В случае пленения «Азова» да и вообще если мы говорим об операции или войне в целом - на мой взгляд важно все-таки для самих себя чётко разделять два статуса - военнопленный и военный преступник. Одно дело выполнять преступные приказы и совсем другое их отдавать. Одна вина ни в коем случае не исключает другую, но степень виновности или не виновности отличаются кардинально. Чисто по-солдатски обмен военнопленными для любого фронтового человека понятен и почти обыден. Я помню случаи, когда и в 2014-ом и 2015-ом пленных обменивали между собой даже командиры условного среднего звена, практически на поле боя. Без вмешательства высоких чинов и больших кабинетов. Однако вопрос военных преступников, на мой взгляд, должен решаться отдельно - вне понятия фронтовой чести. Для тех, кто воевал против ее законов и вопреки им, для тех, кто осознанно и кроваво выставлял мариупольцев живым щитом, для тех, кто расстреливал машины с детьми - есть такая процедура, как трибунал. Звучит не так модно, как «экстракшн», конечно, но в случае военных преступников - процедура более адекватная и справедливая. Грубо говоря - одно дело менять украинских морпехов, другое - «Волыну». Про морпехов - и в окопах поймут, и в народе. Про «Волыну», допускаю - не поймут нигде. Я-вот, не пойму.
@wargonzo
https://t.me/aleksandr_skif/2202
