Эпизод 4. Продолжение "Я Шаганов по Москве".
А ведь чин министерский прав. Что ж ты, парень, без публикаций проживаешь. Ущербности особой я по этому поводу не ощущал. Но всё же. Посылать письма со своими рукописями «на деревню дедушке» будет неправильно. Не зря в столице проживаем. Заедем-ка, прям в редакцию. Журнал «Юность». Я частенько читал его подборку в библиотеках. И там изредка случались неожиданные появления стихов сверстников. Нечасто, но бывало.
Здание на пересечении улицы Горького и Садового кольца старинное. На первом этаже в ресторане «София» Миша (Михаил Данэльян) пару лет назад справлял свадьбу с однокурсницей Мариной. Отплясывали всей студенческой группой.
И вот теперь, поднявшись по лестнице, я был несколько удивлён, что такое распрекрасное литературное сообщество теснится в нескольких заштатных комнатках. В моём воображении рисовались просторные коридоры, овальные кабинеты. Уличная вывеска-стелла с изображением девицы с травинкой в зубах была, не в пример увиденному, более респектабельной. Размером приличным, заметным издали. Да и вообще, к моему разочарованию, кроме ресторации, с «Юностью» соседствовали всевозможные примитивные старческие конторки. Это потом с годами поймёшь, что для нормальной литературной редакции вполне хватит и небольшого пространства. И вся многоэтажность не самое при этом главное.
Девушка-секретарь сказала, что молодые авторы могут показать свои стихи уже состоявшимся литераторам. И сейчас как раз подходящий случай. Идёт такой приём. И даже обычной очереди нынче нет. Поэтому, милости просим — пройдите прямо, а там и дверца заветная. Я почувствовал легкий холодок как при визите к стоматологу. Захожу, вижу перед собой поэта Юрия Ряшенцева. Показываю стихи. Читает. Спрашивает, что это такое. Не нравятся они ему. И видно, что устал человек от предыдущих посетителей. На часы поглядывает. Вечер уже за окном.
— Что вы принесли? Ни одного стихотворения, похожего на то, что достойно печати, я здесь не нахожу.
Перелистывает мои листочки шаловливые и все задорно удивляется, что это такое. Как я сам, здоровый малый, не понимаю — что это такое? Сижу напротив, а домыслить не могу, где нахожусь. В стране тракторов «Кировец» не хватает и БАМ достроить некому, а я очень ошибочно завалил по литературному адресу. Я говорю: «Это песни».
— Песни? — переспрашивает меня автор «Пора-пора-порадуемся».
Но все же надо признать, все строчки с моими буковками глазами пробежал и две похвалил, что вот они-то вроде ничего, а всё остальное «что это такое». А я и тому уже рад, мне и самому эти строки нравятся: «первая проталина, похороны Сталина». А ведь придёт время и зазвучат они «Станцией Таганской», а тогда...
Да нет, конечно, подрастроился чуток, — не более. Всё же в редакции побывал, на писателей посмотрел. Интересные люди.
А вечером того же дня совсем уж неожиданно для меня в программе «ВЗГЛЯД» транслировали «Владимирскую Русь». Это, кстати, был единственный эфир у «Чёрного кофе» с этой песней. Вот, думаю, подивился бы Ряшенцев. Читал сегодня эти строки с листа и — на тебе — по ящику ещё их слышит. Только после такой работы с юными поэтами смотреть молодёжные каналы сил не остаётся. Спал, наверное, крепким сном.
Оставил я эту идею. А спустя восемь лет Петя Синявский говорит мне:
– А давай твои стихи «Юность» напечатает. Ты давно у них публиковался?
— Пётр Алексеевич, да я вообще нигде не публиковался.
— Как это нигде?
И вот что приятно, та подборка за август девяносто шестого начиналась с «Владимирской Руси». Еще «Выйду ночью в поле с конем», «Комбат-батяня», «Звонарь» — всё песенные мои стихи. А по итогам года даже денежную премию вручили и лауреатством наградили. Имени первого главного редактора «Юности» Катаева.
Горжусь, знаете ли.