Как известно, спутник не является источником света, а лишь отражает его. Но если планеты подчиняются этому закону, не испытывая ни боли, ни разочарований, то спутники великих людей страдают от собственной "неполноценности", невозможности быть с гениями на равных. У кого-то развивается настоящий сидром Сальери, а кто-то мучается тайно, лишь иногда пытаясь разорвать порочный круг... Судьба первого соавтора Островского -- Николая Яковлевича Соловьёва (1845-1899) -- в этом смысле весьма показательна, и по-своему трагична. Его страстная любовь к театру была несчастливой, но преодолеть он её так и не смог...
Николай Соловьев - автор 23 пьес, однако востребованными оказались только те, что были написаны вместе с Островским: «Счастливый день» (1877), «Женитьба Белугина» (1877), «Дикарка» (1879), «Светит, да не греет» (1881). Собственно, с начала их сотрудничества и начинается настоящая драматургическая карьера Соловьева, хотя к тому моменту из-под его пера вышло уже множество произведений. Николай Соловьев писал для театра с ранней юности. Родился он в Рязани, но в 6-летнем возрасте после смерти отца был перевезён в Калужскую губернию. Вначале получал домашнее образование, потом поступил в гимназию и "заболел" театром: участвовал в студенческих спектаклях, любительских представлениях... Но актёрская карьера его не привлекала. Он всегда мечтал именно писать для сцены. Начал этим заниматься, ещё будучи гимназистом, продолжил - уже будучи учителем, в Москве и Мосальске, куда забросила его судьба... и безуспешно. Современники к его пьесам остались равнодушны, демонстрируя редкое единодушие: все, от цензоров до публики, считали произведения Соловьёва слабыми и скучными.
Роковую роль в этой ситуации сыграла бедность. Денег вечно не хватало, не было возможности спокойно учиться (даже в Московский университет из-за безденежья пришлось поступить вольнослушателем, и курс окончить так и не удалось), ходить в лучшие театры столицы и Москвы, наблюдать, пробовать, оттачивать перо... постоянно требовалось выживать. Будь у Николая Соловьёва финансовые и бытовые возможности развивать свой скромный дар, возможно, что-то бы изменилось. Но помощи ждать было неоткуда, приходилось разрываться между призванием (или любовью, которую принял за призвание) и заработком на кусок хлеба. И в Москве, и в Мосальске Соловьёв наблюдал за окружающей жизнью, делал наброски, а потом писал, писал, писал... получая один отказ за другим.
Нельзя не отдать должного тому упорству, с которым этот человек шёл к своей цели. Да и называть графоманией его творчество тоже сегодня не хочется: в его драмах есть наблюдательность, живая мысль, понимание законов драмы и композиционная убедительность... Конечно, эти пьесы не сравнить с лучшими образцами русской классической драматургии, но разве много авторов может похвастаться этим?! Тем не менее, наступил момент, когда, разочаровавшись во всём и усомнившись в своих способностях, Николай Соловьёв решил бросить бесплодные усилия, и ушёл послушником в Николо-Угрешский монастырь.
"Камнепад жизненных невзгод — бедственное материальное положение семьи, сплошные неудачи на писательском поприще, болезнь матери — стал причиной моего тяжёлого душевного состояния, разочарования в жизни и обострения религиозного настроения" (Соловьёв Н. Я.)
Встреча с Островским: судьбоносная или роковая?
Казалось бы, вот он -- долгожданный подарок судьбы!.. Критик К. Н. Леонтьев, встретившись в монастыре с неудачливым драматургом, берётся ему помочь: передаёт тексты знаменитому артисту Малого театра Ивану Самарину, а новую пьесу (да-да, Соловьёв продолжал писать и в монастырских стенах!) -- самому А. И. Островскому. Последний, желая посодействовать собрату по перу, просит его покинуть монастырь, приглашает в гости к себе в Щелыково, и даже договаривается о денежной ссуде в сообществе писателей-драматургов.
В начале 1877 года Соловьев отдаёт на суд Островскому свою пьесу, впоследствии получившую название "Женитьба Белугина" с просьбой помочь в её окончательной доработке. Островский охотно согласился, и два драматурга провели большую работу по этой комедии. В сезоне 1877/88 годов она с успехом прошла на петербургской и московской сценах. К тому же времени относится и "Счастливый день" (сцены из жизни уездного захолустья в 3 действиях). В 1878 году Соловьёв уже самостоятельно, лишь при консультации своего наставника, пишет деревенские сцены "На пороге к делу", а в 1879-м обращается к сюжету "Дикарки". Таковы факты, которые мы знаем из учебника истории. Однако за ними стоит по-настоящему драматичная история человека, который оказался в тени.
Всем, кто хоть раз пробовал заняться творчеством, известны сомнения в собственном таланте, уколы самолюбия, ревность к чужому успеху... А вообразите, каково было человеку, доведённому до отчаяния бесконечными провалами и неудачами, прочесть, к примеру, такое письмо:
Я имею основания бояться, что, выступив самостоятельно, Вы только повредите себе. Как человек, довольно тонко понимающий драматическую работу и притом любящий Вас, обязан сказать еще кой-что. ... Пьесы цельной и сильной Вы не сделаете. Я мог бы сказать Вам: испытайте и Вы увидите, что я прав, но это было бы безжалостно с моей стороны. ... Техника достигается или продолжительным опытом, или упорным, ломовым трудом, к которому Вы, как человек нервный, едва ли способны. Вы задумаете сюжет, и задумаете хорошо, начнете его облекать в форму и изнеможете в борьбе с техникой до того, что самый материал Вам надоест и опротивеет... как мой сотрудник, вы занимаете и будете занимать почтенное место в литературе (Островский А.Н. -- Соловьёву Н.Я.)
Был ли это приговор? Вряд ли, слишком сильно было желание Соловьева состояться, да и Островский вовсе не собирался "топить" своего ученика. Наоборот, он старался проявить такт, творческую заботливость по отношению к менее успешному автору, который был моложе и несчастливее. Соловьёв, в свою очередь, ценил его отношение, советовался со своим учителем (их переписка насчитывает около 200 писем). При распределении гонораров Островский ни разу не воспользовался своим положением "главного", все деньги делились ровно пополам. И всё же...
Островского не стало в 1886 году. Соловьев, оказавшийся к тому времени с семьей в деревенской глуши, как ни бился, не мог установить деловые связи ни с театральными деятелями, ни с издательствами. Последней их совместной работой стала психологическая драма "Светит, но не греет", в которой разворачивалась панорама распада "дворянских гнёзд" и вытеснения их жестоким "новым капиталистом" в лице Дерюгина. Впоследствии критики писали, что чёткостью социальных коллизий и центральным образом привлекательной, но пустой и бездеятельной помещицы Реневой эта пьеса ближайшим образом предвосхитила "Вишневый сад" Чехова.
... Николай Соловьёв умер в 53 года в Юхнове. Его жизнь была тоскливой и однообразной, но и там он пытался писать: в пьесе "Чрезвычайное происшествие" действие происходило в реальной гостинице Докукиных, а прототипом главного героя выступил К. Леонтьев. Увы, и это произведение не было востребовано. Душевный разлад и физическая немощь сделали своё дело. Ведущая актриса Александринского театра Мария Гавриловна Савина, славившаяся своими добрыми делами и благотворительными акциями, организовала спектакль, сборы от которого пошли на расходы по похоронам. Она же помогла вдове Соловьева выхлопотать пенсию на содержание семьи.