... Когда-то с приятелем Женькой мы пришли в зоосад. Не через ворота - через забор. Сэкономили по гривеннику, перемахнув через невысокую ограду. Купили мороженное - одно на двоих, и отправились к клеткам. Дразнить заводных зеленых мартышек. Они обиженно верещали - вразнобой. Мы смеялись.
Разоблачили нас почти сразу. Суровым контролером, с красной повязкой на рукаве, возникла перед нами девушка. На вид - взрослая, и очень привлекательная - на мой соплячий взгляд. Её перебинтованная алой лентой ручка была крепко привязана к хлипкому поводку, увенчанному ошейником - вокруг нечесаной собачей морды. Непомерная кавказская овчарка дружелюбно виляла мохнатым хостом. Принюхивалась к нам. Облизывалась.
Нам не было страшно. Не было стыдно. Нам было весело.
... После недолгих дежурных препирательств, девушка (её звали Ниёля) отконвоировала нас на "принудительные работы", где уже ненапряжно расплачивались за свою безбилетную любознательность подобные нам "нарушители". С десяток, не меньше.
После часовой и необременительной трудовой вахты, разгрузив пару телег сена и натаскав воды в поилки парно- и непарнокопытных, мы получили индульгенцию. В виде прелюбопытнейшей экскурсии по заповедным местам, вроде бы, давно знакомого зоопарка. Где перезнакомились с кучей очаровательных зверюг. Долгошеий жираф обронил на мое плечо свою марсианскую рожицу, пощекотав ухо - доверительно влажным урчанием. Мохнатый пони, похожий на лошадь Пржевальского, готов был без устали катать меня - на своей скользкой спине, что, впрочем, не вызвало у меня особого восторга. А бежевая лама, раскрасневшаяся от смущения, радостно схомячила с полпачки женькиной "Примы". Той самой, что в гневной памяти его отца, была "тиснута" у него в трамвае ворами-карманниками. Вместе с заначенным на обед полтинником...
Так я приобрел бессрочный абонемент на посещение гостеприимного мира животных. Стал своим - в его, огражденном от людей, царстве. Накрепко сдружился - с добрым старым псом-кавказцем, и по-щенячьи привязался к Ниёле, девушке из неведомой Литвы. Столь же приветливой ко мне, хотя и менее благосклонной.
Ниёля закончила университет и уехала, не оставив адреса. Собака сдохла. Мне стыдно, я забыл её имя. Помню только огромный шершавый язык и сбивавшие с ног пламенные объятия. Любимую девушку, свою самую первую любовь, забыл быстрее и основательней. Мы не были с ней настолько близки, как с собакой...
Стыдно, наверное. Забывать ...
... Где-то на втором году студенчества проходили курс "Коммунистическая пропаганда", не ручаюсь за достоверность названия зачетного предмета. Плюгавый профессор, в замызганном и никогда не развязываемом галстуке, внушал нам её базовый принцип - личной убежденности пропагандиста. В достоверности любого пропагандируемого им бреда.
А спустя всего пару лет, "которые потрясли мир", тот же самый наставник будущих идеологов, в том же самом несменяемом галстуке на тощей шее, вещал нам о необходимости забыть лицемерное наследие недавнего прошлого. Что эффективный пропагандист не зависим от идеи, которую он несет в массы. А базовый принцип современной пропаганды это теперь - эмоциональная привлекательность аргумента. Понравиться - значит, убедить...
Подумалось, облезлая ты псина! Мысленно покаялся за невольную обиду. Та облезлая псина была мне другом. А эта - просто шавкой!
Мне не было стыдно - сдавать зачеты. Многим профессорам - перевертышам. Ведь я не учился - я ничему не научился у них! Я учился по книгам тех, кто, казалось мне, матерились в гробах, цитируемые своими бесстыдными учениками - учёными, но так ничему и не наУченными! Начисто лишенными элементарных профессиональных качеств - Чести и Совести!
Не знал еще, что уроки Бессовестности доходчивее уроков Совести. Усваиваются и повторяются. Охотно, прилежно и массово!
Недолго не стыдился. Гораздо дольше убеждал себя - не стыдиться. Мол, жизнь - это счастливое обретение и горькая потеря. Единственного и незаменимого. У меня это было: одна любовь и один друг. За которых мне никогда не будет стыдно.
Было и не стало. Всё остальное - не в счёт. Почти ...
... Мне стало стыдно только когда к одному из домов на одной из набережных Москвы-реки выкатили танки, и кто-то скомандовал: "Огонь!".
И я слышал радостные визги озверевших обывателей. Восторженные аплодисменты, сопровождавшие каждый залп.
Я подумал, что наступил конец Света.
Но я ошибся. Это был ещё не конец ...
Окончание последует. Когда его позовут - подписчики. ПОДПИШИТЕСЬ, чтобы быть на связи!
#память #стыдно #говорим по-русски #уроки совести
#конец света #архив памяти #плюгавый профессор #коммунистическая пропаганда