Историю эту рассказала в начале девяностых жена одного из дядьев, женщина очень земная по характеру и восприятию. Это я к тому, что поверила ей фактически сразу. Ну не было у неё, не могло быть такой бурной фантазии. Тетушка была человеком сложной судьбы, многие считали, что у неё тяжелый характер. А мне было с ней интересно, как с любым, видевшим многие стороны жизни человеком. Виделись мы нечасто, но уж если виделись, оторвать нас друг от друга было очень непросто. Эту историю я услышала летним вечером, когда у нас зашел разговор о сверхъестественном. Тетушка довольно долго сомневалась, стоит ли рассказывать, такой уж был у неё характер, не любила она непонятного и странного. Но, в конце концов, рассказала.
История записана мной от первого лица и немного стилистически подправлена для удобства почтеннейшей публики.
Мне тогда было лет шестнадцать. Время трудное было, мать моя умерла, а мачеха, которую отец взял в дом после её смерти, спала и видела, как бы меня со свету сжить. При отце еще трогать меня боялась, а уж как уедет он, так, случалось, и палку о спину мою ломала. Я видная была, созрела рано, да еще и одна из лучших работниц в нашем колхозе, многие парни из селения за мной ходили, но нельзя было даже и подумать взглянуть на кого-то - мачеха сразу доносила отцу.
Работала я в колхозе, но всё, что зарабатывала, мачеха прибирала в кладовую. Меня кормила едва-едва, и то, чтобы не сказали чего люди отцу. Но ходила я в залатанном платье и старых чувяках, давно протершихся на подошве. Хорошие ботинки, что привез мне отец с заработков, мачеха отобрала и спрятала в сундук, а мне выдала свои старые стертые чувяки, которые лишь тем были хороши, что не жали. Там и от подошвы-то осталась половина. Чтобы не бились сильно ноги, я подкладывала в обувь тряпье и траву. Это увидел как-то мимо ехавший председатель нашего колхоза, двоюродный брат моей покойной матери. Спросил, почему в таком старье хожу, увидел по моему лицу, что не хочу я говорить об этом, стыдно мне, и нахмурился.
Знал он мачеху мою, терпеть не мог её, но до поры старался не лезть в семью своего зятя. А вот не стерпело сердце, когда племянницу увидел в отрепьях. Посадил он меня в телегу и поехал к дому отца. Спокойно и ровно, как всегда, глядя в глаза, он отчитал мачеху и велел ей дать мне хорошую обувь. Ничего не сказала мачеха, пошла и принесла мне ботинки, подаренные отцом. Дядю люди уважали и побаивались, хотя человек он был добрый и мудрый, но мог и разгневаться. А уж если гневался, его даже лучшие друзья остановить не могли. И мачеха его нрав знала, потому и побоялась перечить. Напоследок сказал ей дядя, что будет присматривать за мной и никому не позволит дочь сестры обидеть. С тем мы ушли со двора.
Подвез меня дядя в сад, где я работала, и по своим делам уехал. А прежде сказал, чтобы обращалась к нему, если мачеха будет злобиться. Я поблагодарила его, хотя на душе было тяжело и страшно. Кто знал лучше эту ведьму, чем я? Не спустила бы она мне унижения.
С тяжелым сердцем работала я. Видимо, по лицу было видно, как мне худо. А рядом работал соседский парень, Эмин, сильный, видный, красивый, с горящими глазами цвета молодой бирюзы. Нравился он мне очень, но даже смотреть в его сторону я не смела. И вот, как полдничать люди сели, прислал он сестру свою меня звать в артель. Со смехом и шутками приняли меня в компанию, угостили у кого чем нашлось. Хорошо улыбался Эмин, и сердце мое билось чаще, когда смотрела на его голубые глаза и белозубую улыбку. А когда день стал клониться к закату, его сестра пошла провожать меня домой и завела речь о том, какой славный брат её, и какое доброе у него сердце. Но я не знала, что ответить, не учили меня ни шуткам, ни улыбкам, ни словам любви. Опустив голову, едва слышно сказала я, что отец решит за меня, и ушла во двор.
Мачеха была неожиданно весела и приветлива. От её улыбки мороз побежал у меня по коже. Зная её нрав, я не сомневалась - что-то она задумала. Но что? Я решила быть настороже. Занялась своими обычными делами, подмела двор, подоила корову.
Неожиданный возглас из-за дома заставил меня подобраться. Мачеха причитала в голос.