Глава 9
Андрей приоткрыл один глаз. Открыть оба сразу после вчерашнего не представлялось возможным. Последние события вечера вспоминались с трудом, да и не факт, что именно они были последними. Скорее всего, какое-то время Андрей просуществовал вне сознания. Открытый глаз разглядел нечто странное – нарисованного на чём-то текстильном рыжего кота. Зажмурившись, Андрей попытался понять, где он. В их с матушкой обиталище, которое они пока разменять не могли, рыжих котов нигде нарисовано не было. Впрочем… он наверняка не дома. С презентации они уехали с Малиновским и парой моделей. Точно. Он у одной из них. Девушки любят котиков. На календарях ли, на одеялах ли. Ощутив собственную правоту, Андрей совершил следующий подвиг – открыл оба глаза одновременно. Котики были гарфилдами, а вместо модели на одной кровати с Андреем дрых Роман. Кровать, кстати, оказалась круглой.
– Здравствуй, мир гламура, – пробормотал Андрей.
Через полчаса в квартире пахло кофе, а Малиновский, отправляясь в освободившийся душ, сказал:
– Если чего забыл – спрашивай. Я не пьянею никогда.
Не пьянел он, вестимо, так же, как персонаж некогда популярного фильма. Кого-то нужно отправить в Ленинград, а кого – несущественные мелочи. Поэтому как позвал Андрея к себе, помнил, а вот почему – ведь были с ними и какие-то девицы, – забыл.
– Когда мы покидали демонстрационный зал, Воропаев смотрел нам след, аки малыш, брошенный на ночь в советских яслях. Все ушли в большой мир, а он остался в железной кроватке в одиночестве.
– Какие у тебя познания насчёт яслей, – хмыкнул Андрей. Кофе Ромин кофейный автомат сооружал великолепный, да и в холодильнике нашлось сразу несколько колбасных нарезок – проблема бутерброда решена раньше, чем появилась.
– Чисто теоретические, – сообщил Малиновский, – почерпнутые из средств массовой информации и страшных баек очевидцев. Какие ясли, маман так обалдела от счастья моего рождения, что, по слухам, не спускала меня с рук до трёх лет. Для меня «на пол» было другой страной. Меня развивали и воспитывали прямо на диване. Скольких трудов мне стоило сепарироваться, кто бы знал. Тебе, гляжу, с матерью проще. Она не так уж боится оставить тебя без присмотра.
У них всё было наоборот, и оставить без присмотра опасней было матушку, чем его самого, но Андрей промолчал. Только прикинул – а помнит ли он, куда родительница рванула с показа. Выходило, что не помнит. Слишком много всего попало в память из вчерашнего вечера, и память переполнилась. Журналисты, как и предполагал Воропаев, самозабвенно набросились на добычу. И – тут уже и Андрей не ошибся в прогнозах – то, что Жданов-младший будет теперь работать в «Зималетто» волновало их куда меньше, чем женат ли он, есть ли у него невеста и тому подобное. Может, потому, что показы женской одежды освещали журналистки слабого пола, а может, оттого, что заранее сообщая им о формате мероприятия, сам Воропаев-старший забыл упомянуть, что Андрей – новый вице-президент компании. С подиума это прозвучало, но как-то неубедительно – как предоставление должности сыну Павла Олеговича чуть ли не просто из уважения к его памяти. Андрею же пришлось улыбаться налево и направо и изображать всеобъемлющее счастье. Это было нетрудно, пусть и счастлив он был не совсем тем, о чём могли подумать журналистки… На вопросы, с которыми к нему приставали, он и отвечать начал не совсем для себя характерно. Меньше правды, больше загадочных намёков. Раз уж Воропаев решил сделать из него рекламу, а Милко вырядил в розовую рубашечку. Можно было счесть это ролью. Роль богатого наследничка не так уж сложна, даже не предполагает глубины. Быть и казаться – разные вещи, а раз народу так нужна видимость…
Но это было вчера, а сегодня – совсем другой день. И уж перед Ромой выделываться никакого смысла.
– А что теперь? – спросил Андрей Малиновского, с аппетитом жующего второй бутерброд. – После показа что происходит? Новые контракты? Кто их заключает? Сам президент? А что делать мне?
Подавившись и прокашлявшись Рома сделал круглые глаза.
– Ты спятил? Какие контракты, какая работа? До понедельника расслабляйся, а нагрузить на тебя кучу дел Воропаев всегда успеет, уж ты поверь. Ему только дай понять, что на что-то способен! У меня на выходные чудесные планы, и ты обязан включиться.
Рома был убедителен. Мол, сегодня даже сам господин президент будет лишь приходить в себя, завтра – воскресенье, и только в понедельник начнётся обычная офисная жизнь. Вчера, хоть Андрей и казался невозмутимым и расслабленным, Рома понял – он нервничает. От нервов Андрей выпил больше, чем мог бы, чтобы потом функционировать ещё и всю ночь. Рома, чтобы не болтаться рядом как трезвый дурак, тоже нажрался, и им ничего не оставалось, как расстаться с девчонками и…
– Сладостно восхрапеть на одном ложе, – закончил мысль Малиновский. – Но второй раз себе этого позволять нельзя. Поэтому сегодня у нас по плану клуб и другая пара красавиц, и проснёмся мы с ними, а не друг с другом. Согласен?
– Согласен!
– Есть куда повести фею?
Вопрос был сложным. Квартира есть, но он в ней не один.
– Дам ключи от завлекательного местечка. Я называю это ООО «Мотель»…
Выложив, что жилплощадь принадлежит его двоюродной сестре, которая к тому же умотала на годы за границу, поэтому напрягаться, что кто-то придет, не стоит, Рома добавил – нынче планирует склеить рыбку неприхотливую, из тех, кого можно притащить и домой.
– Для некоторых же это как красная тряпка для быка – раз привёл в логово, стоит сомкнуть ручонки на моей шее.
На словах о красной тряпке Андрей засмеялся, вспомнив девушку, оказавшуюся сестрой Александра. Правда, платье было не красным, а бордовым, но всё равно. Волочилось подолом по полу, попалось Андрею под ноги, и он узнал – сестричка у Сашеньки довольно дурно воспитана. И порадовался потом в демонстрационном зале, когда Юрий позвал его на подиум и раздражённая особа поняла, что он не модель Милко. Личико её занятно перекосилось. Если у мужской части семейства Воропаева во рту можно было заподозрить лишь наличие лягушки, то женщины явно взрастили там по толстой жабе. Жена Юрия так демонстративно косилась на матушку Андрея… Встань она с плакатом «я не хочу иметь ничего общего с этими Ждановыми», и то было бы не более очевидно…
– Осторожность и ещё раз осторожность, – покивал Рома. – Продержаться холостыми до сорока – священный долг нормальных мужчин. А уж потом, когда нечего будет терять…
– Увы, у меня уже не получится. Я женился в восемнадцать, прямо наутро после дня рождения. Правда, это в прошлом.
– Вовремя вырваться из капкана – чуть менее почётно, чем туда не попасть. Но куда почётнее, чем застрять там навсегда.
Сговорившись встретиться вечером в клубе, они с Романом расстались. Дома Андрей обнаружил матушку за странным занятием. Она ползала по полу в столовой среди разбросанных там брошюр и листовок. Рекламу эту Андрей смутно припоминал – её всем желающим раздавала крашеная блондинка со смешным зонтиком. Курсы создания имиджа. И психология, и подбор гардероба. Словом, чушь.
– Ты решила создать новый имидж? – осторожно поинтересовался он. – Старый износился?
– Детка, если у тебя похмелье и болит голова, это не значит, что надо обидеть мать, – поджала губы матушка. – Я думаю вовсе не об этом.
– А о чём же?
– О том, что я могу открыть собственные курсы!
Поднявшись с пола и торжественно поглядев на Андрея, родительница заявила:
– Мне есть чему научить женщин!
– Например?
– Как стать счастливой. Сынок, поверь мне, это единственная цель любой женщины. Счастье. И одного только красивого платья для этого недостаточно.
– А десятка? Или… сотни? Сотня платьев… Даже звучит как-то… приподнято.
– Тебе не сбить меня с толку, – заверила матушка. – Я уже поняла, что именно это мне нужно. Заняться чем-то полезным. Обрати внимание, сколько вокруг несчастных дам. Вчера мы точно видели как минимум парочку.
Поняв, что речь идёт о Воропаевых, Андрей напомнил, что несчастными их сделали как раз наследники Павла. То если лично они. Своими, так сказать, руками.
– Ничего подобного! Такие люди несчастны не от единичного события. Например Ольга…
Под матушкины монологи обычно можно было успеть заварить чаю, выпить его, чем-нибудь зажевав, и успеть проголодаться снова. Привычно достав пачку с заваркой, Андрей выслушивал, что Ольга Воропаева совершенно не подходит Юрию. И вообще непонятно, как эти двое до сих пор не разошлись. Она, видите ли, недостойна такого мужчины и даже его детей воспитала так, что над результатом можно рыдать.
– И ты откроешь курсы, пригласишь мадам Воропаеву и принудительно осчастливишь?
– Ещё чего, я просто съехала с темы. Нет уж, с этой особью я рядом даже по нужде не усядусь. Это непоправимый случай. А дочурка? Ты видел, как она на тебя глядела?
– Когда наступил на платье – да.
– Позже. Как на нечто мерзкое, что, тем не менее, предстоит проглотить. Учти, дитя моё, в этой не очень умной головке наверняка уже созрел план. Как выскочить за тебя замуж и получить компанию полностью.
– У неё нет шансов, она же не брала у тебя уроки.
К теме курсов матушка так и не вернулась – выстроив прогнозы, как её драгоценному ребёнку будет сложно в атмосфере недружелюбия и в сетях интриг, переключилась на Воропаева-старшего. Ему, видимо, недружелюбие уже простила. Он же не знал, какой Андрей подарок, какой умница и как с ним будет приятно работать. Настороженно относиться к чужакам – абсолютно нормально. Но стоит лишь всем привыкнуть, выйти из стресса, и всё наладится. Иначе и быть не может.
– Я сегодня ночевать здесь не буду, – предупредил Андрей. – Можешь… начать разрабатывать бизнес-план своих курсов счастья.
– Очень смешно. Для планов у меня есть сын.
«А для счастья – свободная квартира», – закончил про себя Андрей.
– Как думаешь, если у одинокого молодого человека моего возраста постельное бельё с котами гарфилдами, это что-то значит?
– Значит, у него есть чувство юмора и нет глупых комплексов, – постановила матушка.
