Елене было всего 32, а уж обзавелась потомством немалым – нешуточное дело, аж десять ртов сидят по лавкам. А одиннадцатый уже на подходе.
Какие только слухи не ходили про нее. Кто скажет: «Непутевая мать!» - и махнет рукой. Кто шалопутной обзовет: рожает от кого попало. Первые два вроде были от одного, а дальше сама-то и не помнит. А она, как святая, не обращает внимания – знай себе ходит с пузом каждый год, улыбается, точно юродивая какая… Вроде в своем уме баба. Правда, очнулась аж на пятом ребенке. То ли возраст подошел, за двадцать перевалило, то ли детей кормить надобно было.
Хата ее стаяла , таких поискать в деревне , развалюха развалюхой. Родители умерли один за другим, когда ей десять всего было. Осталась одна, сестер и братьев не было. Опекуном стал дядька родной, да пьяницей был беспробудным, вот и дом запустил, и Ленку не досмотрел. Училась кое-как. Соседки частенько подкармливали. Девять классов все ж закончила. А девушкой стала, хоть и не красавицей, ребята повадились захаживать, не только «поросль» незрелая, но и мужики женатые – молодые и в возрасте. Бедная, защитить-то некому было – вот по рукам и пошла.
Тут бы и суду не мешало б разобраться: кто к малолетней приставал, днем и ночью покою не давал, да деревня по своим законам живет.
Бабы-то судачили наперебой. Видимо, не знали, как мужей своих отвадить. Вот бы их, злоязычных, жестких, на место Ленки непутевой… Судить всякий может.
Ленка, хоть и слыла распутной, детей своих малых не бросала. На людей зла не держала, обиды от нее всякие отскакивали. О потомстве своем в первую очередь заботилась: с голоду не умер никто, все живы-здоровы. Ходит – какую ягодку, всякую крошку: хлеб, картошку – в дом тащит. Где что найдет, кого попросит, а кто сам даст.
Детских пособий не получала, работодателя не имела. Ни дня не работала – некогда было, все рожала. О правах своих не думала, мужей официальных не было, а алиментов тем более.
Так вот люди сердобольные, неглупые, стали подбивать многодетную мать, несмышленую, своими советами правильными – материнских прав добиваться. И начала Елена Прекрасная шевелиться не только под мужиками.
А куда опека десять лет смотрела? Ни видать, ни слыхать государственной защиты. Такое безразличие к человеческой судьбе. И если б не молва народная, дошедшая до самого губернатора, так бы и пропадать Ленке со своим потомством…
Поднялись народные защитники за мать многодетную, жизнью на колени поставленную. Сжалились, пошли просить местную власть, чтоб хату ей подремонтировать. А то доски сгнили, да крыша разваливается.
Помогла и краевая администрация Елене кроватку и коляску новорожденному одиннадцатому купить, пособия оформить.
Трудно Ленке было мужика нормального ухватить. Не всякий берется ответить за свое случайное потомство. Смелости, что ли, не хватает? Здесь и смелость нужна, и честь, и ответственность. На суде последнего мужика Ленкиного спросили:
-А как Вы с ней познакомились?
Молчит мужичок, пока думал, какой ответ дать, из зала выкрикнули:
-Да где они встретиться могли-то?! Под кустом и встретились, родимые!
Не суди – не судимым будешь. Суд, он для всех придет, для каждого свой. Кого за безответственность накажет, кого за блуд, кого за бессердечие, кого за злобу.
Мгновения любви и вечность материнства.