Биография Порфирия Никаноровича Бирюкова
Имя Порфирия Бирюкова появилось в моих черновиках случайно. Интересовала широкая тема. Хотелось понять природу репрессий, свалившихся на уральское духовенство летом–осенью 1918 года. Натолкнулся в епархиальном издании на воспоминания сельского батюшки. Пожелтевшие листки относились к сентябрю-октябрю 1918 года. Красные в это время уже оставили все уезды Екатеринбургской епархии, кроме отдельных районов Верхотурского уезда. Статья называлась «Под гнетом «Совета». Первый арест». Дело происходит во второй половине мая 1918 года.
Что же? Конец? Смерть?
«В канцелярии знакомые все лица, «сродници и знаемие», кумы и мои лучшие знакомые. Но меня встретили холодком… Ни улыбки, ни слова».
Когда вызвали на заседание исполкома местного Совдепа, там приём был ещё более холодным. Одни злобно смотрят на меня, другие отвернулись. Я почувствовал, что побледнел… В чем дело?»
Председатель: «Священник Бирюков, на каком основании Вы отказались крестить ребёнка у товарища Бродовикова?».
Батюшка сначала заявляет формальные причины (не было личного обращения Бродовикова, живёт он на участке другого священника), а затем его понесло: «Зачем Бродовиков кричит против Бога, церкви и религии?». Вспомнил и патриарха, и его анафему безбожникам…
Встаёт Бродовиков: «Товарищи! Мои отец и мать были православные. Я и жена моя – православные. Дети наши тоже. Я Бога и религию признаю. Я говорил всегда лишь против старорежимных попов. Вот он перед вами стоит, старорежимный священник».
После прений, которые проходят келейно, ожидающему батюшке объявляют решение: «Священник Бирюков отказался крестить сына у товарища комиссара Бродовикова. 17 мая его вызвали в Совет для объяснений, но Бирюков явиться отказался. А раз не явился – не признает Советской власти и сопротивляется. Следовательно, он контрреволюционер, его необходимо предать суду военно-революционного трибунала, а для этого арестовать и отправить в Камышлов».
Батюшку передернуло – в Камышлове уже начались расстрелы, введено военное положение. «Что же? Конец? Смерть?».
Дальше — плачущая жена, детки. Экипаж с колокольчиками… Защемило сердце. Прощай село родное. Прощай труженица жена. Прощайте, милые, ненаглядные детки».
Но не все отвернулись от батюшки. Дорогу экипажу преградил председатель приходского совета Симеон Григорьев Бабинов. Кричит возчику: - «Василий, заворачивай! Уж если отца Порфирия арестовать, тогда пусть всех нас арестуют!». Кричит встречным: «Собирайтесь в волость!». Собрался народ. Одни настаивали сейчас же арестовать комиссаров. Более пылкие были готовы даже убить их.
Комиссар прошёл через толпу бледный. Батюшку отпустили, взяв расписку, что не будет рассказывать про арест с амвона и не будет жаловаться на комиссаров в трибунал.
«Жена, дети. Господи, слава тебе! Гроза прошла, и вновь лазурно заблистало небо», — несколько театрально заканчивает рассказ священник П. Бирюков.
Нашел приют у крестьянина
Между тем статья имела подзаголовок «Первый арест». Значит, был и ещё как минимум один. Оказывается, о втором аресте Порфирия Бирюкова сообщала другая газета – «Уральская жизнь» за 20 и 22 октября 1918 г (№ 190, 191) в статье «Гонения на духовенство». В материалах епархиальной комиссии по канонизации, со ссылкой на эту статью, приводится следующая информация: “Не обошли репрессии и духовенство села Пышминско-Экономического (Никольского) /…/. Красными было арестовано там 15 человек, среди которых находились священник Сретенской церкви отец Б. и диакон отец Николай Успенский. Без суда и следствия всех их привезли сразу к месту казни — тоже к падальнику. Здесь семеро арестованных, и в том числе 54-летний отец Николай Успенский, были расстреляны, а восьмерым приговоренным, среди которых был отец Б., удалось бежать. Позже этот священник рассказывал, как ночью в лесу побежал он, сзади раздались крики, шум, выстрелы красных вдогонку по беглецам. Он всё бежал. Добежал до реки, переплыл её во всей одежде, побежал дальше и вот в одной из деревень нашёл приют у незнакомого крестьянин, который и прятал священника у себя в огороде, в овине, в продолжении недели, пока большевиков не прогнали сибирские войска».
Относительно полных данных на отца Б. имеется следующее примечание: «В статье «Гонения на духовенство», опубликованной в газете «Уральская жизнь», фамилия этого священника полностью не указана, однако можно предположить, что это был отец Порфирий Бирюков, совершавший свое служение в Сретенском храме в 1915 году. Для прессы тех лет характерно было называть священнослужителей по фамилии, а не по имени, поэтому сокращение Б. можно отнести именно к фамилии батюшки». Исходя из хронологии продвижения сибирско-чехословацких войск по Камышловскому уезду, можно назвать примерное время расстрела сельчан и чудесного спасения отца Порфирия – начало третьей декады июля 1918-го. История для нашего героя закончилась благополучно. Но, скоро наступит июль 1919-го, а «красное колесо» будет ещё долго и нещадно мять российское духовенство.
И это еще не конец
Следующее действие: забиваю данные отца Порфирия в поисковую систему. Результат впечатляет: сельский батюшка из уральской глубинки, бледневший перед деревенскими комиссарами и едва ими не застреленный, через 10 лет предстает … в окружении генералов. За дружеским столом… в Париже. Вот фрагмент заметки из эмигрантского военизированного журнала «Часовой» за 1929 год: «Несколько времени тому назад полковой музей лейб–гвардии Казачьего полка и с ним вместе Белорусский штандарт, прибыл в Париж. В воскресенье, 17 марта, в помещении лейб–гвардии Казачьего полка состоялась торжественная передача штандарта лейб–гвардии Казачьим полком офицерам кадра 7-го Гусарского Белорусского полка. На торжественном молебне, а потом и за дружеским столом присутствовал и отец Порфирий Бирюков».
И это ещё не конец пути священника-уральца. Закончит его отец Порфирий в Южной Америке, в 1956 году в чине митрофорного протоиерея. Это контуры его биографии. Согласитесь, она заслуживает того, чтобы мы знали и подробности.
Подробности биографии
Детство Порфирия проходило в селе Смолинском.
Для детей священников домашнее беззаботное детство заканчивалось рано. В 1890 году Порфирия отдают в приготовительный класс Камышловского духовного училища. В 1895 году из 4-го класса училища он переводится в 1-й класс семинарии. Первые два класса Пермской духовной семинарии Порфирий тоже преодолел успешно. Но в 1898-м, при окончании 3-го, ему была назначена переэкзаменовка по литературе. Вряд ли словесность срезала студента, точной причины мы не знаем, но третий курс оказался для него последним.
Порфирий Бирюков исчезает из поля зрения в 1898 году, сразу после преждевременного выхода из семинарии. В пределах Екатеринбургской епархии он проявит себя только в 1906-м - 9 августа дьякон Омской епархии Порфирий Бирюков принят на службу в Екатеринбургскую епархию, к церкви села Бродокалмацкого. Там он находится до 1911-го, а 25 марта он определён на священническое место при церкви села Елизаветинского, Верхотурского уезда (находится в 20 км от Нижнего Тагила).
Существовало правило, что лица, не окончившие семинарию, рукополагались во священников только через десять лет непорочной службы псаломщиком и дьяконом (в совокупности). Епархиальная газета писала: «В св. Великий четверг позднюю литургию в Крестовой церкви совершил преосвященнейший Епископ Митрофан. За литургиею рукоположен в сан священника диакон Порфирий Бирюков».
Юрий СУХАРЕВ