Человек судит о Боге, не замечая принципа самого суждения и не осознавая расклада сил и частот. Автор может судить о своем персонаже, ибо знает, что создал его. Персонаж же не создавал автора и потому судить о нем точно не может, разве что пребывать в обусловленности заблуждением и иллюзией, а также в абсолютном неведении об этом. Знание находится в разотождествлении с игрой персонажа, а не в потакании ей.
Человек судит о Боге, не замечая принципа самого суждения и не осознавая расклада сил и частот. Автор может судить о своем персонаже, ибо знает, что создал его. Персонаж же не создавал автора и потому судить о нем точно не может, разве что пребывать в обусловленности заблуждением и иллюзией, а также в абсолютном неведении об этом. Знание находится в разотождествлении с игрой персонажа, а не в потакании ей.
