Глава 16. Не рушник, не рукотёр, а с ширинкой на двор!
Утро ко мне пришло как всегда неожиданно с разноголосым хором деревенских петухов. Сладко потянувшись, я немного половила солнечных зайцев на своей подушке, а потом, встав на тёплые от солнца половицы, босыми ногами с удовольствием ещё раз потянулась и отправилась умываться к колодцу в пижамных майке и шортах, как была. Увидев меня в таком виде на улице бабуля только руками всплеснула: «Ты чего голышом на люди выскочила?! Вот я тебя сейчас полотенцем, бесстыдницу!» И действительно в руках у неё было кухонное полотенце, им она разок успела хлестнуть меня по голым лодыжкам.
Большего мне не досталось, потому что я в припрыжку, отфыркиваясь от холодной воды, хохоча и уворачиваясь от бабули умчалась обратно в дом. За завтраком бабушка негодовала по поводу того, что якобы за те пару минут, что я была у колодца в своём собственном дворе за забором, вся деревня успела меня увидеть в таком непотребном виде. И на все мои доводы, что в городе некоторые девицы и покороче шортики на прогулку надевают, бабушка не реагировала от слова совсем. В городе хоть на ушах стой, а здесь у неё бесстыдство разводить не позволено. Договорились, что я постараюсь соблюдать нормы приличия, а иначе бабуля из сундука в чулане достанет долгополые рубахи и обрядит меня в них по старинке, чтобы не повадно было.
Напомнив мне про сундук до которого я никак не могла добраться в своих археологических изысканиях, бабуля успокоилась, а я дала себе слово, что как только закончу с сорняками между грядками в огороде обязательно займусь сундуком. Пока солнце не поднялось в самый зенит, я успешно вела боевые действия с сорной травой на приусадебном участке и получала ровный деревенский загар. А вот пообедав и немного отдохнув, отправилась снова в бабушкин волшебный чулан к таинственному сундуку. Как я уже начинала рассказывать вам в предыдущей главе, сундук - это крупный увесистый короб с закрывающейся крышкой на петлях. Располагался он обычно в избах на полу. Запирался на щеколду. В старину сундуки были разных размеров и в зависимости от размера имели своё предназначение. В маленьких хранили драгоценности, деньги или что-то довольно мелкое. Столовое серебро к примеру: ложки, вилки, ножи, сделанные из драгоценного металла или покрытые им сверху. Средние из семейства сундуков могли выполнять роль шкафа где хранилась посуда, утварь или даже продукты. А вот в больших сундуках, как правило, хранили постельные принадлежности, полотенца и конечно же одежду, в том числе и верхнюю.
По весне, когда начинало припекать солнце, все сундуки с вещами перетрясали. Всё что было сделано из ткани и меха хорошенько просушивали на солнце и складывали обратно. Это относилось в первую очередь к праздничной одежде, которую надевали не часто, и к всевозможным тулупам, зипунам, армякам и прочим теплым одеяниям. Интересные слова наговорила, не правда ли? Коротенько поясню о чём это я. Тулуп, к примеру – это просторная и длинная, обычно не покрытая тканью шуба, чаще всего из овчины, то есть из овечкиной шкурки, но бывали и заячьи, и даже лисьи. Зипун – это верхняя одежда у крестьян. Такой кафтан без воротника, изготовленный из грубого самодельного сукна ярких цветов. Ну, а армяк – это верхняя, долгополая одежда из грубой, шерстяной ткани с капюшоном, без пуговиц и застёжек, запахивается и крепится ремнём или поясом.
Содержимое и количество сундуков конечно же зависело от достатка семьи. Если семья была богатая, то и сундуков было много. И наполнены они были до краёв всякой всячиной. А если бедная, так хранить особо было нечего и сундуков в доме было раз, да и обчелся. Большие сундуки также использовали как место для сна и для сидения. Часто сундуки украшались росписью, гравюрами и ковкой. Поэтому их порой называли кованными. Потому что такой сундук был обит металлическими полосками для прочности. И на углах также имел металлические нашлёпки. Такие сундуки порой выглядели как настоящие произведения искусства и стоили очень дорого. Наш сундук был среднего достатка, ковку на себе имел, но без особых завитушек и украшений. Поскольку сундук был показателем материального достатка в семье, хранил в себе ценности, нужно было сделать так, чтобы эти самые ценности преумножались и никогда не заканчивались. Для этого хитрые мастера, что делали сундуки на заказ или сам хозяин дома выдалбливали в одном из углов сундука небольшое углубление, в которое вкладывали монету неразменную. Примета такая была, считалось что монетка поможет не только сохранить достаток семьи, но и приумножить его. Говорят, что и сейчас охотники за сокровищами и чёрные копатели, когда находят в заброшенных деревнях старые сундуки в первую очередь осматривая находку разыскивают ту самую монетку. Ведь если сундук принадлежал зажиточному семейству, монета, спрятанная в сундуке может оказаться серебряной и принести приличный доход охотнику от продажи коллекционерам.
А вообще примет, связанных с сундуками, имеется достаточно много. Как раз за обедом у нас с бабулей зашел о них разговор. Я предупредила бабулю о том, что пойду в чулан за долгополыми рубахами. Пошутила, понятное дело. А бабуля на это сказала, что в том сундуке даже её приданное отыскаться может, чем меня еще больше заинтриговала. Конечно же, воспользовавшись случаем, я выпросила рассказать мне об этом по подробнее. Оказалось, что когда в семье рождалась девочка — это событие отмечалось приобретением сундука. И пока дочка росла, сундук наполнялся приданным: одеяло, подушки, полотенца, платья, отрезы на одежду. А ещё перед сватовством жених должен был получить благословение у родителей невесты, а друзья, сваты купить свадебный сундук. Правда со временем этот обряд немного изменился, и сундук стали забирать - тот самый, в котором хранилось приданое, вместе с молодой женой. Кстати, ни в коем случае нельзя было дарить в приданое невесте сундук, который хоть раз обокрали. Плохая примета означала расстройство свадьбы или даже скорое вдовство.
Сундуки вообще всегда были на женском попечении и мужской части семьи лазить в сундуки не приветствовалось. Считалось, что если муж лезет к жене в сундук, то он пропащий человек. Все события в семье отражались на крышке сундука. У некоторых даже можно было найти на крышке даты рождения и смерти домочадцев, чуть ли не до пятого колена. Когда кого крестили, женили, отпевали. Церковные даты и праздники. А еще крышки сундуков изнутри украшали открытками, наклеивали обертки от заморских угощений если вдруг такие перепадали, или от чая. Когда же близился смертный час хозяйки принято было разбирать все одежды из сундуков и умирающая выбирала свой последний наряд. Как ни крути, а сундук в обычной жизни семьи играл достаточно большую роль. Именно к такому кладезю и лежал теперь мой путь.
На этот раз до сундука я добралась очень быстро, видимо столь велико было желание ознакомиться с бабушкиным приданым. Света в чулане было маловато и мне захотелось вытащить сундук на улицу, чтобы при ясном солнышке разглядеть все его сокровища в подробностях. Но не тут то было. Сундук оказался тяжеленным и сдвинуть его с места, как я не пыталась, не смогла. Пришлось довольствоваться теми условиями, что были. Открыв крышку, сундук был не заперт на моё счастье, я увидела старые открытки и фотографии киноактёров. Актёры были советского периода, они снимались в кино в то время, когда наша страна называлась ещё Советским союзом и потому я немного разочаровалась. По украшению сундука получалось, что ничего сильно старинного я в нём не найду. Ну возможно какие-то вещи 30-х или 40-х годов прошлого века. Это конечно тоже интересно и многое из того периода достойно находиться в музее, но мне то хотелось чего-нибудь ещё дореволюционного и более старого. В начале я перебирала скатерти, покрывала, шторы ничем не примечательные. Затем наткнулась на занятные ситцевые блузки в мелкий цветочек, это уже что-то, потому что мода дама своенравная и очень часто движется по спирали, потому через какое-то время вещи, что носили десяток лет назад, вновь становятся самым писком. Вот и принт в мелкие цветочки сейчас тоже очень популярен. Обязательно померяю блузки, и если они мне подойдут, запросто ещё успею их поносить этим летом.
Зарываясь глубже в сундук среди пары долгополых ночных рубах, как и обещала бабуля, я вдруг обнаружила настоящее сокровище – пара вышитых полотенец. На одном рисунок был вышит крестиком и казался еле различимым совсем блёклым. Видимо нитки, которыми он был выполнен, оказались не очень стойкими к стиркам и выгоранию на солнышке, а потому от времени их цвет стал совсем бледным. Правда при желании ещё можно было переснять рисунок на бумагу и восстановить. Вышивка на втором оказалась более яркой и выполнена была в красном цвете швом роспись. Вы даже представить себе не можете какая это красота. А рядом с полотенцами обнаружились еще вышитые подзор и салфетка в стиле ришелье белым по белому. Две дорожки, вышитые гладью: одна с яркими фиолетовыми ирисами, другая с чудесными розами и незабудками. Связанная крючком накидка на комод и пара наволочек с, вязанными тем же крючком, вставками. Всё это вызвало у меня полнейший искренний восторг, а всё потому что я сама очень люблю вышивать и вязать крючком. Уложив аккуратно все вынутые из сундука обратно, и трепетно прижимая к себе уникальные находки я выбралась из чулана, и метнулась в дом хвастаться ими бабушке.
- Ну показывай, чего нарыла в старом тряпье, - вышла на встречу мне бабушка из кухни, вытирая руки обычным современным вафельным полотенцем.
- Не такое уж оно и старое, - отвечала я ей, раскладывая на диване свои находки, - у тебя там сплошной советский ширпотреб, а эксклюзива с гулькин нос. Вот всё, что нашла.
Слово «ширпотреб» для вашего уразумения означает - общее название для товаров повседневного потребления, то есть вещи для широкого круга покупателей, которые стоят дёшево и быстро продаются. В современном мире это называют ещё масс маркет, магазин для массы людей или для всех. А «эксклюзив» с точностью до наоборот, это вещи уникальные, штучные и потому очень дорогие. Ну а «с гулькин нос» означает, что очень мало, это сравнение с маленьким носом, клювом голубя. Мы часто ласково называем голубей Гулями, Гульками. Помните, как в старинной колыбельной:
Люли, люли, люленьки,
Прилетели гуленьки.
Сели на кровать,
Стали ворковать.
Вот и прижилось это выражение в народе, стало мерой измерения, и если у вас чего-то оказалось в очень маленьком количестве, то описывая это вы легко можете использовать данное расхожее выражение. Получается, что в бабушкином сундуке мне посчастливилось отыскать редких и достойных внимания вещей в очень малом количестве - эксклюзива с гулькин нос.
Увидев, найденные в сундуке, вышивки бабушка обрадовалась. Вот говорит голова садовая, искала их как-то по шкафам, да комодам найти не могла, всю голову сломала, но так и не вспомнила куда прибрала, а они в сундуке дожидалися. Она бережно перебирали вышивки в руках, тихонько гладила узор кончиками пальцев и мне показалось даже, что в какой-то момент смахнула слезинку. Я тут же присела с бабулей рядышком, обняла её обеими руками и выдохнула: «Ну давай, рассказывай!» А рассказать было что. То полотенце, на котором почти не видно рисунка, оказалось ещё моей прабабушкой вышивалось. Было венчальным и бережно хранилось для особых случаев. Например, заболеет кто из близких или сама, следовало умыться водой: или ключевой с родника, или освященной в церкви и утереться этим полотенцем, болезнь и отступит. Или маленький ребенок не спит, плачем заходиться, опять же сбрызнуть его водой и этим полотенцем утереть, или даже завернуть в него малыша, он и успокоится. Прям волшебное какое-то полотенце.
- Так ведь не просто так вышивались полотенца в старину, всякий орнамент для определённого дела. Вышитые вещи разные задачи на ту пору выполняли, помощниками были. В основном конечно оберёгами служили, защищали значит – продолжала свой рассказ бабуля – это нынче ни во что не верят, ничего не помнят, да и не знают. А тогда к этому очень серьёзно относились. Нижние рубахи: и женские, и мужские, и порты тоже (это брюки по-старому) особым швом сшивались. Запаковывали его, закрывали особым образом значит. Потому что считалось, что обрезанная ткань даёт свободный проход для болезней, и нечистых сущностей всяких, которые могут навредить человеку. Именно поэтому, и вышивка на одёже была там, где заканчивалась ткань: подол, рукава, горловина. Вышивка служила шлагбаумом, который не пускал к жизненно важным органам человека всё, что могло навредить. Особенно это важно было для женщин, потому что они были продолжательницами рода и вынашивали детей.
- А вот остальные вышивки, это уже моих рук дело. И полотенце с росписью, и дорожки, и салфетка с подзором – продолжала свой рассказ бабуля. Ришелье очень модным после войны стало, вышивали таким манером комбинации женские, блузки, постельное бельё, шторы, скатерти и салфетки тоже. Уж больно мне глянулось (это нравилось значит) белым по белому вышивать, нежно получалось, воздушно как-то. Иду бывало вечером после завода по улице, в окнах свет горит и так хорошо узоры, вышитые ришелье на шторах видно, встану под окно если сильно понравилось и запоминаю, а домой приду сразу на листочек набросок делаю, чтобы не забыть значит, как там оно было. Если какой элемент вспомнить не могу, так на следующий день еще раз остановлюсь, да погляжу. Это сейчас всё можно в вашем интернете найти, а тогда только из уст в уста передавали, или подглядишь как другие делают. Одно время меня даже на заказ просили вышивать подшторники или подзоры те же. И вышивала, денежка в большой семье никогда лишней не была. А вот гладью и крючком больше всё же свой дом украшала. Дорожки эти вот и на кровать заправленную прямо на покрывало для красоты клали и на стол или комод. Денег свободных порой на нитки не было, после войны тяжело жили, так я тряпочки разноцветные распускала, или чулки совсем старенькие, этим вот и вышивала. Дети росли, хлопот немало было, на заводе порой две смены, или потом уже вот в колхозе с утра до вечера, а для рукоделия всё равно минутку другую урву, уж больно хотелось для души занятие.
Слушала я бабушку и подмечала, а ведь у меня то же самое, хоть детей и семьи большой пока нет, но забот то всяких хватает, работа опять же. Но душа и руки прямо всё время просят хоть на чуть-чуть, а взяться за рукоделие. Даже тут, у бабули каждый вечер ковыряюсь то с крючком, то с иголкой. Видимо это у нас в крови, как бабушка говорит: «Что заложено в роду, того уже не отнять».
- Ну, а твоё полотенце, что тоже венчальное? – спрашиваю бабулю чтобы подначить к продолжению разговора.
- Моё то? Нееет. – тянет бабуля – этот рушник я для иконок вышивала. Одно время принято было над иконками полотенце чистое вышитое вешать и как украшение и как оберёг. А вообще у рушников разное предназначение, в основном обрядовое: свадьба, рождение, поминки и прочее. Потому и узоры на них шитые имели разное толкование. Слыхала где-то, что будто бы название это «рушник» от слова «рушить» произошло. Ну вроде как ты от полотна ткани кусок отрываешь, разрушаешь его целостность вот и рушник у тебя выходит. Ткачество то наши предки освоили раньше, чем стали доступными металлические ножи, или тем более ножницы. Потому домашнюю ткань для рушника просто разрывали. Разрыв получался ровным, полотно то завсегда состояло из ровных продольных и поперечных нитей. Оборванные края у такого рушника даже не всегда зашивали, потому что получалась красивая бахрома. Такую бахрому и сейчас иногда используют в создании полотенец. Кстати и слово «полотенце» тоже отсюда происходит, потому что из полотна делали.
- А я всегда думала что название «рушник» происходит от рук. Ну им ведь и в самом деле чаще всего руки вытирают.
- А вот и неправда твоя, руки рукотёром вытирают. Или ещё утиральником такие полотенца называли. Нельзя путать обычное полотенце и рушник. Не спорю слово то и в самом деле похожее, только вот толкование другое выходит. Обычные полотенца, которыми утираемся, в отличие от настоящих рушников, имели очень скромную вышивку или не имели её вообще, потому как на них время тратить было жалко, очень уж быстро они в негодность приходили от частого использования. Да и размер у них был небольшой, чтобы удобно было вытираться. Часто в качестве утирок вообще использовали куски пришедших в негодность старых рушников, так как хорошие и рачительные хозяйки всякую вещь использовали до конца. Такими же небольшими еще ширинки делали, но это отдельный вид полотенешек, их обычно в дорогу брали. Снедь нехитрую в путь заворачивали или как оберёг специальный. Ширинки то как раз вышивались особым дорожным узором, чтобы удача сопутствовала, лихие люди не встретились, да много ещё чего в тот узор закладывали. А ширинкой называли потому что во всю ширину ткани. Ткацкие станки были шириной сантиметров сорок, и полотно ткали в такую ширину. И если рушники делались богатыми, шириной в те самые сорок сантиметров, а длиной и все пять метров, то ширинка в отличии от рушника была как квадратная салфетка сорок на сорок.
- Вот уж думать не думала, что у обычных полотенец столько мудрёностей было – удивлялась я. А бабуля только посмеивалась: «Это я тебе опять только самый краешек приподняла, чего сама знаю. А сколько таких знаний утеряно уже и не меряно никем. А жаль!» И в самом деле жаль. Эх, научил бы меня кто этим вот оберёжным премудростям, я бы по гроб жизни благодарной была и самой прилежной ученицей стала бы, честное слово. Может перед сном у Ольки про это дело спросить подумалось мне и показалось на тот момент самым верным решением.
Повечеровав за пяльцами, как водиться, да скопировав на бумагу узор с прабабушкиного полотенца, руки то прям чесались это сделать, я улеглась спать, находясь всё еще под впечатлением от сегодняшних находок. Вот думаю, это сколько же надо было хозяйкам в старину в голове информации держать, когда только с одними полотенцами столько замороки выходит. У нас же сейчас всё просто - небольшие полотенца, где ткань потоньше, да похуже для кухни, чаще всего вафельные, когда ткань будто вся из ячеек маленьких состоит. Средние махровые - для рук, большие махровые - для лица и тела, их еще банными называют. Старенькие для ног. Вот и вся премудрость. А там было попробуй упомни - рушники, рукотёры, ширинки… Может и еще какие были, просто бабушка про них сегодня не вспомнила. Мало знать, так еще ведь и не перепутать надо было. В этих размышлениях и застала меня Олька.
- Хороши бабулины рукоделки, правда? – с ходу начала она, как только появилась – я всё ждала, ждала, когда же вы в дом вернёте этакую красоту, не гоже ей по сундукам валяться.
- Так почему не подсказала, если знала, что они в чулане затерялись? – парировала я.
- А мне нельзя вмешиваться, обрядовым вещам вы хозяева, значит и распоряжаться должны по своему уразумению! – отвечала мне Олька с вызовом.
- А ты бы хоть намекнула – снова стала наступать я – знаешь же, что у бабули память порой подводит уже. Так ведь и истлеть могли эти рушники в сундуке, а им цены нет!
- На то божья воля была, коли истлели бы значит так и должно – поставила жирную точку в нашем споре Олька сверкнув глазами.
- Да ладно тебе – пошла на попятную я примиряясь – не истлели же в конце концов, нашла я их. Завтра вот всю эту красоту постираю, отглажу и на видных местах разложу чтобы глаз радовала.
- И то дело – отозвалась успокоившись Олька.
- А прабабушкино полотенце я обязательно восстановлю, рисунок то у меня теперь есть. Ещё бы вот значения символов знать точно, да и с цветом ниток не мешало бы определиться, может подскажешь чего, научишь меня оберёжной вышивке? – подхватила я, и смолкла испугавшись своей смелости.
- Хм, научишь… Легко сказать. Настоящее оберёжье сейчас будто за семью замками. Знания то чуть осталось, да и его ещё сыскать надобно. Есть конечно мастерицы, так и те всю свою жизнь положили на то чтобы по крупицам эти знания собрать.
- Так вот и поделись знаниями, чай не первый век живёшь. А у тех мастериц нет векового опыта за плечами как у тебя.
- Ох и хитра ты тёзка, хочешь всё и сразу. Давай я подумаю, да со старшими в нашем роду посоветуюсь, завтра ответ дам. А сегодня новую историю тебе расскажу про полотенца, раз уж из-за них сыр бор вышел.
- Хорошо – со вздохом разочарования согласилась я – только завтра обязательно скажи, коли тебе разрешат научить меня хоть самой малости.
- Договорились! – улыбнулась Олька и начала новую сказку.
На моём веку в вашем роду всякие рукодельницы встречались, большинство конечно умницы, как твоя бабушка, такая красота из-под их рук выходила словами не описать, и сила в ней неимоверная была. А были и такие, что только собой любовались, а за дело не брались, неумёхи откровенные. Вот о такой и рассказ пойдёт. Как ты сегодня уже слышала, любой девке в семье сызмальства полагалось приданное себе готовить. И для этого старшие обучали младших рукоделию: шитью по правилам, вышивке, прядению, ткачеству, если станок в доме имелся, и вязанию тоже. В дружной девичьей компании на посиделках рукодельных это завсегда хорошо получалось, здесь и подскажут, и покажут, да и за результат спросят. Только вот у некоторых, не к рукам куделя была. Куделей тогда называли очищенное волокно льна, конопли или шерсть, приготовленные для прядения и изготовления нити. Ну а выражение это применимо было к девицам у которых ничего не получалось или если и получалось, то очень плохо, не красиво и не качественно. Да такие особо и не стремились навыками нужными овладеть, всё больше ленились, да своей пригожестью кичились. Именно такой и была у твоей прабабки сестрица Варвара. За всё, что бралась, делала на так сойдёт.
Откуда это в деревенской девке взялось непонятно, вроде бы в одной семье только братья и сёстры первые помощники старшим, а этой королевне не пристало. Маменька её вспоминала, что как-то проезжий барин у колодца нашего останавливался, заприметил на дворе Варьку в самом юном возрасте, подхватил на руки, да и сказал: «Ох, и красивая девка у вас растет, за такую, пожалуй, и принцу настоящему из самой столицы не зазорно посвататься будет!» Сказал не подумавши, хозяевам приятное сделать хотел за гостеприимство, да и дальше поехал. А у Варьки видно переклинило в голове чего-то, застряло, что особенная она и, что когда подрастёт, за ней императорское высочество самолично прибудет. Как её не убеждали в обратном, какие доводы не приводили никого она не слушала и на своём стояла. От грязной работы всеми возможными способами старалась улизнуть, пол мести там или посуду помыть это не про неё. В огороде работать или в коровнике тем более - не царское дело ручки нежные мозолями портить. И когда вся семья в работе была, Варвара безо зрения совести с зеркальцем на завалинке сидела, бровки свои точёные подправляла, да губки покусывала чтобы еще пухлее казались. Казалось бы, рукоделие подходящее занятие, сиди в чистоте, да семье помогай. Всегда и штопка найдется и еще что поинтереснее. Так нет, как же она будет грубой ниткой, да иголками пальцы колоть.
Заневестилась Варвара, а ничего делать так и не научилась. У сестёр полные сундуки приданного, а в Варькином только то, что маменька по доброте душевной смастерила, да отец непутёвой на ярмарке прикупил. Все родственники считали её не в себе, и с годами перестали обращать на её причуды внимание. А наш брат домовой Варьку не любили, потому что неряха была, сама ничего не делала и чужой труд не ценила, не уважала. Частенько дед мой ворчал, как таких хозяек земля носит, ни для чего не пригодная, пустоцвет, да и только. Чашки плошки на кухне в руки ей не давались, выскакивали приговаривая: «А кто не работает, тот не ест!» Половицы под ногами скрипели: «Ходют тут всякие, без дела без работы!» Даже лапти частенько прятались от неё: «Чего зря топтаться, да нас снашивать, коли без дела!» Так и шли год за годом. Старшие сестрицы замуж повыходили, младшие на запятки вовсю наступали, а Варвара всё ни с чем оставалась. Принцы к ней не ехали, да и деревенские парни не особо заглядывались, ведь с лица не воду пить, а в жизни надёжное плечо рядом требуется, и хозяйка хорошая. Ещё чуть-чуть и глядишь вообще замуж никто не возьмёт, старой девой кликать начнут.
И вот как-то проезжал мимо мелкопоместный дворянчик, немолодой уже, дважды вдовец, увидал Варвару, да виду не подал. Правда разглядеть успел, и девка ему вроде как приглянулась. Стал он по округе выспрашивать кто такая, чьих будет, много ли приданного за ней дают. Ну и слухом как говорится земля полниться, ничего хорошего ему о Варьке не сказали, мол на лицо то пригожа, да в хозяйстве не надёжа, хоть и выросла в трудолюбивой семье. Но не доверяя расхожим мнениям и привыкши полагаться только на себя, решил тот дворянчик самолично в дом заявиться, да и поглядеть на Варвару вблизи, как она может хозяйство вести. А чтобы всё честь почести прошло нашёл отца Варькиного в поле и предупредил как вполне себе порядочный человек о своём вечернем визите и о том, что домашних предупреждать ни о чём не надо, мол дело у него небольшое есть к самому хозяину. На том и порешили.
Ближе к вечеру завернул дворянчик к нашему двору, поздоровкался с хозяином, да и Варьку на крыльце с зеркалом приметил. Спрашивает у отца: «А кто это на крылечке сидит, уж не дочка ли твоя?»
- Дочка! - отвечает отец
- А пусть она мне воды испить из колодца принесёт, уж больно день нынче жаркий выдался, а у меня с делами и маковой росинки во рту еще не было.
- Отчего ж не принести – отвечает отец и кличет – Варька, подь сюды, принеси барину водицы колодезной испить.
Та как услыхала, что барин в гости то пожаловал, а не простой человек, кинулась в дом и несёт ему воды в ковше. Дома значиться зачерпнула. Через порог из сеней споткнулась, да чуть всю воду на гостя то не вылила, хорошо отскочить успел. Понятное дело это ей домовые подсобили, уронить не уронили, а вот неловкость всю Варькину выказали. А гость то вроде, как и не заметил этого, говорит ей: «Девонька, не знаю, как звать величать тебя, только ведь я воды холодной колодезной просил, а не стоялой из дому. Будь добра уважь гостя!» Отец только зыркнул на неё из-под бровей, ничего не сказал. А Варька к колодцу шасть, а с какой стороны воды набрать и не знает. Ей ведь ни разу в жизни не приходилось воду из колодца поднимать. Долго возиться ей у колодца отец не дал, стыдно ему стало, потому пригласил он гостя в дом, мол там и водицы можно будет испить и квасу из погреба холодного или чайку наваристого вкусного отведать, за одним и разговор какой надобно переговорить. Дворянчик спорить не стал, согласился, всё что ему интересно было он уже приметил.
В доме гостя на почётное место посадили, в красный угол. Маменька с младшими сёстрами скорёхонько на стол собрала чем богаты, и самовар поставили и квасу в жбане (это кувшин большой такой, глиняный) с отпотевшими боками принесли. И всё это быстро, сноровисто, любо дорого смотреть. А гость всё присматривается, да примечает, Варьки то среди тех, что стол накрывали нет, она у печи в простенке стоит красуется. Отведал дворянчик квасу, похвалил, усы обтёр, да и говорит: «Хотел я было сватов к твоей старшенькой заслать, да вижу, что правду люди говорят не хозяйка она, а значит и сватовства не будет. Вот коли бы эта – и показал на одну из младшеньких – постарше была, так может еще и подумал бы, а так не получиться у нас сговору». Отец понятное дело и без объяснений ситуацию бы понял, хоть и родная кровинка, да ведь и вправду неумеха. Только Варька слово ему сказать не дала, в разговор влезла.
- А чем это я барин тебе не угодила, и лицом пригожа и статью Боженьки не обидели! – с вызовом выдала она.
- Так-то оно так, а вот с колодцем справиться не сумела, да и в доме гостя принять не умеешь, а уж про воспитание я и сказать не знаю чего.
- А не знаешь, так и не говори – парировала ему Варька – для колодцев в барских то домах челядь имеется, нас не обманешь, да и с гостями управиться тоже!
- Вот оно как значит – улыбнулся дворянчик в усы.
- Ты почто в мужские разговоры лезешь, непутёвая. Мало тебя вожжами учили? - отец со стыда готов был под лавку залезть – а ну сгинь с глаз моих долой, не срами перед барином!
- Позвольте – остановил, вскочившего было отца, барин – пусть уж выскажется, коли охота пришла. Лицом то гляжу она у вас и вправду хороша, а вот какова у неё душа? В народе говорят, настоящая душа в рукоделии открывается. А может ты девонька подаришь мне платочек своими руками вышитый али кисет (это мешочек для табака).
Опустила Варька глаза, нечего ей было подарить, а потом кинулась к сестриным сундукам, в них то наверняка чего-нибудь отыскалось бы. Да не тут то было. Сёстры своё приданное как честь девичью берегли и потому сундуки оказались заперты.
- Ну нет, так нет – встал гость из-за стола и повернулся к отцу – Поеду, пожалуй. Благодарствую за угощение. И уже на пороге снова к Варьке повернулся и попросил, вроде как последний шанс ей давал: «А ты хозяюшка собери мне гостинец малый в дальнюю дорогу, когда ужинать нынче буду не знаю, а так глядишь и перекушу вашим угощением. Дела все, делаааа…» И вышел. Отец Варьке пальцем пригрозил и во двор метнулся за гостем, а Варька само знамо к столу кинулась. Хвать первое попавшееся полотенце и давай пироги в него заворачивать. Завернула кое, как и во двор побежала. Маменька только руками успела всплеснуть да вдогонку ей крикнуть: «Стой непутёвая, в ширинку надобно было завернуть, сказано же было в дальнюю дорогу! А в дальней дороге всякое может случиться…» Да только Варвара мать не слушала, ей же перед гостем оправдаться надо было. Только вот не поглядела она что за полотенце ухватила, а ей домовые рукотёр старый замызганный с дырками подсунули, с ним и вылетела на крыльцо.
- Вот – говорит запыхавшись – отведайте, барин, в дороге пирожков наших румяных. А гость на полотенце глянул, да и отвечает: «Нет уж хозяюшка, кушайте это сами, не подавитесь!» И в пролетку свою забираться стал. Хорошо младшая востроглазая успела корзинку со снедью ему в руки сунуть, а то так бы голодным и уехал. Понукнул он лошадь, да и тронулся тихонько. А Варька полотенце с пирогами бросила на лавку и за ним кинулась, догнать хотела, остановить, да запуталась в подолах, упала и растянулась в пыли, а барин даже не обернулся. А когда вернулась зарёванная и грязная ни с кем говорить не стала, забилась в светёлки в угол, да так там и просидела, пока все спать не легли.
Вот такая история приключилась в нашем дому однажды, с той поры вся женщины семьи точно знали для чего какое полотенце нужно, работой и рукоделием не брезговали, а коли какая замешкается так ей сразу кричали: «Не будь Варькой! Не рушник, не рукотёр, а с ширинкою на двор!» Ну и тебе пришла пора видно об этом узнать, мотай на ус!
(Авторские права защищены)