На суде, указывая на его мать, прокурор прорычал: "Она - главарь этого заговора!".
Будучи прокурором Северного округа Техаса, прокурор Истус, скорее всего, приукрашивал свои слова для далласских присяжных. Но новый взгляд на историю Бонни и Клайда позволяет предположить, что Кьюми действительно была женщиной, стоявшей за Клайдом Барроу. Рассказы участников и новостные заметки того времени, включая те, что сохранились в альбомах шерифа округа Даллас, изображают мать, которая тщательно управляла имиджем своего сына, добиваясь его освобождения из тюрьмы с помощью мелкой лжи, раскручивая репортеров новостей и, вероятно, делая подкупы, которые помогли продлить его долгий путь грабежей и убийств.
Безусловно, Кьюми всегда была ключевым персонажем в драме Бонни и Клайда. Но типичное повествование, подробно изложенное любителями криминала, изображает ее просто как любящую и заботливую мать, которая готова на все ради своих детей. И… почти наверняка она была более причастна к этому.
Кьюми Уокер родилась в 1874 году недалеко от Свифта, штат Техас, и вышла замуж за Генри Барроу сразу после того, как ей исполнилось 17 лет. Она была гораздо более грамотной, чем ее муж, который был болезненным и никогда не ходил в школу. Большую часть своей жизни супруги занимались или пытались заниматься сельским хозяйством. Зарабатывать на жизнь на земле было непросто, особенно когда их семья выросла с одного ребенка в 1894 году до семи к 1918 году. Кьюми хорошо освоила все уроки борьбы за выживание.
Падение цен на сельскохозяйственные товары после Первой мировой войны вынудила Генри и Кьюми переехать в 1922 году в Даллас, где Генри зарабатывал на жизнь, торгуя металлоломом. К тому времени, когда Клайду Барроу было около десяти лет, он бросил школу и работал на нескольких фабриках. Низкая зарплата не позволяла ему вести такой образ жизни, к которому он стремился. Вскоре он начал воровать - сначала металлические изделия, чтобы помочь отцу, затем индеек, а затем перешел к угону автомобилей и взломам. Когда полиция Далласа стала регулярно допрашивать его в участке, он отправился в "турне" по другим городам Техаса.
В начале 1930 года он встретил и влюбился в Бонни Паркер, оживленную, миниатюрную блондинку, которая рассталась со своим мужем-подростком. Однако всего через несколько недель Клайд был арестован и отправлен в Вако, штат Техас, где его быстро осудили за несколько краж и ограблений. Затем власти Хьюстона обвинили его в убийстве, совершенном за несколько месяцев до этого.
Когда Клайду грозило 14 лет тюрьмы и обвинение в убийстве, Кьюми дала интервью газете Waco News-Tribune, настаивая на том, что во время убийства он был в Далласе, а не в Хьюстоне. Она объяснила его неприятности тем, что он попал в плохую компанию молодых людей, и правильно отметила, что ранее он был обвинен, но не осужден за преступление.
Она также рассказала небылицу: "Клайду только в прошлый понедельник исполнилось 18 лет".
На самом деле ее сын с детским личиком был старше по крайней мере на два года, но она, конечно, знала, что штат обычно более снисходителен к подросткам. (По многим данным, Клайд родился в 1909 году, то есть ему только что исполнился 21 год. Но в семейной Библии его год рождения указан как 1910).
Обвинение в убийстве было снято, когда появился другой подозреваемый. Но когда Клайд прибыл в тюрьму штата для отбывания наказания, он указал свой возраст как 18 лет. А Кьюми продолжала распространять миф о возрасте, усердно добиваясь освобождения Клайда из тюрьмы.
Она наняла адвокатов на деньги, предоставленные её сыном Баком, старшим братом Клайда, который, по всей видимости, раздобыл деньги, обворовывая АЗС и похищая зарплатные чеки их сотрудников. Эти адвокаты сплели душещипательную историю, утверждая, что мать Клайда была вдовой, которая действительно нуждалась в его заработке. Кьюми, однако, не была вдовой; они с Генри перевезли свой крошечный дом собственной постройки на участок в Западном Далласе, где Генри управлял скромной заправкой прямо из прихожей.
Кьюми или ее адвокаты также собрали рекомендательные письма от шерифа, который держал Клайда в тюрьме в Вако, судьи, который вынес ему приговор, и других официальных лиц, которые поддерживали его освобождение. Совет по помилованию штата согласился с этим, рекомендовав ему условно-досрочное освобождение, поскольку "Барроу было всего 18 лет, когда он попал в беду", и он вернется домой, чтобы содержать и заботиться о своей матери.
После освобождения в начале 1932 года Клайд действительно поддерживал свою мать - хотя и не так, как ожидало государство.
В течение года Клайд был связан как минимум с четырьмя убийствами, несколькими похищениями и всевозможными ограблениями. Но его мать быстро встала на его защиту. В интервью далласской газете Daily Times Herald она представила его как доброго сына, который приехал домой сразу после Рождества, чтобы обнять и поцеловать ее. Вслух же она переживала, что "в любую минуту мы можем услышать, что он погиб".
Хотя было известно, что он и Бонни часто заезжали к ней, она отрицала, что он участвовал в ограблениях банков или был убийцей. Со слезами на глазах она рассказала репортеру об их разговоре:
"Сынок, - спросила я, - ты сделал то, о чем пишут в газетах?". А он ответил: "Мама, я никогда не делал ничего такого плохого, как убийство человека".
Она сказала, что не знает молодую женщину, "Бонни", которая якобы помогала в ограблениях, и не знает, была ли она с Клайдом.
"Клайд нравится всем", - продолжила она, поделившись семейными фотографиями своего сына. Глядя на одну из них, она всхлипнула. "Клайд... не... убийца", - настаивала она.
Несколько месяцев спустя, когда ее сына обвинили в новых убийствах и похищениях, она снова разрыдалась, когда к ней зашли шериф, помощник шерифа и репортер. К тому времени и Клайд, и Бак "жили в долг", - сказала она, вытирая глаза. Она молилась за их безопасность: "Пусть Бог пощадит моих мальчиков!"
К июлю 1933 года ее сын Бак умирал от ран, полученных в двух перестрелках, в том числе от пули, пробившей ему череп. Кьюми была убита горем и поехала в Айову с несколькими членами семьи, чтобы побыть у его постели. Но даже тогда она поддерживала Клайда, отказываясь убеждать его сдаться.
По ее словам, если Клайд сдастся, его почти наверняка казнят, а если не сдастся, офицеры, скорее всего, будут стрелять на поражение. "Поэтому, - сказала она в интервью газете Des Moines Register, - я позволю ему прожить последние дни так, как он хочет".
Клайд и Бонни проживут еще почти год, и, возможно, Кьюми была одной из причин этого. Пара регулярно встречалась с ней, изредка звонила, заходила на станцию поболтать и договаривалась о встречах, бросая перед станцией бутылку из-под газировки с запиской внутри. В какой-то момент Кьюми вела журнал их встреч на стене своего крошечного дома, записав около 20 встреч в период с декабря 1933 года по март 1934 года.
Возможно, наиболее важной ролью Кьюми была роль вероятного банкира Клайда и Бонни. Сотрудники правоохранительных органов считали, что по крайней мере часть незаконно нажитого пара делила между бедняками Западного Далласа, и оба добились лояльности и молчания, когда полицейские пытались их допросить. Клайд не задерживался в Западном Далласе достаточно долго, чтобы делить наличные. Но есть свидетельства того, что у Кьюми были средства.
В рукописи, написанной Бланш Барроу, женой Бака, и опубликованной после ее смерти, подробно описывается семейная встреча в мае 1933 года, после того как Клайд, Бак, Бонни и Бланш ограбили банк. Бланш и Бонни поделились деньгами со своими матерями, но самая большая сумма - "несколько сотен долларов", что сегодня эквивалентно нескольким тысячам долларов - досталась Кьюми.
Хотя Кьюми и покупала для Бонни и Клайда дорогую одежду, но ни она сама, ни Генри не проявляли признаков богатства, оставаясь в маленьком доме и разъезжая на старом грузовике.
Часть денег также могла быть использована для того, чтобы откупиться от правоохранительных органов. Хотя веских доказательств этому нет, покупка полицейской охраны была обычным делом в эпоху Бонни и Клайда, которая совпала и с периодом Сухого закона, и с Великой депрессией. У полицейских было слишком скудное финансирование и низкая зарплата.
Одновременно полиция Далласа и офис шерифа округа были крайне бездарны в попытках поймать беглецов во время их двухлетнего бегства, лишь изредка наблюдая за домом Барроу, несмотря на регулярные визиты Бонни и Клайда, и однажды потерпели неудачу в попытке устроить засаду.
После смерти Бака семья Барроу не спешила покупать надгробие на его могилу, зная, что Клайд вскоре тоже погибнет.
Руководство техасской тюрьмы наняло отставного техасского рейнджера, капитана Фрэнка Хамера, в качестве специального следователя для розыска Паркера и Барроу. После трехмесячных поисков Хамер отследил пару до Луизианы, где жила семья Генри Метвина. Перед рассветом 23 мая 1934 года Хамер и группа луизианских и техасских законников спрятались в кустах вдоль проселочной дороги в окрестностях Сайлеса. Когда появились Паркер и Барроу, офицеры открыли огонь, расстреляв пару градом пуль.
В начале 1935 года федеральные власти предъявили обвинения нескольким членам их семей и членам банды за укрывательство преступников. Обвинения были предъявлены Кьюми, но не отцу Клайда Генри. После заключительных аргументов присяжные, состоящие только из мужчин, признали всех виновными. Несмотря на то, что прокурор Истус осудил Кьюми Барроу, судья Уильям Этвелл с трудом вынес ей приговор, что свидетельствует о ее влиянии.
"Возможно, шестидесяти дней в тюрьме будет достаточно", - сказал судья Кьюми. Затем он спросил: "Что вы думаете о приговоре? Справедлив ли он?"
Ее глаза покраснели от слез, Кьюми смотрела на него, сцепив руки.
"Судья, - умоляла она, - разве тридцати дней не будет достаточно? Я нужна дома".
"Тридцать дней в тюрьме", - ответил судья.
P.S. В общей сложности банда Барроу считается виновной в гибели 13 человек, включая девять полицейских. Однако Бонни и Клайд по-прежнему воспринимаются многими как романтические фигуры.
Благодарю Вас за внимание и до новых встреч!
Если Вам понравилась статья, делитесь, комментируйте и ставьте лайк, это помогает каналу.
Одновременно предлагаю Вам задержаться и прочитать другие публикации канала, ведь история - это действительно интересно!