыграла девочке Люба.
- Вот здорово! А чай я люблю. Особенно с сушками. Бабушка раньше, когда была война, вокруг стреляли, и было страшно, иногда на колхозном поле находила картошку, перемалывала со всякой травой и делала какие-нибудь лепешки. А сама смеялась: «Будем пить чай с сушками». Мы с сестренкой слушали ее сказку, и пили с ней чай. И он казался особенным.
- А где ж теперь твоя бабушка? – Спросила Люба.- Там осталась?
- Девочка отвернулась и совсем по-взрослому ответила, глотая слезы:
- Так немцы ее и убили, когда она искала в мерзлой земле еще клубни для сушек.
- Ой, прости, я не знала,- прошептала Люба, гладя на голове девочки пушистые кучеряшки.- Горемычные мы с тобой, Танюша. Ну, ничего. Говорят, время лечит. Сушек у меня нет, а вот конфеты для тебя найдем. Правда, дедушка?
- А как же! – поддакнул деда Миша и достал из кулька несколько сладких тянучек в обертке.
- Знаешь, тетя Люба, нам надо с тобой дружить. Тебе одной плохо, и мне тоже. Машка еще маленькая, ничего не понимает, мама с папой и дядя Саша вечно заняты, а мне иногда и поговорить не с кем.
- Так ты и приходи ко мне в выходные.
- Обязательно прибегу. А ты меня проводишь сейчас до дома, а-то какая-то собака не пускает.
- Пойдем, милая, прогуляемся. Кстати, на улице уже смеркаться начинает. Как бы родители не потеряли тебя.
- Не потеряют, они знают, я всегда дорогу домой найду. Да и поздно с работы возвращаются. Дядя Саша раньше приходит.
Перед глазами Любы возник облик Таниного дяди с красивыми серыми глазами и приятной улыбкой.
- Это тот, который с тобой в магазине был?
- Ну, да! Он в аэропорту работает. А это близко от дома.
- И что же он там делает?
- Так самолеты заправляет, кажется. Или ремонтирует…
На улице Люба взяла девочку за руку. И так ей стало хорошо и тепло, как будто не чужую малышку вела сейчас домой, а родного потерянного ребенка, которого уже любила и желала тогда, несмотря, что он от постылого мужа. Но в момент зачатия она не видела и не слышала его. Перед ее взором был самый близкий и желанный. Может, это похоже на болезнь, но она вынашивала и ждала его, как память о Боре.
- Тетя Люба! Вы опять загрустили?
- Все нормально, милая! Просто вспомнила кое-что!
- А вон дядя Саша идет,- Таня высвободила руку и побежала навстречу парню в рабочей куртке, но такому же симпатичному, как в магазине.
Любе даже показалось, он внешне чем-то сейчас напоминал ей того, о ком не могла еще забыть. Подумала: уж не» крыша ли поехала от переживаний?»
- Какая встреча!- Протянул Саша руку Любе, когда Таня чуть ли не волоком притащила его за руку к Любе. – Я Саша.
- А я знаю, Таня много о вас рассказывает.
- Да всякое. А я Люба. Мы тут рядом живем. Вон в той хатке.- Она ладонью указала на жилище своей матери с отчимом.
- Я так удивился, когда вас снова рядом с Танюхой увидел. Она в тот раз обескуражила своим поступком. А теперь опять на руки просилась?
- Да нет, ее испугала собака. И мы просто пили чай. С ней так хорошо становится. Спокойно.
- Я бы не сказал. Бывает, не знаешь, куда деться от них обоих.
- Я пригласила ее в гости в воскресенье. Скажи там своим.
- Нетрудно это сделать. Хоть от одной отдохнут. У брата две дочки. И одна другой стоят.
- Дядя Саша! Ты совсем замучил разговорами тетю Любу. Я в кофточке и то подмерзать стала. А она в одном платье.
Люба с благодарностью посмотрела на свою новую подругу. Ей действительно стало прохладно. Не хватало еще заболеть.
- Ой, извините, Люба! Мы пойдем. Скоро Танины родители с работы придут, надо еще Машеньку от няни забрать. До свидания, приятно было познакомиться.
- В воскресенье жди меня! Я обязательно приду,- оглянулась Таня. - Готовь чай и конфеты. Мне хорошо с тобой.
Люба в ответ только улыбнулась. Давно она не слышала таких слов. Раньше папа с мамой все время их говорили.
Рабочая неделя в этот раз пролетела незаметно. Раньше она с тоской смотрела на часы в ожидании окончания смены. Теперь за мысленными разговорами с девочкой и ее дядей время бежало, а не ползло черепахой. Непосредственность и участие малышки грели ей душу, напоминали прежние времена в семье. А добрый взгляд парня будоражил почему-то сердце. Что в нем особенного? Неужели ее влечет только схожесть с Борей? Или она стала забывать прежние чувства?
Как назло, в воскресенье снова припустил дождь. Как же Люба не любила такую погоду. Постучал немного по подоконнику, потом полился струями. И вот за окном льет ужу, как из ведра. Небо серое и обложное. Неприятно выглядывать в окно и догадываться при этом, что девочку вряд ли родители отпустят со двора в такую погоду. Отчим и тот забрался на русскую печку, кряхтя:
- Когда уже кончатся эти дожди? Все косточки ломит! Зря ты, Любаша, ждешь Танечку. В такую погоду хороший хозяин собаку-то из дому не выпустит, а тут дитя малое.
К хлестанью дождя в стекло добавился ветер.
- Господи, какая непогода разыгралась на улице.- Сообщила мама, выглянув в окно. Пойду-ка я чайник поставлю.- Люб, посмотри в окно. Кто-то у калитки стоит, по-моему.
- Да это же Таня с сестренкой. – Девушка схватила с вешалки плащ и выбежала во двор, держа его двумя руками над головой.
Она спешно открыла калитку и впустила промокших малышек.
- Прячьтесь скорей под мой плащ, а-то скоро растаете, как Снегурочки.
Девочки улыбнулись и прижались к Любе с двух сторон. Из тени показался Саша:
- Вы извините, я их не просто привел, а с просьбой. Сегодня воскресенье, а в аэропорту объявлено штормовое предупреждение на ближайшие два часа. Всех вызывают на работу.
Няня Маши отказалась работать в выходной, а брат с невесткой уехали в Ставрополь за продуктами. Не могли бы вы присмотреть за ними это время? Я постараюсь быстро вернуться.
- Конечно, конечно! Все будет нормально. – Ответила Люба на бегу, схватив девочек на руки.
Родители видели эту картину. И на входе забрали Таню и Машу у Любы и быстро занесли в комнату. Когда Люба вошла вслед за ними, раздетые дети уже грелись на русской печи. А их вещи висели возле нее.
Пока мама накрывала на стол, Люба утюгом просушила детские платьица и чулки.
- Быстренько все к столу,- скомандовала потом громко.- И накрыла плечи каждой расшитыми платками мамы Жени.
Вскоре все сидели за столом. Специально для Тани девушка приготовила к чаю драники, которые бабушка девочки называла сушками. И теперь сестренки переглядывались:
- Как бабушкины сушки! Да? – спрашивала у сестры Таня.
Малышка кивала головой:
- Угу.- Рот был занят.
- Знаешь, что я подумала,- вслух произнесла мама Шура.- Ты принесла мамы Женины вещи. Может, что-то девочкам перешьем из них?
- А что? Можно! Там у нее два фланелевых стареньких халата есть – как раз получатся теплые платья.
Ко времени возвращения Саши с работы у девочек уже появилось по платьицу с рукавами. И покроены две ковбойки из вельвета. В свободные вечера будет, чем Любе заниматься. Хмелевы на один из дней рождения подарили дочери швейную машинку. И к выходным у них появятся обновы.
Трудное было время. У многих детей не находилось даже сменного белья. Когда ложились спать, мамы или бабушки стирали их вещи и развешивали у печки. А утром они снова их надевали. Любу заботы о соседских отвлекли от неприятных мыслей, она чаще стала улыбаться. Еще стало заметно, с каким интересом Саша и Люба смотрят друг на друга.
Когда Люба отдавала парню высушенные вещи, Саша нечаянно дотронулся до руки девушки. И задержал на ней свою. Оба вздрогнули, но не отдернулись, а покраснели. И потом по очереди смотрели друг на друга, как бы стесняясь вспыхнувшего интереса.
Мама Шура шептала супругу:
- Слава тебе, Господи! Хоть огонек в глазах дочки засветился! А-то ходит, как сомнамбула или робот.
- А ты заметила, как смущаются Саша и Люба, встретившись глазами?
- Еще как! И рада этому до потери пульса! Может, сойдутся? Смотришь, и своих внуков дождемся.
- Надо как-то с Сашей поговорить на эту тему.
- Ты, Миша, только почву прощупай, не навязывайся.
- Есть, товарищ командир,- шутя, отрапортовал супруг и повалил Шурку на кровать. Они хоть и мечтали о внуках, совсем не были стариками. Еще сами могли заиметь пару малышей, только было б чем их кормить. Хотя и считается, « если дал Господь дитя, даст и на дитя». В эти годы эти слова не казались верными.