Не помню, когда последний раз так зачитывалась книгой. Нет, вру. Помню. Это был апрель, и это был Ремарк. И вот, спустя почти ровно два месяца, мне показалось, что у Черного обелиска появился достойный конкурент.
Последняя страница Крестного отца дочитана, в голове — тяжелая, словно мокрая вата, пустота, а со стороны я выгляжу слегка помешанной, потому что судорожно прижимаю к себе случайно помятую книгу и не видящим взглядом смотрю в одну точку.
После того, как закончишь действительно хорошее произведение, наступает отрицание. Отрицание конца и отрицание существования всех других книг.
Мимо проносится, ослепляя фарами заполнивший голову туман, мысль. Или лучше воспоминание. Воспоминание о том, как поддавшись собственно созданным и, разумеется, ложным предубеждениям, не хотела брать в руки эту книгу. Думала, будет скучно.
Скучно не было.
Тут надо, пожалуй, отметить, что я из тех пещерных людей, что не смотрели трилогию. Моя дорогая Seltis была повергнута в шок, когда узнала, что меня даже популярные мемы оттуда обошли стороной. Ну как можно мемчики то хотя бы не знать, Вивиен?! А, вот так.
Примечание для таких же пещерных людей: дальше будут незначительные спойлеры, знание которых, однако, как мне кажется, никак книгу для вас не испортит.
Откуда возникли предубеждения, если я ничего об истории не знала, — одному черту известно. Видимо, угрожающий объем, скорбный черный цвет обложки и то, что она про мафию (это я знала), мой мозг сложил и получил не сильно обнадёживающий результат.
Тот факт, что сюжет не был мне известен даже на йоту, я боготворю. Не пережила бы, если бы и это совершенно чудеснейшее произведение попало под проклятье Красного дракона. А оно бы точно попало, потому что моя небывалая вовлеченность во многом объяснялась именно непредсказуемыми поворотами сюжета. Я вообще довольно быстро раскалываю запутанность и догадываюсь о предстоящих событиях. Но тут они меня, не раз и не два, заставляли чуть ли не пожирать книгу страница за страницей в жалких попытках заесть то и дело образовывающиеся от шока душевные дыры.
Сюжет, однако, это далеко не главное для меня.
Он может быть хоть кандидатом на нобелевку, но если его не подкрепляет писательский гений автора, то книга потеряет меня на первых двух главах (хотя, наверное, на нобелевку без этого и не номинируют, да?..).
И тут Марио Пьюзо не подвел. Как же мастерски он жонглирует точкам зрения, через которые двигается сюжет, умудряясь в одной главе умещать три, четыре, пять ПОВов. Лучше я пока читала только у Сапковского.
POV — от англ. point of view — «точка зрения»; под ПОВ-персонажем или просто ПОВом подразумевается «главный» персонаж произведения или его части, глазами которого читатель «смотрит» на происходящие события.
Вообще, Пьюзо надо было при жизни участвовать в соревнованиях по строительству карточных домиков, потому что я с открытым ртом (не переживайте, мух рядом не наблюдалось) следила за тем, как он грациозно, уверенно и с ювелирной точностью умещает в романе абсолютно всё: детектив, страстную любовь, дружбу, философию, психологию и размеренность повествования, которую тут же сменяет бешеный темп, за пару страниц покрывающий несколько лет жизни героев. И все это — полешки, раздразнивающее пламя моего бушующего интереса.
Но нет. И этого мало.
В рецепте идеальной книги есть ещё пунктик про особых героев, которые обязательно должны быть, чтобы возвести книгу на Олимп.
1. Харизматичный и дьявольски умный, а.к.а. младшенький из трио братьев Корлеоне. Ничего про него больше не скажу кроме того, что я в него безнадежна влюблена (Людвиг, прости меня неверную!) и что его было катастрофически и непростительно мало. Добавьте это в пока что пустую графу минусов романа.
2. Персонаж — родственная душа. Им, удивив меня, стал один из крестников Дона, покоритель дамских сердец, сладкоголосый Джонни Фонтейн.
And if he couldn't sing, what the hell was the use of everything else? Everything else was just bullshit. Singing was the only thing he really knew.
И если он не мог петь, какой, черт возьми, смысл во всем остальном? Все остальное было просто чушью. Пение было единственным, что он действительно умел.
Когда я прочитала это, то была готова расплакаться.
«Что есть творец, не могущий дать жизнь своим твореньям?» — задавалась я вопросом в одном из своих стихотворений. Писать — это не единственное, что я умею. Но если когда-нибудь, упаси Дьявол, Муз оставит меня, и строчки, неаккуратные в попытках успеть за мыслью строчки, не будут косыми мазками ложиться на мою тетрадь, всё остальное перестанет иметь значение.
Johnny realized that the bad time was over, he had it all now. And it didn't matter a damn if he fell on his face with movies, it didn't matter if he couldn't get it up with Tina the night before, it didn't matter that Virginia would hate him being able to sing again.
Джонни понял, что плохое время позади, теперь у него все есть. И не имело никакого, черт возьми, значения, если он ударит в грязь лицом со своими фильмами, не имело значения, что он облажался с Тиной накануне вечером, не имело значения, если Вирджиния возненавидит его за то, что он снова может петь.
Не имело значения. Потому что он снова может петь. Не имеет значения. До тех пор, пока я могу писать.
Я могу ещё час распинаться о том, почему эта книга действительно хороша. Толковать о мастерском foreshadowing'е и о том, что эта книга — в лучших традициях хороших книг — напичкана интересными фактами (вы знали, что мафией раньше называлось место убежища?); могу долго беседовать и о тончайшим образом воплощенном в жизнь главном правиле развития персонажей, благодаря которому они растут на протяжении всей книги (маякните в комментариях, если хотите, чтобы я про него рассказала, и если знаете, что за правило, тоже маякните). И всё это будет абсолютно заслуженно.
Foreshadowing — это литературный прием, с помощью которого писатель заранее намекает на то, что будет дальше в рассказе.
Так почему же, почему, напротив графы «оценка» в моем читательском дневнике стоит проклятое «4.5», а не блистательное «5»?
Изначально именно пятерка там и стояла. Я даже думала, что статья будет называться как-нибудь, вроде «Книга, обыгравшая Ремарка». Но в конце концов перед пятеркой появилась её предшественница, напрочь испортив всю картину. И вот почему.
1. Обезличенный злодей
Моё абсолютное и непреклонное убеждение: если уж вводишь антигероя в произведение, то уделяй ему не меньше, а то и больше, внимания, чем главному.
Тьма нужна для того, чтобы свет сиял ярче. Если тьма недостаточно темная, то неважно, насколько блистательным будет луч: он потеряет половину своей силы и своего очарования просто потому, что фон ему не ровня.
Семья Корлеоне — мощь и сила, но их враги так и остались, по сути, закулисными. Отсутствие характерного, остро прописанного, находящегося на уровне Дона и Майка врага не оставляло мне никаких сомнений в исходе событий. Поэтому все их победы были предсказуемыми (в отличие от неудач), а потому оставляющими осадок разочарования в качестве послевкусия.
Я — идиот. Погодите фыркать, сейчас аргументирую.
Эта статья писалась вечером того же дня, утром которого я дочитала роман. Тогда мне всё казалось логичным, да и сейчас я подпишусь под каждым словом о том, что антигероя нужно прописывать не менее тщательно, чем протагониста.
Только вот в «Крестном отце» всё на самом-то деле сделано, как нужно. Но додумалась я до этого своей слабо работающей по вечерам головой только утром, после того как «переспала» с этой статьей.
В «Крестном отце» злодей по определению не мог быть личностью. Мафия сформировалась из-за тотального беззакония, произвола и бесправия власти. Чтобы понять всю глубину проблемы, достаточно только посмотреть на омерту — кодекс молчания. Раньше я думала, что этот кодекс относится к членам одной группировки и запрещает им разглашать внутреннюю кухню семьи кому-либо за её пределами. Но всё куда сложнее.
Омерта запрещает любое содействие органам власти. Любое. Вы — молодая женщина с ребенком, часть семьи «А». Пусть семья «Б» убила ваше дитя, и вы даже знаете, кто именно это сделал. Но даже в этом случае (понимая, что полиция может сразу задержать и наказать убийцу) вы не имеете права сообщать в любые органы власти имя преступника. Настолько не было тогда доверия к властям. Я говорю «не имеете права», хотя в то время, когда этот кодекс создавался, ни у кого и не возникло бы желания идти в полицию. Она бы просто ничего не сделала.
Враг Корлеоне — вся эта прогнившая до основания бюрократия, морально деградирующая власть, которая опутала своей липкой порочной паутиной весь Нью-Йорк. Поэтому и не может она быть сконценрирована в одном человеке, поэтому и гениально то, как показал это в произведении Марио Пьюзо, разобрав антигероя как паззл и надев маски врагов на разных персонажей.
Нет в обезличенном злодее никакого недостатка, просто додумалась я до этого не сразу.
2. Юмор
Это шах от Ремарка.
3. Мелодичность слога.
А это мат.
Юмор, понятное дело, не всем книгам нужен. Но, мне кажется, он делает произведение теплее, даже если сам этот юмор — черный. А ещё он доводит до исступления, усиливая эмоциональные качели, когда на одной странице смеёшься, а на другой — плачешь.
Слог — это вообще скользкая штука, потому что субъективна до чертиков. По моим вкусовым ощущениям, здесь ему не хватило музыкальности (это при всем-то писательском таланте, о котором я тут уже достаточно распиналась). Самое забавное, что слог сам по себе отменный, выверенный, легко читаемый, но напоминает мне текст песни, которую забыли наложить на мелодию.
Долгожданный вывод.
(Дочитавшиеся до этого места, вы — герои).
Рекомендую ли я Крестного отца? Совершенно точно, да. Буду ли перечитывать? Определенно. Обоснованно ли он потерял злосчастные полбалла? Пожалуй, нет.
Перечитав всю эту простыню еще раз, достала свой читательский дневник, зачеркнула противную четверку, а оставшуюся элегантную пятёрочку ещё и обвела.
Да, Ремарк, у тебя действительно появился конкурент.
#литература #писатели #классика #книги #чтение #чтение книг #книжный блог #книжный отзыв #отзыв на книгу #крестный отец