Пока мы шли до ворот, Витька болтал, не умолкая. Что, впрочем, было мне на руку. У меня никак не могли сложиться в голове ответы на вопросы. Как же братья меня нашли? Как они снимают боль, но главное – было ли происшедшее вчера со мной наяву, или же это был сон, бред!? Да, Рома, а надо ли тебе туда соваться!? Ещё одно такое пробуждение, и психушка по мне не просто плакать, а рыдать будет.
– Роман, ау, Таймыр вызывает... – друг тряс меня за плечо, – ты вообще слышал, что я тут тебе говорил?
Казалось, Витька вот-вот лопнет от возмущения:
– Я, видите ли, ему всё расписываю, а он изволит находиться в иномирье.
– Как ты сказал? Иномирье? Да, пожалуй, ты прав! Как я сам не догадался, ответ же лежит на поверхности! – Я с ужасом осознал, что, наблюдай я за всем со стороны – обязательно вызвал бы себе скорую.
– Рома, с тобой всё в порядке? – Холмс посмотрел на меня с сомнением.
– Что? А, да, всё хорошо. Так о чём ты? – Витька чуть не рухнул.
– Ты хочешь сказать, что всё пропустил мимо ушей!?
– Нет-нет-нет, – засмеялся я, увидев, как вытянулось лицо друга, – знаешь, вот что я тебе скажу...
– Ты согласен, – безапелляционно закончил за меня тот.
Он хотел ещё что-то добавить, но, увидев мой укоряющий взгляд, осёкся.
– Я готов помочь тебе с рабочим планом, но с условием, что ты будешь всё это делать вместе со мной, а то скоро станешь, как та Шура из известного фильма. – Витька тяжело вздохнул, кивнул. Понял, что спорить бесполезно.
Тут он оглянулся:
– Куда ты меня завёл, Сусанин? Что за заброшенная стройка!?
– Вить, ты извини, у меня дела. У тебя же не горит, вот давай завтра с утра и займёмся твоим планом. Договорились?
– Ну лааадно, – протянул изумлённо друг, – не заплутай среди кирпичей, бродяга.
Витька постоял ещё с минуту, с подозрением взглянул на ворота, хлопнул меня по плечу, развернулся и широкими шагами пошёл обратно. Некоторое время я смотрел ему вслед. И только когда его фигура исчезла среди далеко стоящих деревьев, я повернулся к воротам и взялся за ржавую ручку двери. Неотвратимое ощущение неправильности происходящего не помешало мне с огромным трудом буквально впихнуться в приоткрытую дверь. Я сделал полушаг-полупрыжок вперёд, и...
Сознание возвращалось медленно. Голова гудела, виделось всё, как сквозь мутное стекло, однако прямо передо мной окружающий мир виделся более чем отчётливо. Что-то заползло мне в ухо, и я выругался, пытаясь пальцем вытащить вредное насекомое. Увы, вместо слов я услышал свой рёв, а ухо – хорошо хоть шерсть жёсткая и густая – чуть не разодрал когтями! Ощущение действительности снова стало меня покидать. Удержало от обморока только то самое назойливое насекомое, которое не стремилось выползать из уха, да, возможно, медвежья гордость, ну, если она вообще как таковая имеется. Я плюхнулся на зад и стал лихорадочно думать, вспоминать. Ведь всё это уже было. Или это сон? Рассмотрим первое – сон. Если так, то один раз я уже просыпался из этого бреда – проснусь и во второй раз. Не страшно. А если не сон... Но как-то же я вернулся домой!? Значит, и в этот раз вернусь! Не могу не вернуться! Обязательно! Так что нечего волноваться. Тааак. В прошлый раз я пошёл с этой же поляны мимо орешника в глубь леса. И чётко решив повторять все свои действия, которые мне вспоминались с прошлого моего визита в это так называемое иномирье, я направился в чащу, обнюхав мимоходом кусты. Да, орехи-то уже можно есть. Я шёл среди деревьев и узнавал свою тропу. Вот здесь я тёрся о дерево, а вот там я зачем-то напролом полез через густые кусты дикой малины. А вот тут...
– Эй, мохнатая гора, где пропадал? – Вот ведь рыжая вертихвостка! Как будто прилипла к сосне и давай на меня глазеть.
– В магазин ходил.
Рыжая в шоке упала с дерева:
– Ходил куда?!
– Я смотрю, ты не все орехи на поляне обобрала? – ухмыльнулся я. – Хоть утихомирится немного.
– А ты поможешь с орехами?
Я, кажется, ошибся: она сразу же «включилась» обратно: – Тебе-то всё равно, ты вон уже отъелся!
– И что?
– Тебе орехи и не нужны... – нахально заявила белка и улыбнулась.
– Когда ты улыбаешься, на бобра похожа, маленького и лопоухого, – в отместку съязвил я, от чего маленький рыжик даже опешил, – к тому же мне ещё припасов надо. Сейчас ещё рано спать укладываться.
– Тогда давай так: пока я собираю, ты ешь, потом поможешь мне отнести орехи домой. Согласен?
– Согласен. Как тебя звать-то, рыжая?
– Лицка.
– Ром, – почему-то своё имя я полностью произнести не смог, – залезай, пойдём.
Лицка мгновенно запрыгнула на меня, устроилась между ушей, цепко схватившись лапками за мою шерсть:
– Теперь у меня есть мой медведь, – восхищённо бормотала белка, – вот ведь бабушка удивится, а подружки-то, подружки от зависти перемрут.
– Лицка, ты там ничего не напутала? Я ведь и передумать могу...
– Ром, да ты чтооо!? Мы ж с тобой вот вместе теперь!
Она всё трещала и трещала, чем напоминала мне неугомонного Витьку. И тут меня как озарило:
– Слушай, – прервал я поток её болтовни, – скажи, а ты тут моих родственников, братьев-племяшек не видела?
– Ааа, этих обормотиков? – Лицка глупо захихикала. Да они тут уже много раз проходили. Постоянно чего-то жуют, особенно тот, что...
– Чуть темнее, – закончил я за неё фразу, – это Берпышка. Так, где они сейчас, знаешь?
До меня дошло: если я найду здесь братьев, то смогу разобраться со всем, что со мной происходит.
– Где они сейчас, Ром, сказать – не скажу, а вот моя бабушка наверняка знает, где они живут.
– Тогда давай быстрее собирай свои орехи, и отведёшь меня к бабушке.
Лицка метнулась на орешник и принялась срывать и сбрасывать вниз свой урожай. Я задумчиво жевал и наблюдал, как моя спутница мелькает среди листвы, иногда останавливаясь на секунду. Когда дело было сделано и большая часть добычи была спрятана, Лицка завернула оставшиеся орехи в лист лопуха и вместе со своей ношей забралась мне на загривок. Поёрзала там, устраиваясь... Я же терпеливо ждал, когда она успокоится.
– Пойдём, что ли. Или ты собираешься здесь до ночи стоять?! И не верти головой, а то я упасть могу.
– Идём к твоей бабушке?
– Слушай, мохнатая гора, я тебя когда-нибудь обманывала?! – недоумению рыжей не было предела.
– Вообще-то, мы с тобой видимся всего второй раз.
– Вот именно, и я тебя ни разу, ни сколечко не обманула, – вертихвостка, как и в прошлый раз, свесилась перед моими глазами, держась за уши и глядя очень честными глазами.
Мы отправились в путь. По дороге эта неугомонная всё рассказывала, как бабушке будет приятно помочь тому, кто помог ей, её самой лучшей внучке! О том, что и сама она готова идти с ним, то есть со мной, так далеко, как только это возможно. Я про себя усмехнулся: конечно, на мне – да хоть на край света. Куда уж сложней... Когда, наконец, стало темнеть, Лицка показала на почти заросшую тропу. Вот тут-то ей пришлось несладко. Ветки хоть и не сильно, но всё же шлёпали её по мордашке. Она прижалась ко мне, зарывшись в мою шерсть и продолжая что-то там бормотать. Так мы шли, пока совсем не стемнело.
– Лицка, где тебя филин носил?! – раздался откуда-то сверху рассерженный голос, принадлежавший одному из родственников моей спутницы. И явно голос был не молодой, насколько я мог судить.
Я задрал морду вверх: на ели сидели две белки (Лицка уже успела перебраться с моего загривка на ветку).
– Бабушка, это Ром. Он ищет братьев-медвежат. Помнишь, мы их видели, когда... – затараторила Лицка.
– Да замолчи ты, неугомонная, – перебила ту старая белка, – а ты, милок, пойди пока погуляй, а нам спать надо. Утром приходи.
Я в шоке сидел и медленно что-то жевал. Оказалось, какой-то корешок. И ведь сладкий. Ммм.
– Ба... – вот как к ней обратиться!? – А мы с Вами не знакомы?
– Чего это ты мне выкаешь, милок? – Старая белка хитро сощурила глазки, чуть подалась вперёд и таким знакомым голосом произнесла: – Мой бизнес чуть не попортил, чаёк мой попил. Ан не признаёт. Зови меня бабушкой Лицой.
– Она, стало быть, Лицка, а Вы... ты – бабушка Лица?
– А что такого? Ты пришёл к нам для чего – имена узнавать и удивляться, или что?
– Племяшек я ищу. Помоги, бабушка Лица!
– Да уж, племяшек… – Старая белка чуть затряслась от смеха. – Хехецк… Знаешь, Ром, не они тебе нужны. Тебе нужна Лесница!
– Кто?!
– Лес-ни-ца. Ты ведь уже догадался, кто я такая, так вот, братья тебе не помогут, всё узнать и понять ты сможешь у неё, у Лесницы! Она тебе всё объяснит, расскажет, а надо будет – поможет.
– И как же её найти? – Я почесал макушку и потёрся лбом о ствол дерева. Хорошооо…
– Ладно уж, сейчас отведу тебя к ней, – проворчала бабушка Лица, – а ты иди спать, Лицка, не то филину пожалуюсь, и он тебя унесёт.
Лицка прыгнула с ветки мне на спину и прошептала:
– Ром, ты не забудь меня взять, когда пойдёшь.
– Куда пойду? – в ответ попытался и я шепнуть, но, видно, не вышло: та поморщилась.
– Да куда угодно, ты только...
– Лицка! – раздался суровый оклик старой белки, и моей маленькой спутнице пришлось упрыгать в дупло.
– Бабушка Лица, залезайте мне на спину.
– Да уж, конечно, сама не пойду, милок. – Белка живо, несмотря на её преклонный возраст, забралась мне на загривок, вцепилась лапками мне в уши, – судя по всему, у них это семейное, – и разрешила: – Ну, ступай, родимый.
– А куда идти-то, бабуль?
– Ступай вон туда, внучок, – бабушка Лица дёрнула меня за правое ухо.
Я увидел продолжение заросшей тропинки, куда и направился. Идти пришлось очень долго, до меня уже не то чтобы доносился отчётливый запах воды, но даже слышался её плеск. Наконец мы вышли из леса и сразу же оказались на берегу огромного озера. Я заворожённо уставился на это чудо. Озеро необъятных размеров, и от него до моего сознания доносилось что-то такое, что заставляло трепетать и волноваться! Белка тихонько сказала мне не шевелиться. Она спрыгнула на землю и принялась что-то шептать, глядя в сторону воды. Пока Лица так бормотала, мне удалось ощутить ещё и лёгкое одобрение, что ли... Легкий ветерок гладил меня по шерсти, и от этого становилось радостно и спокойно. Выйти из этого состояния помогла моя проводница, пихнув меня в лапу:
– Жди, тебе лучше одному поговорить с Лесницей. Хорошего тебе покрова, Ром, – серьёзно сказала бабушка Лица и мгновенно исчезла среди деревьев.
Побродив по берегу туда-сюда, я подошёл к самой кромке и посмотрелся в воду. Впервые я смог увидеть, как выгляжу. Из воды на меня смотрел огромный бурый медведь. И почему-то показывал мне кончик языка. Тут вспомнилось, что уже давно я мучился от жажды. Зайдя в озеро и почти засунув нос в воду, начал жадно лакать. Наверное, я долго пил, потому что оторвал меня от этого занятия звонкий смех, похожий на тихий, нежный колокольчик. Резко обернувшись, я увидел... Нет, этого не может быть! На берегу у самой воды стояла прекрасная молодая женщина, которую можно было бы назвать девушкой, если бы не её глаза. Они излучали доброту и силу, но взгляд в то же время был очень нежным. На ней было лёгкое длинное платье до пят цвета весенней листвы. Длинные чёрные волосы укрывали её плечи и почти достигали пояса.
– Что, Роман, утолил ты свою жажду? – Её улыбка завораживала и притягивала. И даже то, что она знает, кто я такой, меня нисколько не удивляло.
– Кто Вы?
– Какой ты воспитанный, – вновь зазвенел колокольчик.
Она смотрела на меня, а я на неё. И при этом мне было уютно и хорошо.
– Медведем тебе быть идёт, Роман. Не хочешь так жить? Я могу устроить.
Вот тут меня проняло. Я как будто вынырнул в реальность:
– Нет уж, благодарю покорно! Как-нибудь в следующий раз заходите.
Незнакомка засмеялась, слегка откинув голову назад. Всё-таки её смех завораживал. И мне с трудом удавалось удерживать себя в реальности и не изображать из себя такого здорового мохнатого болванчика.
– Нет так нет, – женщина перестала смеяться, и уже серьёзно посмотрела на меня: – что ты хотел, смертный?
– Я хотел? – от её тона в горле всё пересохло. Поперхнувшись, я прокашлялся. И тут в голову пришло: она меня понимает!
– При мне ты можешь говорить по-человечьи.
«А она ещё и мысли читает!» – ужаснулся я. Беспокойство стало нарастать, и если бы не женщина, то через мгновение меня обуяла бы паника.
– Не бойся, косолапый, – с лёгкой улыбкой успокоила незнакомка, а голос стал снова ласковым, хотя и оставался немного настойчивым, – скажи, зачем тебе понадобилось встретиться со мной.
– Я человек, – это всё, что я смог выдавить из себя.
– Вот тебе новость, – она пожала плечами.
– Я хотел бы вернуться в себя, к себе домой… – Наверное, невнятно это как-то прозвучало. – Так Вы, наверное, та Лесница, про которую мне рассказали?
– У меня много имён, Роман, для твоего народа я Лада.
Наконец хоть какая-то определённость: передо мной – древняя богиня любви и красоты. И славяне действительно звали ее Ладой.
Лесница задумалась: – Скажи, как ты попал сюда!
– Это долгий рассказ, – я немного замялся, – Лада. Можно так буду тебя называть?
Она кивнула:
– Тогда не теряй времени и расскажи мне всё с самого начала.
И тут меня прорвало. От волнения я начал бродить по берегу взад и вперёд, не останавливаясь, и говорил-говорил... Рассказал ей всё: про братьев, как их в первый раз увидел, про первое путешествие к воротам и сюда, про вторую встречу и как снова очутился здесь. Даже зачем-то рассказал ей про Витьку и про обещание помочь ему с планом.
– Значит, всё-таки это ты! – произнесла Лада через некоторое время. И так это у неё получилось торжественно, что по моей спине побежали мурашки, от чего буквально вся шерсть вздыбилась. И я, наверное, стал похож на огромный мохнатый шарик.
– Всё-таки это я – кто?
– Тот, кто может помочь здешним обитателям.
– Это, конечно, хорошо. Но объясни мне – как так получилось, что я стал медведем? И кто такие эти братья-медвежата?!
–Ты уже сам стал немного разбираться, Роман. Ты правильно заметил: мальчики – это медвежата, бабушка-«бизнесменша» – белка Лица.
– Но как это так?
– Видишь ли, Роман, у каждого человека без исключения существует его вторая сущность. Сущность животного. Она живёт с ним непрерывно, человек как бы проживает одновременно две жизни. Только мало кто помнит это. В памяти остаётся лишь человеческая жизнь. Хотя в незапамятные времена большинство людей помнили обе свои сущности. И в мире была гармония. Но с каждым веком человек всё больше уходит от окружающего мира, забывая, что он всего лишь малая часть его. И от этого страдают все.
– Хорошо, но почему тогда я помню? И что, все эти звери так же, как и я, – люди? И не помнят здешних себя?
– Я же не сказала, что все не помнят. Таких, как ты, – единицы на весь мир, их уже немного осталось. А здешние обитатели – это не люди, а просто звери, со своей душой, со своими чувствами. А такие, как ты, могут входить в их Мир и жить на равных во втором своём обличие.
– Но раньше со мной такого не было!
– Было, просто твой дар спал. И проснулся оттого, что с тобой что-то произошло, – Лада наклонила голову, – что именно, скажи?
– Разве ты не знаешь? – пожал я плечами. Действительно, незадолго до всего произошедшего меня бросила моя девушка, но мне не хотелось об этом говорить. Пусть даже и с богиней.
– Не хочешь говорить о ней – не будем.
Ничего от неё не скроешь!
– Но если ты знала, как меня зовут, почему не знала, что со мной произошло?! – мне подумалось, что такой вопрос закономерен.
– Моё могущество теперь ограничено. Пока ты в человеческой своей ипостаси, я почти ничего не могу узнать о тебе.
– То есть ты можешь читать мысли только тогда, когда люди пребывают в зверином обличии?
– Я не читаю мыслей, а просто знаю, о чем ты думаешь. Но если тебе удобней, называй это так.
Я снова начал бродить по берегу, исподтишка поглядывая на красавицу-богиню. Судя по всему, она не торопилась мне помочь.
– Если ты так хочешь, то я отправлю тебя в твоё обычное состояние. Но все мы, и я в том числе, нуждаемся в твоей помощи, – она сказала это так тихо, что я почувствовал себя негодяем, которому на всё плевать. А от неё на меня накатила такая усталость и грусть, что я подошёл к Ладе и лизнул её руку. Она улыбнулась и погладила меня.
– У тебя, Роман, большое сердце. Иначе бы ты не стоял сейчас здесь, со мной.
Я колебался мгновение: – Наверное, твой рассказ, Лада, будет более длинным? – И, плюхнувшись на землю под дерево, стоящее ближе всех к озеру, приготовился слушать.
После разговора с Ладой я был как пришибленный. В голове постоянно звучал её голос, что сильно отвлекало от дороги. Каждый раз натыкаясь на дерево, очень раздражался и рычал. Всё же надо было найти «племяшей». Это факт. «Если, конечно, вообще дойду хоть куда-нибудь таким образом», – пришло на ум после того, как ударился лбом об очередной кедр.
– Странный способ собирать шишки!
Прекратив тереть лоб, я поднял глаза. Передо мной стояла потрясающая медведица. Её светло-бурый мех переливался в лучах солнца, проскальзывающих сквозь ветви деревьев. Да что это со мной?!
– Ну что, так и будем стоять, молчать? – Она наклонила голову и изучающе окинула меня взглядом. – Я смотрю, твоя мама хорошо кормила тебя в детстве. Вот вырос какой огромный! А разговаривать тебя она научила?
И тут я очнулся.
– Да, конечно. Какой сейчас замечательный день, утро, вечер!
– Ну, хорошо хоть не ночь. – Она засмеялась. – Как тебя зовут?
– Мохнатая гора его зовут!
Я закатил глаза и досчитал до десяти. И только я захотел дать ответ моей новой знакомой, как Лицка снова не дала мне и рта открыть.
– Мохнатая гора ходит по лесу, бродит, – я почувствовал, как она прыгнула мне на спину и подбежала к самой голове. – Он всё ищет своих племянников, помог собрать орехи, ещё он познакомился с моей бабушкой.
Шлёп. Слегка подпрыгнув на передних лапах, я стряхнул болтушку. Однако рыжая непоседа зацепилась лапами за ветви молодой ели и уже там, раскачиваясь, продолжила:
– А ещё, – быстро осмотревшись по сторонам, белка вытаращила глаза и шёпотом поставила в известность, – а ещё он ходил к озеру и разговаривал там... Нет, ну я не расскажу, бабушка запретила.
Возникла неловкая пауза. Рыжая вертихвостка наконец-то забралась на ветку верхом и, не обращая на наши недоумённые взгляды никакого внимания, стала деловито таращиться на верхушки деревьев.
– Нет, ну а что вы хотите? Раз бабушка запретила, то я не могу ничего рассказывать. Он ходил к озеру и разговаривал с его хозяйкой.
– Ты у меня сейчас получишь, – откуда-то сверху раздался голос старой белки. – Я тебе что сказала? Сидеть дома! А ты что?!
Лицка от страха подпрыгнула, пискнула, дёрнулась было убегать, но одумалась и с обречённо поникшей головой направилась к бабушке, бормоча себе под нос: «Вот так вот всегда. А чего сразу?.. Я ничего…»
– Поговори у меня. Марш домой!
Помахав нам на прощанье лапкой, Лицка исчезла среди зелени. Бабушка Лица, немного странно посмотрев на меня, покачала головой и удалилась вслед за внучкой.
– Так ты скажешь, как тебя зовут? – Голос медведицы снова вернул меня в реальность.
– Ром.
– А меня зовут Велиса. Ты и вправду потерял своих племянников?
А ведь действительно: кто, как не медведица, мог помочь мне их найти.
– Ну, в общем, да. Точнее, они не потерялись. Я здесь недавно и просто не могу их найти. Поможешь мне?
– Ты здесь недавно?
– Понимаешь, это всё очень сложно.
– Ну ладно, ладно. Не хочешь говорить, не говори. – По-моему, она немного обиделась. – На всю округу я знаю только двух братьев-медвежат. Они живут с другой стороны озера. Добираться туда очень долго. Тебе придётся обойти почти половину озера, и когда упрёшься в большой ручей, иди вдоль него от озера. Там ты и найдёшь своих племянников.
Велиса гордо развернулась и направилась в заросли кустарника. На ходу, чуть обернувшись с лёгкой усмешкой, произнесла:
– Смотри, больше деревья не сноси лбом. Ну, прощай, Мохнатая гора.
Я сделал непроизвольно несколько шагов.
– До встречи, Велиса.
Ну что ж, появилась какая-то определённость. Цель стала видна, и я бодренько зашагал по направлению к озеру. Ни усталости, ни голода не чувствовал. Лапы были легки, и иногда я даже переходил на лёгкий бег.
«Вот точно, когда всё закончу, обязательно её найду. А кого я найду? Я же вернусь к себе. А вдруг не вернусь? Будь что будет». Выходить к самому озеру я не стал. Лада меня предупредила, что сейчас много туристов, которые любят отдыхать на побережье озера. Я решил, что буду держаться на расстоянии: когда запах воды отчётлив, но озера не видно и не слышно. Сквозь вершины деревьев я заметил, что небо стало темнеть. И вот тогда я почувствовал усталость в лапах и во всём своём огромном теле. Как раз по пути мне попался небольшой удобный овражек. С двух сторон на его вершине густо рос кустарник, а с третьей стороны росли три больших берёзы, сросшихся у основания.
Я влез в свою импровизированную берлогу и буквально рухнул, распластавшись по всему овражку. Практически сразу в нос ударил сладковатый запах. Немного поработав лапой, почти сразу зацепил когтями корень. Мне понадобилось немного усилий, чтобы выдернуть его из земли. Обнюхав его и слизав с него землю, которую тут же выплюнул, я принялся его жевать. От удовольствия я даже тихо зарычал. Сладенький! Мммм, да тут их много! Выдрав из земли ещё немного таких же сладких корешков, быстро их сжевал. Утолив сильный голод, я удовлетворённо рыкнул и, поудобнее устроившись, улёгся. Последняя мысль, которая мелькнула в моей голове, была о том, чтобы такое питание не стало для меня привычным.
Разбудил меня странный слабый звук. Медленно открыв глаза, я понял, что проснулся, как говорится, с первыми петухами. По лесу стелился небольшой туман, и любое моё движение казалось грохотом – так было тихо в лесу. Выдрав ещё несколько понравившихся мне кореньев (надо бы узнать, как они называются…), быстро их схрумкал. Встав на задние лапы, я опёрся передними о берёзу, потянулся и немного поцарапал ствол, как бы проверяя действие своих когтей. Ну вот, я готов к дальнейшему походу.
Тут до моего уха снова донёсся странный тихий звук. Что-то он мне напоминает! Я решил узнать, в чём дело, и пошёл в его направлении.
Идти пришлось недолго: на опушке на небольшом поваленном стволе дерева сидела маленькая девочка. На вид ей было лет пять или шесть. Её длинные светлые волосы свободно спадали на плечи. Одета она была вполне обычно: бирюзовая футболка с красными цветочками, джинсовый комбинезон, только вот резиновые сапоги слишком велики, явно взяты у мамы. Глаза у крохи были «на мокром месте». Она уже надула губки и готова была вот-вот расплакаться. Интересно, кто же так вот ребёнка-то отпустил. Или что-то произошло с её родителями?! И тут девочка заметила меня. В первое мгновение мне на ум пришёл мультик про аленький цветочек, когда, увидев чудовище, Настенька убежала не оглядываясь. Однако же малышка сразу переключилась на меня, забыв о своих страхах и тревогах. Вот уже и улыбка на её мордашке. Она встала, деловито подошла ко мне и, заложив руки за спину, чуть наклонилась вправо, поглядела. Наклонилась влево, такой же критический взгляд. И заключила:
– Больфой мифка. Холосый.
Эх, кроха, да сколько же тебе лет? Откуда ты здесь!? И что мне теперь с тобой делать?
– Меня зовут Вика, мне вот столько годиков, – она протянула свою левую ручку и показала четыре пальца, – и ещё половина. Вот, а ещё я умею считать до семи.
Четыре с половиной года! Где же твои родители? Я был в полной растерянности.
– Я плоснулась, потому что захотела пописать, а потом я увидела птичку и пошла за ней. А потом потелялась, – малютка снова готова была расплакаться. Я подошёл к ней, аккуратно ткнул её носом и облизал.
– Моклый, холосый, – девочка засмеялась, – а как тебя зовут?
Я начал было ей отвечать, но, как и всегда в этом обличье, у меня получилось только реветь.
– Не лычи, чего ты так кличишь-лычишь? – –Она погладила меня по морде. Приятно. – Так и скажи, что ты Лома.
Её слова повергли меня в не меньший шок, чем повествование Лады. Но всё это можно обдумать потом. Надо выручать малышку. Идея пришла внезапно. Откуда-то спереди до меня доносились некогда привычные запахи – запахи присутствия человека. Вот туда мы и пойдём. Да, Викуля?
– Лома, ты же меня пловодишь? Плавда? – В её чтении моих мыслей было что-то такое, что заставляло меня робеть перед этой малюткой. Так, тебе надо залезть на меня верхом. Я опустился на землю, вытянул шею и носом легонько подтолкнул её к своему боку. Вика кряхтела, цепляясь за мою шерсть, делала попытки забраться на мою спину. Наконец ей это удалось. Она уселась у самой моей головы. И держась за мои космы, заёрзала от нетерпения:
– Впелёд, мой мифка! – Со смехом прокричала Вика. «Ха, тоже мне, нашла лошадку», – усмехнулся я про себя. – Вот опять лычишь. Ты же холосый, не лычи!
Интересная тенденция: за последние пару дней мне довелось уже как минимум три раза поработать лошадкой. Теперь надо придумать, как эту путешественницу доставить к людям. Не думаю, что они нормально отреагируют на появление медведя. Так мы шли недолго, может, минут двадцать. Точнее, шёл-то я, а Вика восседала на мне. И когда сквозь деревья стали видны палатки и суетящиеся люди, я остановился. Обернулся на кроху: пора бы тебе слезать, милая. Но тут моя кроха как закричит:
– Мама, папа, я здесь! Меня мифка пливёл! – И ведь ни за что не собирается слезать, маленькая хулиганка. Пришлось вылезать к их лагерю. Ну здравствуйте вам, не ждали?
Прямо как в музее экспонаты, все замерли. Эк их проняло! Ладно уж, малышка, давай слезай. Не будем же мы вот так вечно стоять. Я снова лёг на землю, а Вика как с горки съехала с меня cо смехом. И тут же бросилась к людям. Мгновением позже до моего уха донеслось откуда-то сбоку:
– Какой здоровый! – Я бросил взгляд влево, где у крайней палатки стояли два мужика. – Чего делать-то будем?
– А чего ты здесь сделаешь!? Оружия нет, а с нашими тесаками этого великана только злить.
Вот уж глупцы! Я же ничего вам не собираюсь делать плохого. Иначе бы не принёс вашу потерю обратно в лагерь. Лучше бы за ребёнком хорошенько присматривали! Что это вы вздрагиваете!? Ах, так значит, я всё это вслух «сказал». Ну да, к своему рёву я как-то адаптировался. Всё, не бойтесь, ухожу. Развернувшись, я направился в чащу.
– Пока, мифка Лома, ты плиходи – будем иглать, – прокричала мне вслед маленькая возмутительница спокойствия. «Да, приду», – ухмыльнулся я.
Со всеми этими волнениями и не заметил, как утро перевалило экватор. Солнце было уже высоко. А ведь ещё даже половину пути не прошёл, надо быстрее двигаться. Пришлось, насколько это возможно в лесу, идти быстрее. И вот ближе к вечеру я заметил, что озеро делает изгиб. Значит, до ручья осталось не так уж и много. А значит, скоро увижусь со своими «племяшками». Не обращая никакого внимания на жажду, я устремился вперёд. Даже когда стемнело, продолжал свой путь. И уже глубокой ночью буквально влетел в ручей. От непривычной гонки здорово ныли лапы, да и жажда брала своё. Плюхнувшись в воду, начал жадно лакать. Напившись, захотел немного побарахтаться в ручье, благо он достаточно крупный. Я перевернулся на спину и стал барахтаться. Таким образом накупавшись, встал. Мама дорогая! Мокрый и грязный... Угрррр... Отряхнулся.
– Дядь Ром?
– А что ты тут делаешь?
– Давно ты здесь?
– Ты к нам пришёл? – наперебой, по своему обыкновению, загомонили братья.
– И к вам тоже, племяннички. Но сперва я должен поговорить с вашим дедом.
– Дядь Ром, не отставай, – тут же хором крикнули пострелята и побежали вверх по ручью. И снова мне ничего не оставалось делать, как следовать за ними.
– Дядь Ром, ты чего?
– Дядь Ром, ты спроси дедушку, а можно ли нам за ягодами сбегать?
– Вот неугомонные, – хмыкнул я, – один раз уже сходили. Итог известен.
Мы стояли у входа в большую пещеру, откуда внезапно раздался громкий рык:
– Я вам сбегаю за ягодами! – Они тут что, все мои мысли читать умеют, что ли!? – Отшлёпаю так, что мамка вам лопухи прикладывать будет! Ну, а ты что встал пень-пнём? Жду тебя уже который год, а ты болтаешься всё по миру, неук замороченный! Да проходи уже, репейник тебе в бок и пчелу на нос.
Переборов робость и нерешительность, я шагнул в темный зев пещеры. Не успел пройти и четырёх шагов, как вдруг вспыхнул белый свет. И как будто из этого света появилась огромная (даже для меня) фигура медведя. Он наклонился, приблизив свою морду к моей:
– Ну здравствуй, Хранитель. Давай знакомиться. Ты – Ром, Роман. А я старый больной дедушка Велес, – сказал, но в его глазах явственно сверкнул молодой озорной огонёк. Медведь и вправду был старым и при этом таким огромным, что, казалось, заполнял собой всю пещеру.
– Велес? Это ведь... – Я запнулся. Огромная голова приблизилась ко мне. И в продолжающем литься из глубины пещеры свете в шкуре этого исполина явственно увидел много седых волос.
– Для вашего народа я – Велес. – Вблизи от своей морды мне довелось оценить величину его клыков, и как-то стало жутковато. Что, судя по всему, почувствовал бог. Хмыкнув, он сказал:
– Да не бойся меня, глупый. Я здесь жду тебя уж почитай с окончания вашей Второй мировой, как вы её называете. Твоя задача – познать себя и мир в себе, а моя – помочь тебе в этом. Хранитель Озера должен знать о мире и о себе всё! – Наставительно произнёс Велес, важно подняв палец-коготь вверх.
– Вы хотите сказать, что у этого озера хранителя нет? То есть до меня не было?
– Был, – с грустью вздохнул гигант, от чего показалось, что весь воздух как будто выкачало из пещеры, – погиб он, защищая наше Озеро. В общем-то, это и будет одной из твоих обязанностей.
– Что, погибать за озеро?! – По всему телу пронеслась дрожь, и из-за мурашек я, наверное, стал похож на огромный мохнатый шарик, так как шерсть буквально вздыбилась. Сквозь стиснутые зубы прорвалось клокотанье из груди. Сразу захотелось кого-нибудь порвать.
– Но-но. Ты на кого тут вздумал лапой топать! – погрозил мне Велес. – Обязанность – защищать, но не меньшая обязанность – сохранить свою жизнь. Потому как твой мир – часть мира Озера, ты его важная частица. Со смертью прошлого Хранителя Озеро стало засыпать – медленно, но неотвратимо. Когда же ты появился на свет, оно проснулось, пусть не до конца, но всё же очнулось от этой страшной летаргии. И теперь ты должен пробудить его до конца. И далее хранить его уклад, его обитателей и всех, кто живёт в этом Мире.
– Но что я могу, я обычный чел..., медве... – тут я замолчал. А действительно, кто я? Человек в обличье животного здесь или же животное в обличье человека там?
– Вот теперь ты правильные вопросы задаёшь, – добродушно усмехнулся Велес. Оказывается, я задал вопрос вслух. – Как только поймёшь, кто ты есть на самом деле, так и проявится то, чего ты сейчас в себе порой не замечаешь. Ступай с миром. И пусть покой и согласие воцарятся в твоей душе. Вот тогда приходи ко мне снова, поговорим, малину поедим.
Сказав это, огромный медведь завалился набок ко мне спиной и захрапел.
Вот даёт! Иди, узнавай себя, говорит. Умный, аж спасу нет.
– А будешь грубить, за ухо выдеру, – сказал Велес и снова захрапел.
Пойду от греха подальше, может, он и правду говорит.
Когда я вышел, братья-медвежата накинулись на меня и затараторили:
– Дядь Ром, ну что?
– Дядь Ром, за малиной пойдём?
– Дядь Ром, а чего деда сказал?
И последний вопрос выпалили хором:
– Дядь Ром, чего делать-то будешь?
– Пряников раздам, а от дедушки вам пару подзатыльников, за прошедший поход по малину. Пойдёмте, он спать лёг, устал, видно: старенький совсем.
– Не говори так, деда – сильный и мудрый. Только бывает у него... – Берпышка украдкой глянул в сторону пещеры, почесал макушку и шёпотом продолжил, – бывает, с ним странности всякие происходят…
– Сейчас я вылезу, и странности будут у вас, если поспать мне не дадите, – раздался рёв из пещеры.
Берпышка зажал лапами рот и на задних лапах посеменил прочь от горы, следом за ним пустился и Бертышка. Когда я их нагнал у ручья, то увидел, что эти двое неугомонных возились, друг друга пихали, толкали, кусали. От их возни исходил треск поломанных веток, урчания и рычания. И оказалось, что, хотя борьба и была скорее шуточная, разнять их было не так просто.
– Вы что, мохнатые?! Из-за чего сыр-бор? – Мои медвежатки опешили.
– Чего? А что такое сыр? А бор – это наш лес?
– А почему тогда мы не знаем такого зверя – Сыр!? – Никогда не думал, что выступлю в роли специалиста по фразеологии Мокиенко, пусть и для смышлёных, но всё же зверей.
– Это значит, что вы сильно поссорились, а сыр-бор... Да, это наш лес, только после дождя.
– А почему после дождя?
– А при чём здесь наш лес?
– Дядь Ром, а в сухом лесу жители меньше ссорятся? – От их вопросов моя голова начала как будто разбухать…
– Да помолчите немного, болтуны! Из-за чего, спрашиваю, ссора?
Берпышка метнулся к огромной берёзе, что росла на небольшом холмике рядом с ручьём:
– Вот, дядь Ром! Смотри! – Он восхищённо смотрел на землю. Когда я ещё только подходил к нему, до меня донёсся сладковато-нежный запах земляники. В это время года!? Было очень удивительно. Взглянув на ягоду, я удивился не только её наличию, но и размеру. Она была чуть мельче, чем клубника.
– Вот и пусть дальше растёт. Я тут знаю одно место, где вы вкусными корешками наедитесь.
Мои медвежата сразу же забыли и про ягоду, и про свои вопросы. Правда, сразу из них посыпались новые:
– Куда пойдём?
– А какие корешки?
– А там можно потом поспать?
– Идёмте за мной. Я вас провожу, а там мы расстанемся.
– Дядь Ром, а куда ты пойдёшь? А можно, мы с тобой? – вновь хором затараторили братья.
– Нет, – отрезал я. И увидев, что мохнатые упрямцы собрались было спорить, добавил: – У меня будет к вам одно важное поручение!
Их надо было видеть. Они замерли, приподнявшись на передних лапах. Просто превратились в две статуи, и только торчащие ушки подрагивали от внимания.
– Вы сейчас пойдёте к своей маме и попросите передать Велисе, что я её ищу. Это очень важно! Вы меня поняли? – Братья часто закивали и хотели что-то спросить, но я не дал им этого сделать.
– А потом вы будете меня ждать. И от мамы никуда! Ясно? – Медвежата, понурив головы, кивнули.
«Ну, вот и ладно», – подумал я и направился в сторону города.