Когда она рассказала мне свою историю, я долго приходила в себя. Услышать доказательства и свидетельство существующего мира вне нашей земной жизни, узнать, что смерти нет на факте случая из жизни, а не в теории книг, это, знаете ли, сложно было переварить с ходу.
Но вопрос я все же задала:
– Почему ты раньше не рассказывала это?
– Кому?
– Людям, мне.
– Да это же было в советское время. Мне один путь был бы – в психиатрическую больницу.
Сейчас попробую по памяти воспроизвести весь рассказ. Женщина эта еще жива, и всем «фомам неверующим» я часто даю, не боясь, ее адрес на Байкале, на Малом море, ее имя и отправляю к ней в гости. Попить чайку и услышать рассказ из уст очевидца.
– Мне нельзя было рожать. Сама я с рождения имела порок сердца. Такой процесс, как роды, мог закончится для меня печально. Но покажите мне нормальную женщину, которая добровольно отказалась быть матерью?! Я вышла замуж и рискнула.
(Я слушала не перебивая, затаив дыхание. Одно только добавлю. Сама она была профессиональной медсестрой. Так что прекрасно понимала свой риск и его последствия). Она продолжала:
– Пришло время родить. Легла я на родильный стол. А дальше случилось то, что сначала я не поняла, что происходит. Я поднялась над своим телом, а вокруг раздавались крики врачей: «Мы ее теряем! Быстро вколоть ей препарат (уже не вспомню какой), иначе ее не вернем». Началась паника, а я почувствовала, как ухожу в какую-то трубу. Дальше происходило совсем невероятное. Я выскочила в каком-то удивительном месте, где было такое количество света, такой красоты природа и краски! И первое, что мне пришло в голову: «Почему люди так боятся смерти?» Ведь здесь так хорошо и легко. Я забрала бы сюда и маму, и свою младшую сестру. Им бы понравилось! И тут я услышала тихий мужской голос: «Верните ее на землю. Ей еще не время. Ей детей поднимать». И меня какая-то сила потащила обратно. Вниз. Вся моя душа сопротивлялась. Вход обратно в тело был очень неприятным, болезненным, как будто скрежет по металлу. (Об этом часто упоминают пережившие клиническую смерть.) Когда я пришла в себя, все улыбались, видно радуясь, что все позади. Ночью мы по договоренности с дежурной сестрой открыли ординаторскую, нашли мою историю болезни и прочли страшные слова: «Остановка сердца». И тогда я окончательно поняла, что это не бред, не фантазии, не выдумки человеческого мозга. Я умирала и была там.
– А ты обратила внимание на слова Господа?
– Какие?
– Что ты еле на одного ребенка решилась рискнуть, а разговор шел о множестве.
– Точно. Даже не обратила внимания и не подумала об этом.
(Надо сказать, что у нее впоследствии при новом браке после сына-первенца родилась еще и дочь.)
– А как было во второй раз?
– А во второй раз, когда рожала дочь, клиническая смерть повторилась. Опять была остановка сердца.
– Ух ты! И как? Опять попала туда?
– Нет. Сначала, как в первый раз, я покинула тело, побыла над ним, понаблюдала врачей и ушла в трубу. Но «туда» не попала, а сразу потащило меня обратно, и еще неприятнее, чем в первый раз, был вход в тело.
Мы помолчали. Я задала свой вопрос, упомянутый выше, и добавила следующее:
– Какой милостью одарил тебя Господь. Теперь и умирать не страшно.
Она смущенно улыбнулась.
Добавлю от себя. Может, за ее риск и храбрость родить несмотря на обещанную врачами смерть ей была дважды дарована жизнь. В то время, когда все мы дружно шли на убийство нерожденных детей. Может, за ее будущее православие?
Но сегодня ее двор полон внуков. Он ведь сказал: «Ей еще детей поднимать».
Варежки
Подарила я своей любимой бабуле варежки на Рождество. Она пожаловалась как-то мне, что ручки ее промерзают от сибирских морозов. Возраст уже не тот, кровь мало грела. Ну я и купила. Красивые, пушистые, белые и очень теплые. И вот спустя некоторое время мы созваниваемся с ней после нашего возвращения домой. И было это на преподобного Серафима Саровского. Она шла из храма после праздничной службы. По слуху я определила, что она как раз вышла из автобуса. Беседа протекала обычно, вроде описания текущих дел. И тут прямо в течение беседы я вдруг услышала ее певучее:
– Ой, а где моя варежка??? Алена, я варежку потеряла!!!
– Ну посмотри, может, где по дороге посеяла, – успокаиваю я ее. Но бабушка продолжала причитать.
– Ох, Алена, потеряла я ее.
– Да не расстраивайся, пустяки, я тебе новые куплю.
– Да как другие, ты что…
– Ну, видно, в храме оставила, вернешься, твои знакомые помогут отыскать.
– Да нет, я в автобусе в них ехала… Ой, ну как же так, какие варежки были!.. Пойду и посмотрю, может, там на остановке валяется.
Идет обратно, пыхтит, трубку не отключает и все вздыхает так жалостливо, причитает: «Какие варежки были, какие варежки…» Добралась она, ищет и параллельно поискам причитает: «Ну как же так, ну все, а ведь какие варежки то были, Алена!»
А я в этот момент слушаю ее причитания, понимаю, что сейчас она меня все равно не услышит: ни утешения, ни обещания купить такие же. Да и диалог наш был забавен. Она вроде и слушала меня, но, не прекращая поисков, продолжала обращаться ко мне, причитая:
– Алена, Алена, ну как же так, как же я могла потерять-то ее?!
Меня она явно не слушала, понимая, что я ничего не смогу сделать на другом конце провода. Чем помочь ее безутешному горю? Так был ей дорог мой подарок, согревающий не только ее старенькие натруженные ручки, но и любящее сердечко. Ведь от любимой ее внученьки был этот подарок. А я, поняв, что говорю впустую, затихла и вспомнила свой случай потери варежек в Троице-Сергиевой лавре.
Как-то мы с семьей ездили в Троице-Сергиеву лавру. Погуляли после службы и вернулись в гостиницу. Глянь, а у меня варежки нет. А они были дороги мне и нравились очень. Я расстроилась. Погода была морозной, а в торговом ряду было все очень дорого. Вот и пришлось нам с мужем идти вечером на ее поиски. Все тропки свои обошли, все дорожки проверяли. Обошли все, но нигде ее нет. Вроде и потеряла только что, а нигде не найдем. Ведь одна-то варежка кому нужна без своей половинки? Иду и точно так же, как моя бабушка, причитаю: «Вот такая варежка была хорошая, теплая. Ну преподобный Сергий, ну ведь где-то она лежит, никому кроме меня не нужная. Так хочется, чтобы она нашлась, ну помоги ж мне ее найти». И только я подумала об этом, как меня будто развернули в обратную сторону, и, удивляя своего растерявшегося мужа с его вопросом: «Ты куда?», я с ясным сознанием правильного решения вернулась в арку главных ворот. И под фреской преподобного Сергия во весь его рост, прямо под его ножками аккуратненько так лежала моя одинокая варежка. А ведь мы не раз там прошли, рассматривая все уголки.
Возвращаясь из своих воспоминаний, я, уже ничего не говоря своей бабулечке, просто слушая ее причитания во время поисков, тихо взмолилась: «Ну батюшка Серафим, ну помоги моей бабулечке варежку найти, как мне преподобный Сергий помог». И тут мне в трубку:
– Алена!!! Ой, Господи!!! Варежка сверху упала!
– Баб, как сверху?
– Боже Мой, ужа-а-ас! Ужас-то какой, Господи!
– Баб, ну как сверху-то?
– Ну сверху… Откуда она упала? С неба, что ли? Боже мой, Алена, ну как так?
Когда она вернулась домой, она долго не могла успокоиться, пытаясь понять, как с неба могла свалиться варежка. Уселась в кресло, и на мой вопрос «Баб, ты чего делаешь?» ответила:
– Сижу… Ну как с неба варежка-то упала, ну бывает же такое, Алена! И еще говорят, что Бога нет.
P. S. Когда я поделилась этой историей со своим мужем, тот удивился лишь одному, воскликнув с возмущением:
– Ну а мои-то варежки не судьба была выпросить? Когда в такси оставил.
Я лишь развела руками.