Рассказ моей бабушки.
Перед самой войной наша семья купила корову по кличке Крася. Я, правда, тогда была совсем маленькая, но кое-что все равно помню, Кроме того, очень много рассказывали о Красе мама, бабушка, старшие сестры.
Крася была красивой коровкой темно-красной масти. Шла она всегда легко, ровно, весело. Хотя колхозное стадо в 400 голов и деревенские гуси, казалось, напрочь подъели траву на лугах, наша корова ни разу не пришла домой с пастбища голодной. Хитрая Крася тайком от остальных коров уходила в болото, забиралась в мутную жижу и поедала молодой камыш и осоку. Наевшись досыта, вылезала на берег и отдыхала. Все же ползать по болоту - не так легко. А полуголодные коровы из стада в это время пытались найти хотя бы остатки травы на пастбище.
На другом берегу реки находились луга чужого колхоза. Там было много нескошенной сочной травы. Когда Красе надоедали камыш и осока, она переходила реку (надо сказать, довольно опасную, с топким дном и местами быстрым течением). Здесь корова паслась в свое удовольствие. Иногда появлялся объездчик. Поймав на лугу чужую корову, он мог забрать ее в сельсовет. Потом хозяев, пришедших за ней, оштрафовали бы. Но Крася инстинктивно чувствовала опасность. Незадолго до появления объездчика она быстро переходила реку обратно и сливалась со стадом. Попробуй найди ее!
Когда стадо возвращалось с пастбища, калитки во дворах были открыты, чтобы коровы могли сами войти во двор. Однажды вечером я, совсем еще маленькая, выбралась на улицу и села прямо в проеме калитки. В этот момент Крася подошла и нависла надо мной. Бабушка увидела эту сцену в окно и ахнула: «Пропала дивчина!» Но Крася аккуратно переступила через меня и пошла в стойло. В другой раз (наше село уже оккупировали немцы) мама с моей старшей сестрой Надей везли на Красе заготовленную солому. Сверху лежал «рубль» - длинное бревно, которое клали, чтобы сено не рассыпалось по дороге. Надя сидела на возу и управляла коровкой. На ней были огромные дырявые немецкие сапоги. Дело в том, что к нам в хату как-то пришел немец. Увидев папины почти новые сапоги, он забрал их себе, а свои оставил.
Раньше Надя носила папину обувь - у него был маленький размер ноги. Теперь пришлось взять немецкие, которые были куда больше. Сапоги съезжали с детской ножки, и Надя елозила на сене, пытаясь удержать их. В какой-то момент она поехала по скользкой соломе и упала под колеса телеги. Крася мгновенно остановилась и стояла не шелохнувшись, пока мама не вызволила Надю оттуда. К счастью, сестра не пострадала.
Во время оккупации колхоз, понятное дело, не работал, люди остались совсем без помощи со стороны власти. Пришлось на Красе пахать. Мама запрягала корову в телегу, клала туда плуг, говорила: «С Богом!» - и ехала в поле. Когда немцы начали отступать, пошел слух, что они будут угонять коров. Наш дедушка Емельян Иванович придумал, как уберечь кормилицу. В сарае он отгородил сеном стойло и загнал туда Красю. Хлев казался пустым, заглянет немец и уйдет. А калитку дедушка оставил открытой - мол, коровы уже нет, забрали. Но немцы все равно ходили по дворам, искали, где бы что прихватить.
Однажды очередной немец пришел, искать корову. Услышал под крыльцом кряканье. Это были уточка и селезень, которых дедушка спрятал «на завод» к весне. Немец стал их доставать палкой. Долго он возился с утками. На шум пришли соседи. Полный двор народу. Дедушка смотрел на немца, который почти залез под крыльцо, и говорит:
- Сейчас возьму секиру и отрублю сукиному сыну голову!
Мама умоляла его не делать этого. Мы очень боялись, что Крася замычит. Но она, услышав чужой голос во дворе, переставала жевать жвачку и едва дышала.
На Красе пахали и после войны: в колхозах не было лошадей и тракторов. Надорвалась бедная корова. Вся семья плакала, когда пришлось прощаться с ней. Много было у нас коровок после нее, но такой яркой, умной и красивой - нет!