После двух часового сна меня разбудила боль в районе челюсти. Эта боль подтвердила мои опасения, что события прошлой ночи мне не приснились.
Как черт из табакерки, непонятно откуда взявшись передо мной появилась Лена. Она села ко мне на кровать, вид у неё был потрепанный.
- Собирайся. - сказала она. - Мы идём снимать побои.
Я была рада за неё, что она способна куда то идти, но на всякий случай решила спросить:
- А куда идти ты знаешь?
- Сначала в больницу, потом в милицию.
В больнице врач-травматолог сухо констатировал, что моя челюсть обошлась без последствий, а вот у Лены возможно сотрясение мозга. Лене предложили остаться для более детального обследования, но она отказалась.
- Сначала я дойду до милиции.- решительно сказала она.
Лена схватила написанную травматологом бумагу и пулей вылетела из кабинета. Я медленно плелась за ней, голова болела нещадно.
Шагая по коридорам центральной городской больницы мне казалось, что я иду по съёмочной площадке фильма Сайлент Хилл.
Благо до милиции было недалеко, ибо несмотря на стремительность походки Лена останавливалась дважды, её желудок выворачивало на изнанку.
Милиция распологалась в жилом доме и судя по выгоревшей на солнце табличке, стражи порядка стремились к тому, чтобы их не нашли.
Мы попали в длинный тёмный коридор освещаемый единственной лампочкой загаженной мухами. Все предметы интерьера это доска с черно-белыми фотографиями не симпатичных людей и вдавленные стулья стоящие вдоль стены. Всё это гармонично сочиталось с стенами грязно-розового цвета и полом с треснувшим линолиумом.
Кабинетов было много, но жизнь бурлила лишь в одном. Молодой голос мужчины разговаривал с невидимым собеседником.
Лена постучала в открытую дверь, нам не ответили. Но раз уж открыто, мы решились войти. Из тёмного коридора мы попали в залитую утренним светом большую комнату с такими же розовыми стенами. Посередине комнаты был огромный стол, наверно за ним проводились собрания, но сейчас стулья одиноко стояли пустыми. Звонким эхом разносился голос мужчины:
- Время 8:30, суббота, где я прямо сейчас найду Вам опер группу? Вы говорите воняет на весь подъезд, так возможно этот труп может подождать ещё два часа, если он лежит там уже неделю?
Мы увидели источник речи - у открытого окна стоял мужчина в джинсовом костюме, он курил и говорил по телефону. Лена потянула меня за руку и мы вышли из комнаты.
- Давай тут подождём. - сказала она.
Неловко было отвлекать столь занятого человека, но Лена была настроена серьёзно. Через несколько минут голос затих, послышался звук закрываемого окна. Лена снова постучала в открытую дверь. Голос из комнаты сказал:
- Войдите.
Худое, молодое лицо сверлило нас не молодым уставшим взглядом.
- Опер уполномоченный сержант Степаненко. Здравствуйте. У Вас проблемы?
А проблемы ли у нас, подумала я, но Лена уже отвечала:
- Здравствуйте. У нас проблемы. Моя так называемая свекровь вчера ночью чуть не выбила челюсть моей несовершеннолетней сестре, а у меня скорее всего сотрясение.
Сержант Степаненко взял бумаги из рук Лены. Он внимательно читал, глазки буравчики бегали.
От нечего делать я принялась разглядывать пространство вокруг себя. На стене был отпечаток ботинка, а вот тут в углу, как будто пятна присохшей крови.
Сержант оторвал свои чёрные глазки от бумаг и сконцентрировался на Лене. Чётко выговаривая каждое слово он спросил:
- И чем Вам пробили голову, Елена Викторовна?
- Пивной бутылкой. - просто ответила Лена, как будто это очевидный факт.
- Надо же! Странно, что Вы своими ногами сюда пришли. Как самочувствие?
Лена вроде как не сразу поняла вопрос, но немного задумались ответила:
- Чувствую себя очень злой.
Я решила добавить:
- Она блевала всю дорогу.
Подобие улыбки возникло на лице сержанта. Но ему не было смешно, это была улыбка сочувствия.
- На кого заявление писать будем? - спросил он.
- На Нину Марцишевскую.
Сержант откинулся в кресле и неожиданно расхохотался. Смех его был чист и заливист как у ребёнка. Мы с сестрой недоумевая переглянулись.
Отсмеявшись, вытерев выступившие слезы, он внимательно посмотрел на Лену и сказал:
- Нина Марцишевская ваша свекровь? Если так, то я хочу Вас поздравить с тем, что жизнь ваша будет непредсказуема и полна событиями.
Он уже не смеялся, но смеялись его глаза. Он пояснил:
- Только за этот месяц на данную гражданку написано четыре заявления, ваше будет пятое. Лёгкие и средней тяжести телесные повреждения, обвинения в клевете, оскорбление личности...
Лена перебила его:
- Я поняла, давайте писать заявление.
Видимо ещё одно заявление не входило в планы сержанта.
- Елена Викторовна! - он встал со стула и скрестил руки на груди. - Вы ведь сказали, что это Ваша свекровь. А это уже семейные разбирательства. Вы ведь и дальше собираетесь продолжать отношения с её сыном?
Я видела смыл в его словах и больше не видела смысла втягивать в это милицию. Но Лена так не думала. Травма головы как будто придала ей несвойственную ранее смелость. Глядя ему прямо в глаза, абсолютно твёрдым голосом она сказала:
- Я пожалуй сама разберусь с кем и как я буду продолжать отношения. А теперь будьте добры, помогите нам составить заявление.