В коридоре санчасти послышался тихий сдавленный стон и Булка мигом отвлёкся, прислушиваясь к чему-то, находящемуся явно за пределами человеческих возможностей, и с сожалением разжал пальцы, выпуская ошалевшего Рому.
— Ну же, не тяни! Рви! — прошипел Рома, тряся уходящую вниз и обвивавшую щиколотку цепь, но Булка не торопился, с непонятной растерянностью продолжая шевелить губами.
— Началась вторая волна, их всех накрыло, — Булка очнулся и скривил рот, — как вовремя-то. Я прямо на бровях проскочил. Ну и что мне с тобой делать? Уже почти началось, да? — он переключил внимание на сплетённые стальные звенья, с лёгкостью разорвав их одним движением. — А вообще-то пофиг! Я не могу оставить такой козырь Умнику. Ты пойдёшь со мной.
— О чём ты говоришь? — освобождённый Ромка с кулаками бросился на качка, но тот лениво отпихнул его, как принесённый случайным сквозняком пух.
— О том, что мне реально придётся терпеть твоё общество, — Булка скрылся в дыре в брезенте, а Рома скользнул следом, потирая выступившую испарину, — и, будь добр, не хлопнись в обморок в самый ответственный момент. Мы хотим вытащить Катю, не забыл? Я же вижу, что помнишь ещё. Сконцентрируйся на деле, папаня.
За углом похрапывали охранники, нависая в нелепых позах над вывалившимся из рук оружием, и такая же картина открылась в соседней палатке санчасти. Всех одновременно подкосил загадочный тихий час, и Рома тоже наконец ощутил, как невыносимая дрёма накатывает, путая мысли.
Кто играет в человечков? (начало, назад)
— Сопротивляйся, — свысока посоветовал Булка, — ты пока можешь, — и уверенно проник в стерильную зону, впрочем, давно уже таковой не являющуюся. Повсюду были расслабленные тела, размеренно дышащие во сне, а возле Катиной клетки сгорбился Генрих, даже в забытьи не выпускающий ствол из рук. Катя тоже сладко спала, как и младенец, умиротворённо приникший к матери.
Булка раздвинул прутья и аккуратно вручил ребёнка отцу, а тот медленно заморгал, пытаясь бороться с надвигающимся желанием свернуться калачиком на земле рядом с Генрихом и остальными. Катя заворчала, не просыпаясь, и послушно обвила Булкину шею, когда он оторвал её от пола и понёс к выходу.
— А что с ним? — еле владея языком, выдавил Рома и указал на Генриха.
— Забудь, — Булка даже не обернулся, — он больше не проблема.
На границе лагеря было полно машин с заправленными баками, Булка выбрал ближайшую к проходу через баррикаду и устроил Катю на заднем ряду, а потом потянулся за малышом. Рома упрямо прижал того к себе, но Булка тихонько заржал, ласково приговаривая:
— Тебя сейчас накроет, лучше давай, пока сам не уронил своего сына, — и с усмешкой забрал его, сунув к Кате под бок.
— Я схожу за Зиной, — Рома упёрся в капот, чтобы не свалиться Булке под ноги.
Но чернота догнала его, просто отключив мозг.
История с чёртовой удачей и домовыми: "Алиса и её Тень"
Рома пришёл себя от ветра, неприятно бьющего по правой стороне лица, и почувствовал, как затекли ноги, скрюченные под приборной панелью.
— Оклемался, турист? — весело пробасил водитель, и Рома как-то узнал, что это противный ему всеми фибрами души индивид по прозвищу Булка, но почему он должен ненавидеть его, никак нельзя было выудить из затуманившегося сознания.
— Где я? — за окном проносились поля и обочины относительно широкой дороги с редкими беспризорными машинами допотопного вида, а в их транспорте ритмично урчал совсем уж примитивный, но вполне рабочий мотор.
— Добро пожаловать к взбунтовавшимся прототипам, — сверкнул всеми зубами Булка, — у нас тут типа сафари для люксовых отдыхающих.
Сзади деликатно кашлянули и Рома поймал наполненный целой гаммой чувств выразительный взгляд незнакомой изящной женщины с ребёнком на коленях. Там много чего было намешано, но в основном — любовь, страх и мольба.
— Прошу прощения? — на всякий случай извинился Рома, откуда-то зная, что это вроде бы местная, прототип с именем Катя, и он здесь отчасти из-за неё.
— Как ты? — низким грудным голосом пропела женщина, не отрывая свой плавящий взгляд.
— Пожалуй, потерян. Не ощущаю связь с сотами и это чертовски странно, если вы… — в её глазах мелькнула боль от такого формального обращения, и Рома на автомате исправился, — то есть ты понимаешь, о чём я, — Катя утвердительно опустила ресницы. — А мы давно знакомы? Почему-то я знаю ваши имена, знаю, что ты прототип, а вот он, — небрежный кивок к водителю, — по-моему, пробудившийся взрослый проводник, и это как бы не очень хорошие новости. На этой планете что-то пошло сильно не так. А где Мемфис? Мы далеко отъехали от корабля? Ну, эта такая большая штука на орбите. Вы же понимаете, о чём я, да?