Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть восьмая
Часть девятая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая
Часть четвертая
- Барабашки шалят? – улыбнулась я.
Олеся на мою улыбку не ответила.
- Те, кто до тебя дом купил, сбежали через месяц. Только и успели ремонт сделать. И те, кто перед ними. И еще перед ними.
- Они объяснили, почему?
- Объяснили, - снова вздохнула Олеся. На этот раз вздох ее был еще тяжелее. – Не поверишь! Привидения здесь, оказывается, водятся.
В голосе Олеси явно слышалось пренебрежение, приправленное удивлением, но на меня она глядела настороженно: вдруг я из тех, кто не сомневается в существовании мира духов.
Я сомневалась.
- Прям вот так и сказали? И те, и другие?
- Ну не прямо так. По секрету, шепотом, нервно оглядываясь. Понимаешь, мы всегда спрашиваем, по какой причине человек продает ту или иную недвижимость. Даже если соврет, все равно будет видно.
- Мы же в агентстве все поневоле психологи. В нашем бизнесе иначе нельзя. И да, те и другие жаловались на привидения. Они в них реально верили!
- А с документами на дом все абсолютно чисто. Дом оба раза покупался и продавался через наше агентство. Ремонт - отличный. Но продают эту недвижимость второй раз, причем быстро и по бросовой цене. Это из того, что я знаю точно.
- Мда… - протянула я неопределенно.
А еще здесь есть сокровища, припрятанные прапрадедом моего вчерашнего визитера. Кстати, про призраков он ничего не говорил. Да и бог с ними. Призраков не бывает.
- Надо же, какие суеверные люди.
Мне на счастье.
Рука сама потянулась по-хозяйски огладить стену. Дом мне нравился, очень нравился. И дело даже не в отличном ремонте. В ощущении. Мне почему-то казалось, что я жила здесь всегда.
Олеся сразу же расслабилась и вновь затараторила:
- Двести пятьдесят квадратов сам дом и еще пятнадцать соток прилегающей территории. Хозяева оставляют всю обстановку. Газ, водопровод… Хотя да, я уже об этом уже говорила. Хочешь, посмотрим еще подвал и чердак?
- Давай лучше оформим документы. Мне все очень нравится. Беру! – торопливо сказала я.
- Ты точно не хочешь больше ничего смотреть? – Кажется, Олеся даже была слегка разочарована. - Может, подумаешь день – два?
- Нет, нет, все устраивает.
Риэлтор довольно улыбнулась.
Мы садились в машину Олеси, когда у той зазвонил телефон.
- Алло, слушаю вас, - сказала она и замолчала, внимательно слушая, что говорил ей невидимый собеседник. Лицо ее становилось все недоуменнее.
- Мне очень жаль, но дом уже продан, - сообщила она в трубку. – Только что. Да, рядом. Что? Хорошо. Хотя нет, сделаем так: перезвоните мне минут через 10.
Она повернулась ко мне все с тем же недоуменным выражением на лице.
- Что-то случилось? – поинтересовалась я.
- Представляешь, еще один желающий купить этот дом. Надо же!
- Тройная цена, если согласишься. Плюс компенсация за доставленные неудобства и потраченное время. Хорошее предложение, - Олеся кивнула, словно подтверждая какие-то свои собственные выводы. – Этой суммы хватит на очень хорошую двушку в приличном районе. Без барабашек и всяких чудес.
- Дом мой. А кто не успел, тот опоздал.
Подписание договора, визиты в банк и МФЦ не заняли много времени. Мне было очень любопытно взглянуть на бывших владельцев, которые так верят в привидения, но никто из них и не явился. Их интересы представляла Олеся. Наверное, боялись, что я передумаю, странные люди. Через неделю мне выдали две огромные связки ключей, Олеся сердечно пожелала всего хорошего, и вот я стою на улице под вывеской «Риэлторское агентство «Успех 24»». Сверху на асфальт кидает яростные лучи летнее солнце, туда-сюда идут прохожие, а в душе у меня огромная-огромная радость. Ее так много, что я сейчас лопну. Нужно срочно с кем-нибудь ею поделиться.
- Алло?
- Привет!
Жизнерадостный Маринкин голос давал надежду, что та сейчас вкушает законный выходной. Маринка на своем заводе работала два-два, и я вечно путалась, когда она работает, а когда гуляет. Торопливо уточнила:
- Ты не на работе?
- Нет, нет. Мы со Стасиком на даче. Только проснулись. Чай пьем. А, вот Стас тебе привет передает. Се…
Маринкины сегодня всегда были важны. О них она рассказывала вкусно. И неважно, о чем шел рассказ, особенным для слушателей становился даже пролет мухи над ее кухонным столом, а банальная семейная ссора получала статус королевской размолвки. Правда, ссорились Маринка со Стасом не так уж и часто. Гораздо чаще он дарил ей цветы - предмет постоянной моей зависти.
-…Стас опять сегодня с цветами припрется!
Нам по двадцать. Мы идем по весенней улице в нежной зелени тополей, и Маринка весело болтает.
- Надоел ужасно!
Я украдкой вздыхаю. Везет Маринке! У меня еще и бойфренда-то нет.
Но мое сегодня было важнее.
- Марин, - перебила я ее, - я дом купила!
- До-ом? Нашего полку прибыло!
Маринка радостно засмеялась. Полноценного дома, где можно жить постоянно, у Маринки, на самом деле не было. Была дача, где подруга с энтузиазмом выращивала розы и клубнику. Честно сказать, не слишком удачно. То ли руки не те, то ли стараний недостаточно прикладывала. Но на Дзене она выступала гуру дачного хозяйства. Давала советы, выкладывала фотографии. На них ее обгрызенные жучками розы выглядели итогом труда матерого дачника. Да и советы, надо сказать, были солидные. Если бы я не видела своими глазами ее дачу, где на двенадцати сотках рос в основном кое-как побритый бурьян, из зарослей которого выглядывала то ржавая бочка, то затянутая повиликой горка битого кирпича, оставшаяся от ремонта десятилетней давности, поверила бы. А верили многие. У Маринки было много подписчиков, а комментарии зашкаливали за тысячу. Подозреваю, что советы свои она брала именно из них, творчески перерабатывая. Причем что характерно, обмана во всем этом не было. Преувеличение – да, а обмана – нет, не было. Маринка искренне считала, что разбирается в дачном хозяйстве лучше всех. Наверное, так и было, поскольку советы оказывались действенны – люди благодарили. А то, что собственная дача заросла сорняками, не беда. Говорят же про сапожника, что он без сапог.
-…А вот это теплица!
Маринка открывает передо мной полупрозрачную дверь. Смотрит: каково?
Я смотрю на мертвую землю с кучей пустых трехлитровых банок в паутине. И хвалю:
- Отлично!
- С тебя причитается. Когда обмывать будем?
Почему бы и нет?..
- Хоть сегодня, - заверяю я ее.
- Не смогу, - огорчилась Маринка. – И следующие выходные потом короткие. В утреннюю смену выхожу. Та-а-к… Сегодня же у нас понедельник? Угу… Давай в четверг?
- В любое время, - заверила я ее. – До 29 июня я совершенно свободна. Я же в отпуске, забыла?
- Точно! Забыла!
- Ну ты чего, давай приезжай завтра! На ватрушках покатаемся.
Я сомневаюсь.
- В общем, в 9 утра. Не опаздывать!
Я стою у ворот Маринкиной дачи. Ночью шел снег, и теперь он покрывает все вокруг розоватым искрящимся в свете встающего светила полотном. Холодно! И Маринка что-то долго не открывает… Наверное, надо было позвонить перед выходом…
- А они еще вчера днем уехали, - выглянул на мои стуки сосед. В дачном поселке он проживает круглогодично. – Кого-то им там срочно в аэропорту встретить нужно…
И Маринка снова рассмеялась. Смех ее всегда напоминал мне цвиканье синицы в феврале, когда только-только начинает пригревать солнышко.
- Значит в четверг?
- Ага, я позвоню еще. Стасу привет передавай.
- Ну что, Байкал, переезжаем?
Я тереблю морду пса, тот недовольно жмурится, но героически терпит.
- Будешь двор охранять. Будку тебе построим.
Байкал глянул на меня скептически и ушел на диван.
- Или не построим, - вздохнула я. – Собака ты моя диванная.
…О машине я договорилась на завтра. Оставалось решить проблему с грузчиками. Александр помогать отказался мягко, но решительно.
- Можно же нанять, - удивился он. – Деньги есть.
Наивный иностранный вьюнош. Ага, нанять, обдерут, как липку. Дороже стоимости дома выйдет. Стасика, что ли, попросить?
Стасик на звонки не отзывался, Маринка тоже трубку не брала.
- Придется как-то выкручиваться, - сообщила я Эвересту из коробок, свертков и сверточков, высившемуся посреди комнаты.
Во дворе вот уже полчаса какая-то компания малолеток мучила гитару. Я встала и подошла к окну. Прижалась носом к стеклу. Во дворе помимо плотно оккупировавших лавочку любителей гитарных переборов, была пара завсегдатаев алкогольных посиделок во дворе. Они беспокойно передвигались туда-сюда. Непонятно было, то ли та компания заняла их любимую лавочку, то ли банально не хватало на выпивку. Хм, а не плохая идея-то. Я направилась вниз во двор на переговоры.
… Успею, не успею купить молока до дождя? Зонтик я забыла, а небо нависает весьма многообещающей тучей, из которой то и дело погромыхивает.
«Успею», - решаю я и ныряю в недра «Дикси».
Мир стоек с упорядоченным хаосом еды купается в электрическом свете, а над ним разносится голос:
- Еще три водки возьми. Гуляем!
Голос знакомый и очень пьяный.
«Ванька. Вот не везет!».
Я с видом заправского шпиона маскируюсь за полками с фруктами, но, наверное, звезды сегодня не так встали, потому что слышу:
- О, Ленуся. Привет!
Мне очень хочется сказать: «Вань, иди с богом. Я с тобой алкашом общаться не буду», но я поворачиваюсь и с улыбкой говорю:
- О. Вань, привет!
Ваня смотрит на меня мутными, когда-то синими, глазами. Он очень рад меня видеть.
- А давай я тебе стихи почитаю?
Ванька плохой поэт и стихи у него дрянные. Он искательно заглядывает мне в глаза. Ведь я из той реальности, где Иван – подающий надежды мальчик, где он пишет стихи, где одноклассницы смотрят на него снизу вверх.
- В следующий раз, - отказываюсь я и, в последний раз глянув на погромыхивающую черную массу за окном, завожу светский разговор:
- Как дела?
Прошлое ему интересно. Ванька в него и погружается, пускаясь в путанные воспоминания.
- …Помнишь, как мы с тобой и с Аветисяном в Москву в институт поступать ездили?
Я-то помню, тогда из нас троих приняли его одного.
Не выдерживаю, хотя знаю, что бесполезно.
- Вань, завязывай бухать, а? Ты на себя посмотри. В кого превратился-то?
Он осекается.
- Да мы вот тут с друзьями…
- Ваньк, ты где … ? Иди, …, сюда, - раздается из-за стеллажей.
И Ваня исчезает в направлении голоса.
До дождя я так и не успела.
- Эй, мужики!
Ко мне обернулись две опухшие рожи. Глаза в набрякших веках уставились на меня со смесью настороженности и надежды.
«Точно, опохмелка им не повредит».
- Подработать хотите? – осведомилась я. - 200 рублей.
В подобных кругах интеллигентность не в моде, поэтому пришлось постараться, чтобы голос звучал, как можно более бесцеремонно.
- Что делать надо?
Переговорщик, алкаш в синей грязной майке, выступил вперед степенно, как купец, какими я себе их представляла из литературы.
- Перетаскать кое-что вниз и погрузить в машину. Этаж - пятый. То, что на помойку, ваше.
Я уставилась на него с демонстративным ожиданием, как бы говоря, что готова биться на смерть за каждую копейку. Момент того требовал.
Алкаш потеребил несуществующую бороду. Соглашаться не спешил. Видно, что желание не продешевить боролось в нем со страхом, что откажут и, в результате, не заплатят. Второй за его спиной затаил дыхание.
- Триста, - наконец выдал вердикт он.
Я сделала вид, что задумалась. Теперь затаил дыхание и переговорщик.
- Ладно, - скорбно поджала губы я. – Триста, так и быть.
Лица моих собеседников просияли самой чистой радостью.
«Всего триста!» - запело в моей душе.
Мы нашли друг друга.
- Тогда завтра в 12, - сказала я и предупредила: – Не опаздывайте!
Алкаши оказались на диво дисциплинированными: уже в 11.45 они беспокойно топтались у меня под окнами. Погрузка и разгрузка прошла удачно. Мне даже руководить не пришлось. Дружная команда была на своей волне, но работала быстро и слаженно, иногда обмениваясь скупыми фразами типа «Валек, бери сразу два», «тумбочку углом заноси», «перехватил? Давай!» Мы с Байкалкой одобрительно за ними наблюдали. При этом я стараясь не морщиться от перегара, настоянного на запахе давно немытого тела. Байкал же расчихался. Когда гора из вещей выросла обратно уже на дорожке к моему новому дому, я отсчитала грузчиком обещанные триста рублей. Подумала. Добавила еще триста за ударный труд и на такси. Судя по тому, что команда, радостно просияв глазами, отправилась куда-то по дороге пешком, такси вызвано не будет.
Пускать в дом грузчиков я не собиралась. И не пустила. Мало ли? Береженого бог бережет. Но сейчас моя предусмотрительность выходила мне боком. Перетаскивать бесконечное количество вещей под июньским солнцем оказалось непростой задачей. Туда-сюда, туда-сюда! Туда – пыхтя и отдуваясь. Обратно – тяжело ступая и с надеждой выглядывая, сколько еще осталось. Санька? Но Санька на работе. Я вздохнула и нагрузилась для первой ходки в дом. Пакеты, коробки, чемоданы плюс небольшая (но очень тяжелая!) тумбочка казались бесконечными, но все заканчивается, растаял и Эверест у калитки. Последний пакет с полотенцами, «черт, придется возвращаться еще раз, потому что блюдо не уместилось в руках», и на тяжелых ногах дохожу до дивана и падаю на него:
- Фу, жарища!
Пот лил с меня градом.
- Чего же, окна, что ли, закрыты?
Окна оказались действительно закрыты. Неудивительно – дом очень долго стоял нежилым. Я распахнула окно на кухне, высунулась в его проем и всем существом своим вдохнула сиреневый аромат из сада. Блаженный, разительный контраст с духотой в доме. После чего взобралась на широкий подоконник, откинулась на боковину окна и принялась старательно принюхиваться, стараясь с каждым вздохом захватить как можно больше сиреневого духа. Со стороны, наверное, это выглядело смешно, но вокруг не было никого, кто мог бы надо мной посмеяться.
«А ведь я одна во всем этом громадном доме. И в саду. Это все мое!»
И тут я до конца осознала, что теперь не просто Лена Иванова, скромный редактор местной газеты под бодрым названием «Колотушка», а солидная домовладелица. Но владение являлось для меня совершеннейшей террой инкогнита. Ну не считать же исследовательской экспедицией экскурсию, которую в рекламных целях провела мне риэлтор Олеся! Нетерпение первопроходца охватило меня.
Но сначала отзвониться Александру.
- Привет! Дом мой, и я готова к поиску сокровищ.
Продолжение следует...
Часть первая
Часть вторая
Часть третья
Часть восьмая
Часть девятая
Часть десятая
Часть одиннадцатая
Часть двенадцатая
Часть тринадцатая
Часть четырнадцатая