Сезон детского отдыха в лагерях в разгаре — самое время вспомнить, как сама проводила лето в лагере. Да не простом, а железнодорожном.
Лагерь «Яльчик» на берегу одноименного озера в Марий Эл существует ещё с советских времён. Моя мама в юности подрабатывала там посудомойкой на кухне. Принадлежит он железной дороге, поэтому отдыхают там в основном дети сотрудников и тех, кому удалось достать путёвку.
Моим родителям, оставившим к тому времени железнодорожную карьеру, удалось это дважды: когда мне было 8, а затем уже в мои 14 или 15. Все посчитали этот факт большой удачей: семья была довольна, что в не самые сытые годы почти три недели можно не думать о моём сбалансированным питании, а я в целом одобряла любую движуху в компании сверстников. Тем более, в этот же лагерь ехали сыновья маминой подруги и моя одноклассница.
Добираться в лагерь нужно было сначала на специальном поезде до станции где-то в глуши марийских лесов, а потом на автобусе. Помню, что ехать было весело: пели песни, жевали выданные родителями печенюхи в дорогу. И вот автобус въехал на территорию лагеря, расположенного в национальном парке национального парка «Марий Чодра». Выглядело всё довольно живописно: традиционные для детских лагерей деревянные домики были расположены прямо среди сосен, а самый дальний конец лагеря упирался в озеро Яльчик.
Всех отдыхающих делили на 15 отрядов, самые старшие попадали в первый. Я в свои гордые восемь лет оказалась в четырнадцатом.
Бытовые условия были весьма специфическими: корпус состоял из двух больших спален — для мальчиков и для девочек, умывальники и туалеты только на улице и с ледяной водой, банный день раз в смену. Правда в моём юном возрасте это всё меня не особо смущало. Потому что со сверстниками было весело, а ещё кормили целых пять раз в день. Помимо завтрака, обеда и ужина был ещё полдник и пятое питание — кефир с печеньем перед сном.
Развлечения в лагере, кажется, не менялись с советских времён: разучивание песен в духе «здравствуй, солнце, здравствуй, лес, мы попали в край чудес!», забавы на свежем воздухе, типа «весёлых стартов» и «Зарницы», в тёплые дни — окунуться в озере в специально построенных огороженных купальнях, но строго по свистку тренера. По вечерам традиционная дискотека.
В дни праздничных линеек — на открытие и закрытие смены, на родительский день — сначала выносили знамёна с Лениным. Всем детям раздавали косыночки, которые надо было повязать на шею как галстук. Вожатые всегда носили пилотки.
Были в лагере и другие своеобразные традиции. Например, с утра, пока играла бодрая музыка, нужно было вскочить, одеться, заправить кровать (подушки уголком в одну сторону, одеяла полосочками строго по диагонали), а затем всем отрядом добежать на место зарядки. Опоздавшим — коллективное порицание.
За каждую активность отряд получал звёздочки, если проявил себя лучше других, или какое-то количество лучиков, если до высшей похвалы не дотянул. Всё это заносили в таблицу, которая висела на пути в столовую. Лучшим по количеству звёздочек отрядам выдавали в конце смены призы в духе пакета конфет на всех. Кроме общего зачёта, можно было победить в своей возрастной группе: среди младших, средних или старших отрядов.
Несмотря на большое количество правил и сомнительные бытовые условия, отдыхать мне было очень весело. Тем более, в один отряд со мной попала одноклассница, так что было, с кем играть.
Но самым ярким воспоминанием об этой лагерной смене для меня стал один трагический случай. В какой-то момент мы с той самой одноклассницей лазали по всяким железным штукам на спортплощадке. Взрослых рядом с нами не было, не помню, почему. В итоге я сорвалась с железного рукохода и приземлилась прямо на руку. Боль не проходила довольно долго, конечность быстро распухла, несмотря на тугую повязку, наложенную в медпункте. Пришлось везти меня в травмпункт в ближайшем городе.
— Новости плохие: у нас тут трещина в кости, потребуется гипс, — заключил врач после рентгена.
Вернулась в лагерь я уже со свеженаложенным на левую руку гипсом.
— Ох и попало нам из-за тебя, — причитали вожатые.
Конечно, о моей травме сообщили родителям, которые только недавно приезжали в специально отведённый для визитов день и радовались, что я отлично провожу время на свежем воздухе. Теперь им предстояло посетить лагерь ещё раз и, вероятно, забрать меня домой. Мысль об этом была для меня более невыносимой чем боль в руке.
— Не плачь, скоро приедет мама и заберёт тебя, — утешала вожатая, когда я тихонько всхлипывала вечером в кроватке, обнимая гипс.
Но это только усилило мои рыдания.
— Не хочу домооооой! — заливалась я.
— Они, наверное, подумали, что мы тебя дома бьём или морим голодом, — сказала на это приехавшая мама.
В лагере я осталась до конца смены. Получила даже ряд послаблений: пока все утром сломя голову неслись на зарядку, я неспешно вставала, заправляла постель, чистила зубы без очереди к умывальникам.
— А нам про тебя сегодня на зарядке рассказывали, — поделились «коллеги» по отряду, — Сказали, что у нас утро доброе, а у одной девочки недоброе, потому что она сломала руку.
— Пффф, чего это недоброе. Вполне себе доброе: никаких дурацких забегов, сомнительной зарядки и утренней толкотни у кранов, — удивилась я про себя.
В общем, несмотря на гипс, отдых в лагере для меня вполне удался. Когда поезд на обратном пути высадил меня на платформе, я махнула рукой куда-то в сторону вагона и с рыданиями упала в объятия родителей — грустно было, что всё закончилось.
В следующий раз я попала в этот лагерь уже лет в 13, но про второй отдых там расскажу, пожалуй, отдельно.
