Интервью ведёт Вера Илюхина, Москва -- специально для «Лилит»
Она много снималась в кино, но самая главная роль, сделавшая ее звездой, была в фильме Эмиля Лотяну «Табор уходит в небо». Лотяну стал и самой большой любовью актрисы. Он рано ушел из жизни, и замену ему она так и не нашла...
-- Светлана Андреевна, давайте начнем с самых ярких воспоминаний детства…
-- Пожалуйста: я на дереве, с ужасом гляжу вниз, ожидая прихода с работы мамы и учительницы, дорога которой как раз проходила мимо нашего дома. В тот злополучный день я получила тройку. Я начала учиться, когда мне едва минуло шесть лет -- абсолютно по собственному волеизъявлению. Выпросила у родителей денег на тетрадку, и с ней одной пошла в первый класс. Обошлись без церемоний: ни бантов, ни цветов. Помню, я всегда знала, что буду отличницей. И вот эта тройка была ужасом не для мамы. Мне было стыдно перед собой… Но учительница прошла и ничего маме не сказала. Я облегченно вздохнула. Хотя за отметки меня никогда не наказывали.
У меня всегда были две параллельные жизни: деревенская -- и городская. В этих двух ипостасях я существовала довольно долго, но смена образа жизни мне всегда давалась нелегко. Потому что деревня – это свобода, которой можно без конца наслаждаться: нет ни жесткого контроля, ни надзора. В Кишиневе или Бухаресте, в доме у маминых сестер, моих тетушек, все было иначе. Строгий регламент подразумевал по расписанию завтрак, обед, ужин. Белая скатерть, приборы, большие блюда с едой, прямая спина за столом... Этикет, одним словом. Совсем другой уклад жизни. Это в деревне просто – съел кусок хлеба с солью и луковицей, выдернутой здесь же с грядки, и сыт.
-- Деревенский опыт пригодился в кино?
-- Съемки фильма и жизнь – это совершенно разные вещи. В моем первом фильме «Красные поляны» я должна была сыграть деревенскую девчонку. Поэтому с этой точки зрения -- да, мой опыт пригодился. Надеть тяжелые сапоги и пойти подоить корову или прополоть огород особого труда мне в жизни или в кадре не составляло ни тогда, ни сейчас.
-- Вы такая хрупкая…
-- Но крепкая!
-- Ваши иллюзии прошли…
-- ...благодаря моим родным. Тетушки постарались -- взрастили во мне комплекс. Мамины подруги, заходя в гости, любили похвалить: «Ах, Светка, красотка, какие глазки, а фигура...» В ответ на это одна из теток неизменно замечала: «Да разве это фигура? Это фигера». И понимай как хочешь. Вроде бы ничего обидного, но ее интонация мне совершенно недвусмысленно давала понять: не зазнавайся… Когда я стала сниматься в кино и в рецензиях писали про мои глаза, сначала я страшно оскорблялась. Мне так было обидно! Хотелось, чтобы хоть пару словечек замолвили о моей роли, как я сыграла... А все рецензии начинались про глаза. Нужно знать, что в тогдашнем кинематографе быть красивой считалось дурным тоном. Это автоматически означало, что ты не актриса, а полная бездарность. Чем кривее, тем лучше. Но с возрастом я стала терпимее относиться к словам, научилась принимать комплименты и сегодня ничего дурного в них не вижу.
-- На съемках фильма «Табор уходит в небо» вы влюбились…
-- Нет, влюбилась я гораздо раньше -- на «Красных полянах», моем первом фильме с Эмилем Лотяну. Когда начались съемки «Табора», у меня уже, если так можно выразиться, прошла целая жизнь. «Табор» стал десятым по счету и первым фильмом, принесшим мне известность.
-- Любовь для вас награда или испытание?..
-- Скорее испытание. Любовь бывает разная: в ней есть такой горячечный период, когда влюбленных как магнитом притягивает друг к другу...
-- Ваша первая и именно такая любовь-страсть связана как раз с Эмилем Лотяну?
-- Совершенно верно. Сначала я вообще не понимала, что со мной происходит. Влечение, противостоять которому я абсолютно не могла, да и не особенно стремилась. Любовь, причем взаимная, была настолько насыщенной, яркой, энергетически мощной, что после нее, как после пережитого цунами, уже ничего не страшно. И ничто уже не может так сильно взволновать вновь. Когда я размышляю о прошлом, для меня совершенно очевидно, что случись первая любовь с каким-нибудь моим сверстником, это была бы совсем другая история. Но в восемнадцать лет мне встретился мужчина на двенадцать лет старше, и понятно, что он был гораздо опытнее меня. Я очень быстро поняла, как сверхтонко Эмиль чувствует женщину. У него женщина всегда -- предмет восхищения, изумления, поклонения. Она -- тайна, с которой нужно обращаться бережно. И в обычной жизни Эмиль своего рыцарского отношения к женщине никогда не менял. Знаю наверняка, что женщин грубых, вульгарных для него не существовало. Он терпеть не мог ярко накрашенных губ, острых ногтей, образ женщины-вамп его коробил, он даже как будто внутренне содрогался. Говоря коротко, любую женскую агрессивность он на дух не переносил. Его пленяла кротость, мягкость, безропотность…
Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал!
(с) "Лилит"