Сегодня у нее день рождения. Последняя русская Государыня Александра Федоровна Романова, родилась, по новому стилю, 6 июня 1871 года, в маленьком герцогстве Дармштадт, в высоком замке готического стиля, чьи башни, увитые плющом и шиповником, строго отражались в спокойных водах Рейна…
В замке были строгие традиции, обеды и ужины в определенный час, запах табака Папа, герцога Людвига, в его кабинете и прохладный аромат сирени и фиалок в будуаре Матушки Алисы, урожденной английской принцессы.
В детстве Алики была подвижной, сияющей, улыбчивой девочкой, ее веселые игры разделял вместе с нею ее брат, Фритте, старшая сестра Мей, и даже ее любимая матушка, герцогиня Алиса Гессенская.. Она совершенно спокойно, без всякой тени важности, могла играть с детьми в прятки или шарады.
Мать увлеченно писала о маленькой принцессе Алики, «солнечном лучике семьи», в Англию, ее строгой и экспансивной бабушке, символу эпохи:
«Малышка похожа на Эллу (старшую сестру), только мельче черты и еще темнее глаза, с очень черными ресницами и рыжеватыми каштановыми волосами. Она прелестное, маленькое существо, всегда смеется, и у нее ямочка на одной щечке...» (Из письма принцессы Алисы к королеве Виктории 14 августа 1872 г.)
«Она была щедрой и даже в раннем возрасте была неспособна на детскую ложь. У нее было мягкое и любящее сердце, и она была настойчивой и очень чувственной…» (Из поздних воспоминаний баронессы С. К. Буксгевден.)
В возрасте неполных шести лет, маленькой принцессе – озорнице Алики - Аликс пришлось внезапно и насовсем проститься с иллюзиями детства.
Ее семья уменьшилась более чем наполовину: сначала трагически погиб брат Фредерик, затем, от эпидемии дифтерии скончались матушка и любимая сестра Мэй. Остальные дети тяжело заболели…. Все детские игрушки и книги Алики сожгли, старые платьица выбросили. Ее саму, среднюю сестру Ирэн, брата Эрнеста и старшую сестричку Эллу почти сразу увезли в Англию, в замок Осборн, на острове Уайт где их воспитанием занялись тщательно выбранные гувернеры и няни, а также - сама королева Виктория.
Улыбка почти навсегда покинула лицо девочки и лишь иногда, в редкие минуты полного забвения горького потрясения, возвращалась, чтобы согреть ее милые черты. Родные, даже горячо желая этого, не могли полностью утешить Алису – Викторию Луизу Беатрикс в ее тихом горе, и вернуть ее прежнее душевное спокойствие, безмятежность счастливого детства….
С малых лет Алики трепетно дорожила семейной атмосферой, домашним уютом, подарками от близких. Но всему на свете предпочитала рисование, чтение, вышивку или тихие, еле слышные беседы с рыбками в бассейне дворцового парка.
Строгость воспитания, манер, правила классического этикета заставили застенчивую молодую герцогиню, «деву Рейна» , постепенно преодолевать робость в общении с людьми, посещать музыкальные вечера и балы. Вольно или невольно, но она создавала моду и диктовала правила в маленьком герцогстве, где родилась.
Гессенская юная герцогиня дивно пела, музицировала со страстным увлечением. Ее педагогами были Дж. Рескин, Д. Фильд, директор Дармштадтской консерватории. С юности она была покорена музыкой Листа и Вагнера.
Несмотря на больные ноги - она с юности страдала хрупкостью сосудов (перенесенный дефтерит?) и часто брала серно- кислые ванны и курсы массажа, - юная Аликс много ездила на велосипеде, а привычку конной выездки сохранила до зрелого возраста, есть снимок императрицы во время верховой прогулки 1911 года.
Мне возразят, что ее здоровье было подорвано и частыми беременностями, после того как она вышла замуж и с периодичностью в полтора два года родила четырех здоровых девочек и затем в августе 1904 года - цесаревича. Не стану спорить. Кроме живых детей, императрица перенесла, по крайней мере, один выкидыш и одну замершую беременность, которая окончилась операцией…
Но здоровье ее, в целом, было неплохим и свой порфироносный долг и обязанности Августейшей матери она исполняла прекрасно. Улыбнусь здесь. Современники и близкие ко Двору люди вспоминали, что она нещадно баловала девочек, а Цесаревич и вовсе не признавал ее авторитета. Подчинялся лишь Государю и строгим педагогам.
Собственной матери он дарил лишь любовь и обожание, неизменно каждую записку начиная словами: «Бесценная МамА!» Ей этого было вполне достаточно, чтобы никогда не сомневаться в его истинной привязанности.
Вскоре после рождения цесаревича она с гордостью писала супругу: Я уверена, что ты скучаешь без любимого Бэби. Он такой милый. Действительно можно понять, почему Бог послал нам его в этом году, и он явился, как настоящий солнечный лучик. Бог никогда нас не забывает, это правда. Теперь у тебя есть сын, и ты можешь воспитывать его, внушать ему свои идеи, чтобы он мог помогать тебе, когда вырастет. Поверишь ли, он растет с каждым днем.» (Из письма императрицы Александры Федоровны Николаю II 15 августа 1904 г.)
О себе же самой и о подрастающих цесаревнах она с грустью говорила венценосному супругу: «Ты себе представить не можешь, как ужасно я по тебе скучаю! Полное одиночество – дети, при всей своей любви, совсем по-иному смотрят на вещи и редко понимают меня, даже в мелочах, – они всегда правы, и когда я им рассказываю, как меня воспитывали, и как следует себя вести, они не могут меня понять. Им это кажется скучным. Только Татьяна понимает. Когда с ней спокойно поговоришь. Ольга всегда очень не сочувственно относится к каждому наставлению, хотя нередко кончается тем, что делает по моему желанию. А когда я строга, она дуется на меня. Я так устала и тоскую по тебе.» (Из письма императрицы Александры Федоровны Николаю II 11 марта 1916 г.)
По мнению современников вынужденное затворничество,обусловленное болезненностью Цесаревича, постоянное беспокойство за его Жизнь повлияли не только на здоровье Государыни, а на весь образ жизни Семьи вообще.
«Здоровье императрицы было уже поколеблено беспокойством в связи с угрозой, нависшей над жизнью цесаревича – подтверждал с горечью Пьер Жильяр.
Ему вторила великая княгиня Мария Павловна, кузина Николая Второго:
«Усталость от празднеств и приемов сказывалась на императрице, которой часто нездоровилось, она проводила дни в постели, вставая только, чтобы надевать парадные платья с длинными шлейфами и тяжелые драгоценности, предстать перед толпой на несколько часов, с лицом, отмеченным печалью.
Задолго до войны она отгородилась от внешнего мира, а после рождения наследника престола всю себя посвятила заботам о нем... Глядя на тяжелобольного сына, несчастная мать все больше замыкалась в себе, и – думаю, можно так сказать, – ее психика вышла из равновесия. Теперь при дворе проходили только официальные церемонии, которых нельзя было избежать; и только церемонии связывали императорскую чету с внешним миром. Они жили в таком уединении, что общаться с ними приходилось через людей часто невежественных. А иногда – недостойных..."
Речь тут, конечно же, шла о Григории Распутине. Или о юродивом Митеньке Козельском – большой разницы не было, о ком, всякие лукавые целители, разными путями проникая во дворец, подавали встревоженным августейшим родителям множество ложных, пустых надежд, обвораживали заговорами и внушениями о том, что болезнь посылается за грехи, не смирение, и нужно, стало быть, поститься и ограничивать себя, умилостивить Создателя молитвами..
Александра пыталась следовать и этим постулатам безгрешности и веры, а в ответ слышала лишь недоуменный ропот света и ядовитые насмешки в свой адрес.
Немногие из современников могли ее оценивать достойно, с уважением, пониманием:
Вот редчайшие из свидетельств:
«В свою зрелую пору, уже на русском престоле, она знала только одно это увлечение – своим мужем, как знала она и безграничную любовь только к своим детям, которым она отдавала всю свою нежность и все свои заботы. Это была, в лучшем смысле слова, безупречная жена и мать, показавшая редкий в наше время пример высочайшей семейной добродетели.» (Из воспоминаний премьер-министра В. Н. Коковцева.)
Вряд ли можно придумать какое-то преступление, в котором ее бы не обвиняли... Подлинная царица, твердая в своих убеждениях, верная, преданная жена, мать и друг, никому не известна. Благотворительной ее работе приписаны эгоистические мотивы, глубокая ее религиозность стала предметом насмешек... Она знала и читала все, что говорили и писали о ней. Я видела, как она бледнеет, как глаза ее наполняются слезами, когда что-то особенно подлое привлекало ее внимание. Однако Ее Величество умела видеть сияние звезд над грязью улиц.» (Из воспоминаний Лили Ден.)
К 1909 году в ведении последней русской императрицы было тридцать с лишним благотворительных обществ, патриотических институтов, школ искусств. В ее ведомстве находился и Красный крест, ремесленные училища, работные дома, госпитали и лазареты.
С началом Первой мировой войны она сама и две ее старшие дочери, порфирородные августейшие княжны Ольга и Татьяна, с ее согласия, окончив курсы Сестер милосердия, работали хирургическими сестрами в Царскосельском госпитале для раненых офицеров и солдат, ассистировали при сложнейших операциях, перевязывали, готовили инструменты, шили белье, вели журналы ухода, кормили с ложки, учили ходить на костылях, писали письма для родных… Хоть бы одно такое письмо увидеть, написанное рукою Государыни, цесаревен… Сохранились ли?
Постараюсь отыскать….
Письма же, ее личные письма - автографы, длинные фразы, вычерченные изящным и чуть небрежным почерком, с пропуском некоторых букв, написанные уже из заточения – Из Тобольска, Екатеринбурга, - содержат лишь трепетное беспокойство о близких и друзьях и полное отречение от себя.
Открытка с репродукцией на обратной стороне картины
художн.<ика> проф. <ессора> Лейнвебера «Рождество и отрочество Иисуса Христа».
Дорогая Рита, от души желаю Вам светлых праздников — сколько это теперь возможно — мир и тишину в душе, кот. никто не может от нас отнять. Я так рада, что Вы с дорогими друзьями (семья
З.С. Толстой) встретились — всех вас вспоминаем и ежедневно за Вас молюсь. Будем крепко верить и не отчаиваться. Господь поможет. (...)разлуки. Где Черн.? А. Вл. (Сыробоярский) писал с дороги во Владивост.<ок>, после пережитых ужасов в Москве. Богданов писал из М. первые дни — с тех пор ничего не знаем о нем. Горячо Вас целую, милая, дорогая. Будьте здоровы и Богом хранимы.
Старая Сестра…
Полная надежда и вера, что все будет хорошо, что это худшее и вскоре воссияет солнце. Но сколько еще крови и невинных жертв?! Мы боимся, что Алексея маленький товарищ из Могилева был убит, так как имя его среди маленьких кадетов, убитых в Москве. О Боже спаси Россию! Это крик души и днем и ночью — все в этом для меня!" – писала она в одном из последних, весенних писем Анне Вырубовой, заканчивая его словами о надежде на встречу, благословениями.
Молитва святой Терезы, выписанная Государыней по французски с тщанием на одной из рождественских открыток, как бы завершает круг ее мыслей, ее земной круг. Почти.
Вот эти слова:
Пусть ничто тебя не тревожит,
Пусть ничто тебя не страшит.
Все проходит,
Бог вечен.
Все достигается терпением.
Кто хранит в сердце Бога,
Тот ни в чем не нуждается:
Бог — это все»
(Закладка Св. Терезы).
Рождество Христово. 1917. Тобольск.
Александра.
Последняя Августейшая русская Государыня была расстреляна вместе с всею своей Семьей в июле 1918 года и последним ее движением было ( по воспоминаниям членов расстрельной команды!) с раскинутыми руками, закрыть собою, своим телом, мужа и сына…
Она верила в милосердие Божие и жизнь вечную и бессмертие Души, но не знала будет ли оно.
Оно наступило, бессмертие… И его уже никто не отменит и не отнимет.