«Для верующего нет ничего невозможного, живая, непоколебимая вера вмиг может совершить великие чудеса…» (Иоанн Кронштадский «Моя жизнь во Христе»)
Скороспелая свадьба
Не дай, Господь, никому увидеть, как беспомощно барахтается твой ребёнок, которому давно бы пора уже встать на ножки и побежать за сверстниками. А вот в семье у моих родственников Нечаевых именно такое и случилось.
Я специально не говорю, что страдали от этого молодые родители, Дашутка и Алексей, а говорю, что страдала вся семья, то есть, и родители молодых, и дедушки с бабушками, хоть и не жили они все под одной крышей. И даже мы – дальние родственники Дашутки.
А сдружила нас всех ранняя женитьба Алексея, когда случилось у Дашутки с Алексеем то, что время от времени случается и у других молодых людей, только не в каждой семье мудрости хватает отнестись к этой ситуации по-человечески. А у этой семьи хватило. Алёшке в армию через неделю идти, а Дашутка шепнула ему, что беременная.
Он с бабулей радостью поделился:
- Бабуля, у нас нечаянная радость, Дашуля беременная…
Бабуля, конечно, охнула от неожиданности, не без этого, но взяла себя в руки, тут же к Алёшкиным родителям поехала и быстренько поставила их на уши:
- Али девчушку на позор оставит ваш умник? Давайте, шевелите поршнями…
Вот все и зашевелились, за эту неделю такую свадебку сгоношили, что другим и за месяц бы не управиться.
Перевёз Алёшка Дашутку в свою комнатку, дал родителям наказ – беречь его любимую, а сам отбыл команду «В ружьё!» учиться исполнять да своё солдатское мужество показывать.
Дашутке, конечно, тоже круто пришлось в этот год, она и ребёночка носила, и училась до последнего дня, и любовь свою хранила.
Алёшкины друзья поначалу пытались развеселить её, приглашали то туда, то сюда, не понимая, почему она отказывается, ведь такая весёлая до замужества девчонка была. А когда узнали, в чём дело, мигом отлипли.
И вот пришла та минута, когда сыночек их на белый свет решил появиться. Как раз в это время Алёшка в краткосрочный отпуск приехал, подсуропило начальство, пошло навстречу.
Дашутка в родовой палате от боли корчилась, а он под окошком день и ночь простоял, будто вместе с ней хлебал эту боль.
Сыночек родился большой, здоровый, все тревоги мигом в сторону сместились, осталась одна вот та, изначальная, радость. Алёшка прямо светился весь, когда принимал у медсестры своё сокровище. Привёз их с женой всё в ту же комнатушку, да и сам в обратную дорогу, дослуживать поехал.
За эти три месяца, что он в армии был, Дашутка окрепла, похорошела, встретила его в полном расцвете своей женской прелести.
Ложная тревога
И стали они растить своего богатыря. Бабки, мамки плясали вокруг, таскали его, с рук не спускали, боялись, что пол холодный, не простудился бы дитяти.
Так и дотаскали до тёплых дней, да и стали пробовать мальчонку на пол опускать, мол, ползать бы пора. А он сидит на попе ровно, но ползти ни в какую сторону не собирается. Дадут игрушки, играет, а сам до них добраться даже не пытается.
По больницам повезли, но врачи в один голос утверждали, что это ложная тревога, пойдёт малыш, всё в своё время. А какое ещё время надо, если не только лето, а уже и осень миновала, время к новогодним праздникам подбирается, а малыш так и не ходит. Правда, стоит и то, если кого-нибудь за руку держит, а сам будто боится.
Даша начала по церквам ходить и дома молиться, потому как врачи уже ничего им не обещали, только кормили надеждами. Алёшка не одобрял такое активное воцерковление жены, говорил, что это всё мракобесие, надо, мол, сына после праздников в Москву везти. Даша не возражала мужу, но продолжала молиться, в неё эту веру ещё покойная прабабушка заложила.
Мужа она не винила, он вырос в семье ярых коммунистов и, хоть его бабушка иногда говорила, показывая в небо: «Там кто-то нами управляет», это внуку веры не прибавило.
Отпраздновали Новый год, близилось Рождество, ёлку не убирали, приходили многочисленные родственники, продолжали сына подарками одаривать, а на самом деле удовлетворять своё любопытство: неужели не пойдёт?
И вот в канун Рождества Алёшке приснился сон. Утром, передав ребёнка бабушке, он начал рассказывать жене:
- Я услышал голос откуда-то сверху. Он мне говорит: «Берите ребёнка и поезжайте в белую церковь. Поставите его напротив алтаря, и ребёнок пойдёт…». Мы с тобой быстро сели в машину и поехали, вдруг этот же голос говорит: «Не туда. Вам надо в другую сторону…» И тут я проснулся. Даша, что нам делать?
- Надо посоветоваться с бабушками…
Алёшкина бабушка выслушала и заплакала:
- Не стоит верить снам, это твоя боль в такой сон вылилась…
А бабушка Даши сказала:
- Поезжайте… На окраине нашего города есть такая белая церковь, там сейчас мощи Спиридона Тримифунтского. Праздники, народу, конечно, много, дождитесь, когда все поразойдутся. К мощам приложитесь и идите к батюшке, там отец Владимир служит, расскажите ему о своей беде, вдруг да он поможет…
Чудесное завершение
Даша взглянула на мужа. «Никуда он не пойдёт, - подумала тоскливо, - ну, подвезёт, уже хорошо…»
Она умыла сыночка, достала новую красивую одежду, нарядила, стала сама одеваться.
Алёшка в сборах не участвовал, на него будто какое-то оцепенение нашло. В его ушах звучал тот же голос, который он слышал ночью, только о чём он говорит, Алёшка разобрать не мог. Никому не сказав ни слова, он подхватил сына и понёс его в машину. Попытался сориентироваться, чтобы решить в какую сторону ему велел ехать голос из его ночного сна.
Поехали в полной тишине, Даша молчала, не спрашивала мужа, решил ли он пойти с ней в храм, Алёшка был упёртый, если решил, что не пойдёт, не сдвинешь, можно и не стараться.
Подъехали, церковь была обнесена белой, будто монастырской стеной, обилие машин не позволило остановиться поближе. Алёшка уже начал парковаться, когда от самых ворот вдруг начали отъезжать две крутые иномарки, будто специально освобождая место для них, вернее, для их старенькой машинёнки. Крутые отъехали, а он припарковался на их место.
Когда он взял на руки сына, сердце Дашутки дрогнуло: «Неужели пойдёт?» Пошёл.
Они отстояли небольшую очередь и приложились к мощам святого, Алёшка даже встал на колени и прямо на коленях приблизился к ковчегу с мощами. Приложился, сыночка приложил, и всё молча, в каком-то отрешённом сосредоточении. Потом понёс ребёнка от иконы к иконе, складывал пальчики ребёнка и учил креститься.
Даша не чувствовала, что всё её лицо уже было мокрым от слёз. Они и не заметили, как народ в храме рассеялся, Даша увидела около алтаря отца Владимира, который стоял и по-отечески улыбался им.
Алёшка поставил мальчика около праздничной иконы, дал ему в руки большой апельсин и сказал: «Отнеси дедушке…»
Даша охнула, понимая, что ребёнок сейчас упадёт и разобьётся, а она не успеет его подхватить. Мальчик постоял минуту, вытянул вперёд руки и вдруг пошагал…
Даша заплакала навзрыд, Алексей стоял, зажав лицо руками.
Отец Владимир подхватил малыша и унёс его в алтарь. Что он там говорил малышу, что делал с ним, родители не знали. Боялись, что мальчик испугается и заплачет, но в алтаре по-прежнему было тихо.
Потом отец Владимир вышел, поставил ребёнка и велел ему шагать к отцу. А сам подошёл к Даше и подарил ей икону целителя Пантелеймона.
Рождество Нечаевы праздновали ещё три дня, потому что к ним в гости опять шли многочисленные друзья и родственники, шли, чтобы удостовериться, что и вправду случилось чудо, и беда отступила от этой семьи.
А Даша с Алексеем стали чуть ли не самыми активными прихожанами белой церкви, всякий раз стараясь получить причастие из рук отца Владимира, который стал крёстным отцом их сына.
Вот такая чудесная история со счастливым концом разворачивалась на моих глазах в прошлое Рождество.