Не так давно я рассказывал здесь о том, что пишут сегодня отечественные историки о Великой Отечественной войне. А вот сейчас хочется немного поразмышлять о том, почему на некоторые темы они практически не пишут.
На днях мне попалась статья в американском журнале Politico (см. перевод в «ИноСМИ») о спецоперации ЦРУ под названием Red Sox. Суть её сводилась к заброске на Украину в послевоенные годы диверсантов, которые по замыслу американской разведки должны были вызвать вооружённое антисоветское восстание. Там, как мы сегодня наслышаны, шла борьба с остатками бандеровских военных формирований, воевавших против советской армии на стороне гитлеровцев.
Но это мы сегодня наслышаны. То и дело Минобороны рассекречивает какие-то архивные документы о преступлениях бандеровцев в военные и послевоенные годы. И возникает вопрос – что ж так долго об этом молчали?
Это называется политика памяти или историческая политика. Термин родился не в России, а в Европе, несколько десятилетий тому назад, и стал особенно популярным в XXI в., хотя, разумеется, воспоминания о прошлом научились редактировать ещё в древнем мире.
При этом вовсе не обязательно речь идёт о переписывании истории, о каких-то фальсификациях. Политика памяти может быть направлена на избирательное увековечивание одних событий и исторических фигур и замалчивание других. Именно это и происходило в советский период, когда ради укрепления дружбы народов не принято было вспоминать, например, о том, что ряд стран Варшавского договора (Румыния, Венгрия, Болгария), то есть союзники СССР, во время недавней войны воевали против СССР на стороне нацистской Германии. После распада СССР на фоне «дружбы с Западом» об этом тоже не принято было вспоминать, так что постепенно это забылось (хотя, скажем, в Воронежской области старики ещё могут порассказать о том, как им жилось под оккупацией венгров).
То же самое происходило и в отношении темы коллаборационизма (сотрудничества с врагом) советских граждан, в частности, на Украине. Понятно, что тема эта была болезненной и поднимать её лишний раз не хотелось. Сейчас достаточно сложно судить, насколько это было оправдано, хотя, судя по сегодняшней ситуации, уроки истории нужно учить вовремя, а не откладывать это занятие на десятки лет.
В итоге до сих пор перипетии борьбы с бандеровцами на Украине остаются скрытыми от широкой общественности. О вышеупомянутой операции ЦРУ Red Sox мы можем прочитать в американской прессе, но упоминаний о ней в статьях российских историков я не нашёл. Казалось бы, должно быть наоборот. Операция ЦРУ на тот момент провалилась, советские органы госбезопасности оказались на высоте. Но американцы об этом писать не стесняются, хотя и стоило бы, учитывая, что и тогда, и сейчас руководство США прекрасно понимало, кому они помогают. Журналист пишет об этом без обиняков:
… все были в курсе, с кем на самом деле связывались завербованные украинские эмигранты. Основная часть повстанцев, в частности Организация украинских националистов*, была напрямую связана со зверствами нацистов в регионе. «То были самые настоящие нацисты, – говорил один из руководителей операций ЦРУ. – И даже хуже, потому что многие из них делали за нацистов грязную работу».
А вот у нас, по сути, изучение темы коллаборационизма в СССР находится в зачаточном состоянии. Лично я не могу пока уяснить для себя и необычайную мягкость, которую советская власть проявила к осуждённым пособникам нацистов. Мы ведь привыкли думать, что в Советском Союзе всё было крайне сурово и даже освобождённых нашими войсками военнопленных красноармейцев чуть ли не поголовно сажали в лагеря. (Разбору этого мифа посвящена интересная публикация здесь. Более научно и с ссылками на источники информации – Полян П. М. Советские военнопленные: сколько их было и сколько вернулось? // Демографическое обозрение. 2016. Т. 3. № 2. С. 43–68.) Но вот наступает 1955 год и выходит Указ Президиума ВС СССР от 17 сентября «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период ВОВ». Поразительно, что они (за исключением карателей, осужденных за убийства и истязания советских граждан) не просто освобождались из мест лишения свободы, но с них снималась судимость и поражение в правах (вот уж воистину: «Да здравствует советский суд – самый гуманный суд в мире!»). То есть холодная война в разгаре, ЦРУ ещё продолжает забрасывать диверсантов из числа советских коллаборационистов в СССР, а советское руководство амнистирует здесь их «коллег»… (О характере деятельности коллаборационистов можно получить представление, прочитав статью: Аристов С. В. Администрация и охранный персонал нацистских концлагерей на оккупированной территории Украины: преступная деятельность и социально-психологический портрет // Вестник Томского государственного университета. 2018. № 435. С. 108-113.)
Подводя итоги, приходится констатировать – российским историкам и по сию пору остаётся много работы в плане изучения военных и послевоенных реалий. И сейчас, когда вместе с «дружбой народов» исчезают сами собой требования политкорректности, самое время лучше изучить те процессы, которые, спустя десятки лет, привели к военной спецоперации на Украине.
P. S.: А ведь историки видели, к чему всё идёт, ещё до Майдана 2014 г. Посмотрите интересную статью историка из МГУ, написанную в 2012 г.: Баринов И. И. Воображаемая история? (Украинский национализм, Третий рейх и современная украинская историография) // Общественные науки и современность. 2013. № 1. С. 169–176. Оказывается, история – это не всегда про прошлое. Иногда это ещё и про будущее. Учите историю, пока не поздно!
* ОУН – запрещённая в России экстремистская организация.