31.
Катя рассказывала, а я смотрел на неё. На горькую, пока ещё малозаметную складочку между её бровей, которую мне так хотелось расправить, на грустные глаза и думал, “Какая же всё-таки сволочь ты - Остров. Неужели ты не видел этих печальных глаз, эту скорбную морщинку в двадцать-то один год. Неужели не понял, что Катя за два года жизни с тобой, практически разучилась смеяться? Что же ты творишь Остров?”
Когда она закончила рассказывать и попросила меня не трогать её мужа, я молча завёл машину и поехал. Мне хотелось уехать с того места, где ей всё напоминало о том, что произошло.
Говорить с ней, о нас - там, я не хотел. Мы оба молчали, она, отвернувшись от меня, смотрела на проносящиеся мимо, почти полностью сбросившие листву берёзы, на пожухлую траву, засыпанную пожелтевшей листвой. Отъехав ещё километра два, я снова остановил машину. Катя вопросительно посмотрела на меня.
- Послушай, что я скажу Катя. Я понимаю, что, попросив меня не трогать Острова, ты боишься не за него. Ты боишься за меня. Не бойся. Я обещаю, что не трону его, если уж ты об этом меня попросила.
- А вот вторая твоя просьба… Нет Катюша, наш поцелуй не был ошибкой. Ошибкой будет, если я тебя послушаю.
- Но, Ваня, у меня же ребёнок, а ты можешь позднее встретить девушку, которую полюбишь и… - Катя говорила глухо, отвернувшись от меня.
- А как насчет того, что я её уже встретил, - я притянул девушку к себе, осторожно обхватив ладонями Катино лицо, заставил посмотреть на меня. - Я люблю тебя Катя. Ты моё наваждение, моё счастье и беда. Пойми же наконец, что я не хочу больше никого встречать. А ребёнок помехой не будет.
- Но твои родители…
- У меня хорошие родители Катя. И они поймут всё правильно, и примут мой выбор. В том что произошло, нет твоей вины. - я собрал губами слёзы, бегущие по её щекам. - Не плачь, родная, я хочу видеть улыбку на твоих губах.
Если я хотел её успокоить, то ошибся с выбором тактики, Катя вдруг в голос разрыдалась. Она плакала, захлёбываясь слезами. - Я так скучала. Я скучала Ваня. Как же мне было плохо без тебя…- шептала она, прижимаясь к моей груди и комкая мой свитер. А я в растерянности гладил её по голове, целовал в макушку и уговаривал, - Ну всё, всё…Скоро всё будет позади…Всё любимая, успокойся. Мы со всем справимся. Верь мне, ты теперь не одна.
А потом отчаявшись, остановить этот поток слёз спросил, - Ты познакомишь меня с тёзкой?
Она подняла заплаканное лицо, посмотрела на меня и всхлипывая спросила - А ты правда этого хочешь?
- Очень, - вполне искренне ответил я, - ведь это же твой сын. Твоя частичка. Я думаю, что мы подружимся с ним.
Катя засмеялась, её личико, словно осветилось солнцем, глаза повеселели - Я тоже думаю, что вы подружитесь… Он у меня очень хороший. Только что же нам делать Ваня? Еще целых четыре с половиной месяца я буду считаться женой Никиты. Мне не хотелось бы лишних разговоров и скандалов…
- Что-нибудь придумаем, обязательно придумаем - проговорил я и поцеловал Катю в губы. Я был готов целовать её бесконечно долго, но она мягко отстранилась и вздохнув сказала, - Ехать надо Ваня. Скоро вечернее кормление, а нам еще выгрузиться нужно будет.
Я поправил ей выбившиеся из косы волосы, не удержавшись, нежно провёл пальцами по её щеке и вздохнув, завёл двигатель.
Когда подъехали к телятнику, Катя выскочила из кабины и побежала звать скотника. Вскоре вместе с ней к машине пришел какой-то невысокий черноволосый мужчина средних лет. Я его не знал, и раньше никогда не видел, видимо кто-то из новеньких.
- Так Володя, мешки ставишь вот в этот угол, - скомандовала Катя. и обратилась ко мне. - Иван, оставь, пожалуйста, двенадцать мешков в машине. Надо будет ко второму телятнику подвезти, их там выгрузим.
- Хорошо, - ответил я. И мы принялись с Владимиром за выгрузку. Он таскал и ставил в указанный угол в пристрое, а я подавал ему мешки. Катя ушла, но минут через пять вернулась в двумя телятницами и тележкой. Мы с Володей кинули им на тележку девять мешков и они, весело переговариваясь между собой, покатили её вовнутрь телятника. Потом мы с ней подвезли, оставшиеся мешки ко второму телятнику и выгрузили их там. Женщины, споро растащили их по своим закуткам.
Мне интересно было наблюдать за Катей, с этой стороны я её еще не знал. Она деловито распоряжалась. Записала всё в тетрадку и попросила женщин в ней расписаться. А потом, метнув на меня прощальный взгляд и крикнув, - Спасибо Иван, - направилась к своему рабочему месту.
- Пожалуйста, обращайтесь, - откликнулся я и поехал прочь.
Мне нужно было что-то придумать. Четыре месяца ждать я был не намерен. Я хотел целовать Катюшку и обнимать уже сейчас. У нас и так было слишком много времени украдено. Мне хотелось вернуть улыбку на её лицо, стереть грусть из её глаз, но в то же время действовать надо было осторожно. Мне совсем не хотелось, подставлять под удар Катю.
Предыдущая публикация часть 30
Продолжение часть 32
Навигация по каналу.