Запись в дневнике Шарлотты Корвуар, графини де Мильен, найденном при разборе завалов недалеко от каменоломни Жантильи. Дневник сильно обгорел, сохранилась лишь последняя запись. Запись датирована 1856 годом.
16 июня.
Ах, мой дорогой Луи, если бы ты прочел эти строки, которые я могу доверить лишь своему дневнику, ты, право слово, был бы немало удивлён. Трясясь по жуткой кривой дороге из Парижа в Жантильи, я сейчас думаю только о тебе. Кучер хлещет несчастных кляч что есть мочи, но я слышу крики людей, спаливших наше поместье. Их много, у них свежие лошади и святая вера в свою правду. А у меня только вечное перо (никак не могу к ним привыкнуть), этот дневник, проклятый разбитый дормез и кучер с четвёркой усталых лошадей. И семьдесят промозглых парижских зим за плечами…
И все же, мой дорогой Луи, мысли мои сейчас с тобой. И если кучер будет достаточно проворен, и мы живыми доберёмся до каменоломни, я снова увижу это место, покинутое больше полувека назад. Если, несмотря на все эти ужасы, дела мои устроятся наилучшим образом - я снова зайду в ту небольшую пристройку за главным зданием у каменоломни.
Смогу ли я снова взглянуть в лицо своим призракам?
Ты помнишь, Луи, каштановую рощу за каменоломней? Ты помнишь первый июнь 19 века? Когда я 14-летней девчонкой привела тебя в этот крохотный склад за каменоломней. Я любила тебя, Луи, но не могла найти слов, которыми смогла бы выплеснуть на тебя бьющийся внутри меня бескрайний океан цвета бутылочного стекла. Я хотела отдать тебе себя всю до последнего глотка до самой маленькой капли. И ты был смел и ласков со мной, мой прекрасный Амур, хотя я и стала твоей первой Психеей. Моё тонкое летнее платье было словно соткано из ароматов каштана, оно почти ничего не скрывало. Оно было сброшено сразу, как и твоя шелковая сорочка. Моя мягкая плоть вторила каждому твоему движению, она была гладка и податлива как скульптурная глина, из которой пестует свое творение великий мастер. Весь мир мчался мимо и мой свежий бутон был, наконец, сорван, смят и развеян твоим стремительным напором. Лишь несколько мгновений, несколько ярких мажорных аккордов, сыгранных на струнах двух позвоночников, вибрирующих в плеске соития. И наконец, мой океан вырвался и понёс нас прочь, за горизонт цвета бутылочного стекла. И мы были этим океаном. И мы были ароматом каштановой рощи…
Мне кажется, я вижу огни Жантильи, мой дорогой Луи.
Мне кажется... но нет!
Это факелы.
Они уже так близко.
Они настигли меня, Луи.
Мне не выплыть из этого океана одной, никто уже не потревожит покой призраков каменоломни. Эта июньская ночь стала алой от света факелов. Они повсюду, Луи, они подожгли карету.
Все в дыму…
Но запах!
Луи, у этого дыма запах каштанов...